Будущее в прошлом

Евгений Витальевич попятился назад, споткнулся о собственную пятку, рухнул на ягодицы и пополз прочь от журнального столика.

– Куда же ты бежишь? – продолжал сыпать вопросами голос.

Что-то хрустнуло под ладонью Евгения Витальевича. Он с трудом оторвал взгляд от столика и увидел рассыпанное вокруг него стекло.

– Я повсюду! – обожжённое отражение взирало на мужчину из каждого, даже самого маленького, осколка.

Евгений Витальевич тихо икнул, дрожащими пальцами подобрал один из осколков, подтянул его к шее, а затем слегка надавил на кожу.

Алая капля быстро набухла и нехотя потекла вниз, а отражение в зеркале вдруг воскликнуло:

– Эй, ты чего удумал?

Различив нотки страха в беседовавшем с ним голосе, Евгений Витальевич приободрился. Может быть, он не победит в этой битве, но уж точно не проиграет.

– Давно хотел сказать: иди ты к черту! – сплюнул на пол мужчина и резко полоснул себя осколком по шее.

Стекло с легкостью взрезало кожу, и кровь ручьём хлынула вниз.

Евгений Витальевич победно улыбнулся и ничком повалился на пол.

Глава 1

Аня насыпала в чашку три чайных ложки кофе, залила их кипятком из только что закипевшего чайника, втянула ноздрями ароматный запах напитка, взяла чашку в левую руку и понесла её в спальню.

Там девушка села на кровать, поставила чашку на бортик кровати, скрестила ноги по-турецки и вперилась взглядом в экран ноутбука, который отображал открытое окно текстового редактора.

«Позор московского генерал-губернатора» – такой заголовок значился в шапке документа.

К сожалению, кроме заголовка текста в статье, которую надлежало сдать через два дня, не было. Да и заголовок-то Аня придумала всего час назад, когда поняла, что писать-то ей, по большому счёту, не о чем.

Никогда ещё Аня не оказывалась в ситуации, когда вдохновение ей отказывало. Даже когда все остальные журналисты отдела светской хроники «Вашингтонской правды» были не в состоянии найти по-настоящему горячую тему, она её находила. Или придумывала – но это уже детали.

И вот теперь Аня столкнулась с банальным отсутствием достойной её пера темы. Кажется, она уже извлекла на свет ворох грязного белья каждого представителя бомонда Российской Империи, до которого могла добраться, не рискуя получить повестку в суд. Юристы их газеты, конечно, хороши, но все же преступать некоторые пределы не стоило.

Две недели Аня обзванивала все свои источники, копалась в Интернете, пересматривала открытия кинофестивалей и видео с закрытых для посторонних вечеринок, но так и не обнаружила ничего стоящего. Ну кого, скажите, интересует очередная пьяная выходка актера Зуева или болезнь карликового шпица певицы Юлечки?

«Я достойна большего!» – твердила себе Аня, выискивая материал погорячее.

«Я жду от тебя хоть какую-нибудь статью в понедельник!» – рычал в трубку главный редактор Игорь Кабанов.

Наклёвывалась вроде бы статейка про самоубийство депутата Владимирова. Аня даже заголовок придумала: «Депутат умер в постели своей любовницы». Но вскоре её источник сообщил, что та женщина, которая считалась любовницей депутата, в ту ночь была совершенно в другом месте. Да и живет она совсем в другом районе.

Это, кстати, тоже весьма любопытно. Выходит, депутат ночевал и не у себя дома, и не в квартире любовницы. Так кому же принадлежали апартаменты, в которых он был найден мёртвым, и как депутат там оказался?

Однако сведений для написания более или менее приличной статьи пока что было мало, так что Ане пришлось задвинуть наброски подальше в ящик стола, взяв с источника слово, что все вновь открывшиеся обстоятельства он будет передавать в первую очередь ей.

Впрочем, особо надеяться на успех в данной ситуации не приходилось. Столичные репортёры тоже роют носами землю в поисках причин для самоубийства Владимирова и, будучи ближе к месту событий, наверняка найдут что-нибудь раньше неё. Обидно, конечно, но что поделать.

В общем, Аня тянула со статьей до последнего, а теперь придется сидеть всю ночь, чтобы сдать статью в срок. С Кабановым шутки плохи: пусть она и считается в некотором роде примой редакции, но даже это не спасет её от гнева главреда, если он решит её уволить.

Немного подумав, Аня решила сосредоточиться на скандале, разразившемся вокруг московского генерал-губернатора.

Как выяснилось в ходе расследования причин гибели депутата Владимирова, сын генерал-губернатора Москвы Авдеева Матвей, имевший двухуровневую квартиру этажом ниже апартаментов, где был найден депутат, устраивал в ней весьма разнузданные вечеринки. Вино, коньяк и водка лились на них рекой, а, по слухам, «золотая молодежь» баловалась и кое-чем похуже алкоголя. Дурман, обволакивавший их головы, приводил к печальным последствиям.

В результате уже три дня Матвей Авдеев томится в камере следственного изолятора, а предъявленное ему обвинение состоит из пяти пунктов: «Сбыт алкогольных напитков несовершеннолетним», «Хранение и сбыт наркотических веществ», «Нанесение телесных повреждений двум и более лицам», «Попытка дачи взятки должностному лицу, находящемуся при исполнении служебных обязанностей», и, наконец, «Совершение развратных действий в отношении несовершеннолетних».

Если первые четыре пункта грозили «всего-то» двадцатью пятью годами тюремного заключения, то последнее обвинение при наличии отягчающих обстоятельств (а таковые, по словам следствия, наличествовали) давало прокурору основание требовать высшей меры наказания – казни через повешение.

Аня отхлебнула немного кофе из кружки, чтобы согнать с себя сон, и включила интернет. Прежде чем писать свою статью, надо ознакомиться, что об Авдеевых – набедокурившем сыне и его влиятельном отце, пытающемся спасти сына от эшафота – уже успели накропать другие журналисты.

«Моего сына подставили», «Это происки врагов решительно борющегося с коррупцией генерал-губернатора», «Следствие игнорирует показания свидетелей, которые не сходятся с их версией событий» – такими заголовками пестрели газеты, владельцы которых поддерживали Авдеева-старшего.

«Пора в отставку», «Легче следить за другими, чем за собственным сыном?», «А откуда деньги на такую квартиру?» – отвечали им издания, ориентировавшиеся на соперников генерал-губернатора по политической арене.

Аня углубилась в чтение. Изредка она копировала яркие высказывания своих конкурентов по журналистскому цеху, намереваясь использовать их в своей статье, периодически вставляла в неё ссылки на источники, уже проверенные другими репортёрами, и делала краткие пометки, которые помогут ей в дальнейшем связать всё это в единый текст.

Бегло просмотрев с полсотни заметок, пространных и кратких, подкреплённых фактами и основанных лишь на чистой фантазии их авторов, и сделав из них небольшую выжимку на половину страницы формата а4, Аня решила сделать небольшой перерыв.

Для начала она заглянула в один из своих электронных почтовых ящиков и проглядела входящие письма.

Как и следовало ожидать, её источники наперебой хвастались добытыми «достоверными» сведениями о том или ином событии (степень важности которого они оценивали, исходя из своих предпочтений). Большая часть из них, как всегда, была сущим мусором, из которого нельзя было слепить даже жалкую заметку в «Имперские скандалы», не брезговавшие, как многие думают, ничем.

Однако среди этих писем была и парочка весьма информативных и непосредственно касавшихся разрабатываемой Аней темы. Адрес отправителя был девушке неизвестен, но это ничего не значило: многие информаторы меняли почтовые ящики, боясь преследования со стороны полиции или персон, сведения о которых они распространяли.

А вот присланные неизвестным данные были весьма занимательны.

В первом письме он сообщал о пяти случаях избиения Авдеевым-младшим своих однокурсников по интернату в Царском Селе. Все пострадавшие получили возможность учиться в этом закрытом, элитном, учреждении, победив на Императорской Олимпиаде по тому или иному предмету, то есть покровителей или влиятельных родственников у них не было. Как следствие, все случаи избиения были замяты, хотя один из пострадавших впал в кому и вскоре умер.

Во втором письме неизвестный упоминал об имеющейся у Авдеева-старшего личной охране, в дополнение к той, что выделена ему государством. И, якобы, в обязанности этих охранников входит не только обеспечение безопасности генерал-губернатора.

В подтверждение этому прилагались фотографии, на которых сотрудники охраны были запечатлены приобретающими некие пакетики с белым веществом. Рядом с ними все время мелькал человек кавказской внешности.

«Это известный наркобарон Сауд Амиров», – писал неизвестный. – «Полиция много лет пытается найти доказательства его криминальной деятельности, но пока безрезультатно».

Аня перечитала каждое письмо несколько раз, а затем вновь нырнула в интернет.

Найти что-либо компрометирующее на Амирова в сети не удалось. Везде он фигурировал как добропорядочный предприниматель, владевший сетью коньячных заводов на юге Империи, и щедрый благотворитель, лично воспитывающий двадцать приёмных детей.

А вот насчёт пострадавших от кулаков Матвея Авдеева однокурсников информация была верна.

Нет, конечно, в сети не было упомянуто, что эти дети пострадали от действий сына московского генерал-губернатора. Согласно официальному сайту Царскосельского интерната, с каждым из этих подростков произошёл несчастный случай, приведший к травме. Лечение их было оплачено из фонда интерната, после чего пострадавшие были переведены в другие учебные заведения дабы, по словам пресс-секретаря интерната, «не травмировать их психику видом мест, где с ними произошло несчастье».

– Любопытно! – пробормотала себе под нос Аня.

Она переслала письма главе юридического отдела редакции, поставив Кабанова в копию. Пусть посмотрят и решат, стоит ли пускать это в печать.

Затем девушка отправила ответное письмо неизвестному с благодарностью за предоставленные сведения и предложением встретиться где ему будет угодно и обговорить условия сотрудничества.