Охота

– Легкий бриз…

Договорить Кате не дала внезапно скрипнувшая дверь и последовавший за этим возглас генерала Уилсона.

– Кто вы? Что происходит?

Катя распахнула глаза и увидела Уилсон, хватающуюся за вибробластер, висевший в кобуре у нее на поясе, а секунду спустя яркую, до рези в глазах, вспышку, которая отбросила одного из руководителей Академии обратно в коридор.

Катя резко обернулась, и в ту же секунду воздух в том месте, где мгновениям ранее находилась ее голова, сотрясся от прошедшего сквозь него разряда холодной плазмы. Девушка почувствовала, как с ее щеки сорвало кусочек кожи, и рухнула на пол, толкнув стоявшую сзади парту на полковника.

Острый угол стола воткнулся в бедро Смит, но женщина, чье лицо исказилось гримасой ярости, похоже, даже не обратила на это внимание. Оттолкнув парту от себя так, что та отлетела к окну, она схватила силившуюся подняться Катю за волосы, рывком поставила на ноги и тут же впечатала девушку лицом в столешницу.

Катя вскрикнула от боли, и из ее сломанного носа потоком хлынула кровь, заливая подбородок и норовя попасть в рот.

Внезапно мертвая хватка полковника ослабла, и Катя, пошатываясь, отскочила в сторону, размазывая хлещущую из носа кровь по лицу.

Смит лежала на полу, тщетно пытаясь унять сведенные судорогой ноги, а в дверях в окровавленном парадном мундире застыла генерал Уилсон, лицо которой стремительно бледнело, приближаясь по цвету к мертвому телу.

– Где Смит? – прошептала она, и из уголка ее рта стекла капля крови.

Катя шагнула было к генералу, рассчитывая на ее защиту, но в этот момент Уилсон покачнулась, из-за ее спины показался мужчина с лицом, не внушавшим доверие, и Катя рванула к окну. Тело генерала еще не успело упасть на пол, а Катя, сопровождаемая брызгами стеклянных осколков, вылетела на улицу, рухнула на крышу предбанника, скатилась по ней и приземлилась на четвереньки рядом с подъездом.

Не обращая внимания на кровоточащие ссадины на коленях и ладонях, Катя вскочила на ноги, услышала грозный крик полковника:

– Чего застыли? Живо за ней! – и припустила со всех ног прочь от Академии, не разбирая дороги и не думая о том, куда бежит.

Девушка едва успела пробежать пару десятков метров, когда путь ей внезапно преградил аэромобиль, появившийся совершенно беззвучно, словно из воздуха.

Катя отшатнулась, стремительно развернулась и бросилась в сторону, пытаясь уйти от преследователей, но тут же запнулась, пошатнулась и непременно бы упала, если бы ее не подхватил Михаэль.

– Быстро в машину! – скомандовал он, бросая тревожный взгляд в сторону Академии, и потащил подругу к аэромобилю.

Оттуда навстречу парню выскочила стройная брюнетка в белой футболке и черных коротеньких шортах с нейроавтоматом наперевес, и вдвоем они затолкали Катю в машину. Брюнетка запрыгнула на заднее сиденье, рядом с Катей, Михаэль занял место рядом с водителем, бритоголовым качком, и отрывисто крикнул:

– Гони!

Аэромобиль мгновенно сорвался с места, оторвался от земли и, стремительно набирая высоту, помчался в небеса.

***

Валерия Бирюлева протянула сидящей напротив нее женщине квадратную упаковку с лекарствами и произнесла:

– Будете принимать три раза в день после еды в течение месяца. Если состояние не улучшится, придете еще раз.

– Спасибо вам, доктор! – женщина схватила Валерию за руку и, едва сдерживая слезы, принялась благодарить ее. – Вы – ангел! Не знаю, чтобы мы делали, если бы не вы…

Женщина разрыдалась, и ее шестилетняя дочь, до этого с неподдельным интересом изучавшая картинки в атласе животного мира, испуганно посмотрела на мать.

– Успокойтесь, Ширли! – погладила женщину по плечу Валерия. – Уверена, все будет хорошо!

– Да-да, конечно! – беря себя в руки, откликнулась женщина.

Она достала из сумочки платок, вытерла им заплаканные глаза, а затем убрала обратно.

– Пойдем, зайчонок! – женщина встала со стула и протянула в сторону руку.

Ее дочь тут же отложила атлас в сторону, слезла с высокого кресла, в котором сидела, подскочила к матери и вложила свою ладонь в ее руку.

– Еще раз спасибо вам, доктор! – поблагодарила Валерию женщина, а затем они с девочкой вышли из кабинета.

Валерия откинулась на спинку своего кресла и устало потерла глаза. Возможно, выписанные ею витамины и помогут девочке, но вероятность этого ничтожно мала. Лихорадка Несбитта – заболевание неизлечимое, и лишь в одном случае из десяти тысяч пациент выздоравливал.

Впрочем, «выздоровление» в данном контексте не совсем верное слово. Полностью от лихорадки не излечивался никто. Просто кто-то отделывался меньшей платой, чем жизнь: слепотой, церебральным параличом, глухотой, язвами по всему телу, искривлениями позвоночника и другими нарушениями жизнедеятельности организма.

Никакой вакцины от лихорадки Несбитта не существовало, но у некоторых людей по неизвестным науке причинам был к ней иммунитет. Большинство из них принадлежало к высшему обществу и обслуживавшему их персоналу, проживавшим на Марсе и Венере. Вероятно, именно в этом и крылась причина иммунитета, но достоверных исследований никто не проводил. Элите было наплевать на то, что происходит с низшими слоями общества, и единственное, что могли сделать Валерия и ее коллеги – это продлевать жизнь больных всеми доступными способами и не сообщать о них властям.

Именно за молчание и благодарила Валерию только что покинувшая кабинет женщина. В последнее время лихорадка перестала носить характер эпидемии, заболевание все реже передавалось воздушно-капельным путем, но в человеческой памяти еще были живы воспоминания о разразившейся полвека назад пандемии.

Тогда лихорадка Несбитта выкосила треть всего человечества, особенно свирепствуя в странах Африки, Ближнего Востока и Южной Америки. Тогда же были приняты действующие по сей день законодательные акты, по которым при обнаружении очага заболевания квартал, а то и целый город подлежал карантину и санобработке.

«Санобработка», – покачала головой Валерия, вспоминая скупые строчки отчетов.

«Санобработка» заключалась в том, что на территорию, находящуюся в карантине, вводились войска, имевшие один-единственный приказ: уничтожить все возможные источники заразы. То есть, говоря проще, убить всех людей, кто хотя бы потенциально мог контактировать с зараженными.

Стук в дверь прервал размышления Валерии. Женщина открыла глаза, возвращаясь к реальности, и на повторный стук ответила:

– Войдите!

Дверь кабинета открылась, и на пороге появилась девочка лет четырнадцати-пятнадцати с копной волос, выкрашенных в кричащий ядовито-зеленый цвет, с тремя кольцами в правой брови, одним в носу и двумя в нижней губе, одетая в черную майку с ярко-красными принтами, напоминавшими брызги крови, и низко сидящие на талии джинсы, из-под которых виднелась полоска трусиков.

– Привет! – выдавила из себя Валерия, немного ошарашенная внешним видом новой пациентки.

Врач, конечно, и сама в молодости была той еще оторвой, но все же не старалась так сильно эпатировать окружающих. А уж в нынешние времена, когда девяносто процентов человечества пыталось хоть как-то выжить, никому бы из них и в голову не пришло вырядиться в пугало.

Разумеется, девушки, обретавшиеся в высшем обществе и на подступах к нему, могли себе позволить выглядеть столь экстравагантно, но они ни при каких обстоятельствах не появились бы в кабинете у Валерии.

– Как тебя зовут? И где твои родители? – стараясь заглянуть девочке за спину, спросила женщина.

Девчонка не то чихнула, не то фыркнула, прикрыла за собой дверь, пересекла кабинет и нахально уселась на стол доктора.

– Мой отец, мадам Бирюлева, зовет меня Маленькой Чертовкой! – произнесла девочка, снисходительно поглядывая на Валерию. – Он велел мне разыскать вас и продемонстрировать вам это!

Маленькая Чертовка закатала левый рукав своей футболки, и Валерия увидела на ее предплечье татуировку в виде молодой девушки с прелестными рожками и изящным хвостиком.

– Отец сказал, что если вы узнаете эту картинку, то покажите в ответ свою! – продолжила девочка. – А если нет …, – она провела кончиком языка по верхней губе. – Пожалуй, вам лучше этого не знать!

Валерия еще несколько секунд вглядывалась в татуировку, которую она, без сомнения, видела раньше, вспоминая обстоятельства, при которых это произошло, а затем положила левую ногу на стол и закатала штанину.

– Надеюсь, твой отец не полагал, что я нанесу ее в том же месте, что и он? – холодно осведомилась доктор, наблюдая за изучающей изображение мускулистого мужчины в набедренной повязке и с луком в руке девочкой.