.
Диана действовала правильно. Медленно, но верно она приближалась к заветной цели.
«Я все еще не могу сказать, что влюблен в мисс Спенсер, – признался Чарльз одному из своих доверенных лиц в сентябре 1980 года. – Она такая милая и симпатичная, к тому же у нее такое доброе сердце. Думаю, еще немного, и я смогу ее полюбить»
.
Осенью 1980 года Чарльз пригласил Диану в свое личное поместье Хайгроув, графство Глостершир, которое он приобрел незадолго до означенных событий за 750 тысяч фунтов на доходы от герцогства Корнуолльского.
Хайгроув-хаус, трехэтажный особняк прямоугольной формы, построенный в георгианском стиле в 1796–1798 годах, с его девятью спальнями, четырьмя гостиными, восьмью ванными комнатами и отдельным крылом для прислуги, не произвел на Диану большого впечатления.
Но в данный момент это было не столь важно. Главное, что Хайгроув нравился Чарльзу. Совсем неподалеку находилось любимое место охоты принца Бофор, в соседнем поместье Гэткомб-парк жила его сестра, принцесса Анна. И что самое приятное – всего в сорока пяти минутах езды проживала не кто иная, как Камилла Паркер-Боулз.
Всю прелесть подобного соседства Диана ощутит немного позже. А пока, как вспоминает Стивен Барри, Чарльз и его гостья мило пили чай, ужинали за карточным столом в гостиной, а затем возвращались в Лондон. Сохранились, правда, свидетельства, что одним чаем дело не ограничивалось.
«Диана всегда покидала Хайгроув с новой прической, – делится своими наблюдениями одна из сотрудниц принца Соня Палмер. – Зачем ей нужно было заново причесываться, если они всего лишь беседовали о философии?»
Наверное, на то были свои причины.
Так или иначе, все говорило о том, что отношения Дианы и Чарльза развиваются в правильном направлении. Однако, прежде чем переводить их на новый уровень, неплохо было бы ответить на один очень важный вопрос.
Трудный выбор
В то время как Чарльз и Диана неслись навстречу друг другу, словно две галактики, готовые то ли слиться воедино, то ли погибнуть от столкновения, самое время, как восклицал Фауст, остановить мгновение и попытаться ответить на вопрос: «А подходили ли друг другу эти два человека, спустя всего полтора месяца после Рождества 1981 года объявившие о своей помолвке?»
Биограф Дианы Тед Харрис заметил по этому поводу следующее:
«Такой совершенно нормальный для нашего времени вопрос, как совместимость новобрачных, был чужд моральному кодексу, которому следовала аристократия. Если пара действительно совместима и смотрит на брак одинаково, то это всего лишь бонус, но никак не главное условие для счастливой семейной жизни»
.
Чужд, не чужд, но некоторые друзья Чарльза были не против поразмышлять на эту тему. Так, например, когда принц спросил своего друга Палмер-Томкинсона, жениться ли ему на Диане, тот первым делом задумался о совместимости будущих молодоженов. И пришел в ужас.
«Я был потрясен! – признался он впоследствии. – Они же едва знали друг друга! Очевидно, что между ними нет ничего общего!»
В этом-то и заключалась основная причина предстоящей трагедии. Но обвинять самого Чарльза или Диану означает не увидеть самого главного. Они действительно были разными людьми, с разными увлечениями, характерами и мировоззрениями. А главное – с разными представлениями о супружеской жизни. Нельзя забывать, что Чарльз был не обычным женихом. Он был наследником престола. С детских лет он психологически готовил себя к тому, что в определенный момент станет королем миллионов подданных и главой самого крупного монархического института современности[16 - В настоящее время его мать Елизавета II является королевой Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, а также пятнадцати государств Содружества Наций – Австралии, Антигуа и Барбуда, Багам, Барбадоса, Белиза, Гренады, Канады, Новой Зеландии, Папуа – Новой Гвинеи, Сент-Винсента и Гренадин, Сент-Китса и Невиса, Сент-Люсии, Соломоновых Островов, Тувалу и Ямайки.]. Все это не могло не сказаться на восприятии окружающего мира и окружающих людей. Как верно заметил один из друзей его будущей супруги Клайв Джеймс, «принц Уэльский рожден для жизни, где каждый человек появляется, словно по волшебству, именно в тот момент, когда в этом есть соответствующая необходимость»
.
Для Чарльза равноправный брак был немыслим. Его вторая половина должна не просто уважать и слушаться, но, может быть, даже где-то и побаиваться своего мужа. Как принц сам однажды признался журналисту Алистеру Куку, «моя жена должна уметь подстраиваться под мой характер и всегда следовать на два шага позади»
.
Невольно возникает и такой вопрос: а как же любовь? Какое место в подобной системе координат отводится чувствам? Важное, но не первостепенное. По мнению принца, так называемые браки по расчету тоже могут быть счастливыми.
Что же касается самой супружеской жизни, то в представлении Чарльза ее основу составляет работа.
«Принц считал, что, выбирая жену, он фактически ищет женщину, которой предлагает работу, – комментирует один из членов его близкого окружения. – Чарльз словно спрашивал себя: „Кто на самом деле захочет справиться с подобной задачей?“ Именно отсюда берут начало его недоверие, подозрительность и неуверенность, не раз имевшие место во время выбора невесты»
.
Диана же исповедовала совершенно другие взгляды. Как и большинство девушек ее возраста – что такое девятнадцать лет! – она мечтала о чистой любви, о мужественном кавалере и счастливой семейной жизни. Мисс Спенсер влюбилась в идею, а не в человека. И когда пришло прозрение, было уже слишком поздно.
«У меня было столько грез в молодости, – признавалась она. – Я хотела и надеялась, что мой муж будет обо мне заботиться. Что он станет для меня вторым отцом, будет подбадривать и поддерживать во всем, говоря „Классно сделано!“ или „Нет, этого недостаточно“. Но всего этого не произошло. Я просто не могла в это поверить. Я оказалась совершенно бессильна. Все словно перевернулось с ног на голову»
.
Диана мечтала, что любимый мужчина посвятит ей себя без остатка. На это были бы способны многие представители сильной половины человечества, но только не Чарльз. Его устоявшиеся увлечения, привычки и активная общественная деятельность требовали слишком много времени.
«Единственное, что всегда доминировало в жизни принца, – это работа, – считает его камердинер Стивен Барри. – Потом шла активность в спорте, и только после этого, где-то на третьем месте, стояли женщины»
.
Работа и долг, наполнявшие жизнь Чарльза, оказались совсем не теми ингредиентами, которые его будущая супруга собиралась закидывать в булькающий котел совместной жизни.
«Я сознавала, какая роль мне будет отведена, но при этом не имела ни малейшего представления о том, какая жизнь меня ожидает!» – не скрывая своего удивления, признавалась принцесса после десяти лет брака
.
После десяти лет брака! А ведь до этого Диана полагала, что впереди ее ждет рай, лишенный бытовых проблем, материальных забот и душевных переживаний.
«Ох! Это жизнь для меня! Эй, где дворецкий!» – восторгалась она, пораженная организацией пикника в Балморале
.
Похоже, она не сразу поняла, что по-королевски пышные церемонии – это лишь фасад, что на самом деле люди, окружающие ее, все свои силы отдают служению родной стране.
А что же принц Чарльз? Создается впечатление, что, увлеченный девятнадцатилетней мисс Спенсер, он вдруг забыл о всех своих требованиях к будущей супруге. Диана вряд ли подходила на роль скромницы, которая будет следовать «на два шага позади него». Неужели он не видел этого? Не смутило его и то, что их практически ничего не объединяло.
Может быть, Чарльз влюбился? Может, оказался бессилен перед юностью и красотой новой знакомой, перед ее легкомыслием, которого подчас так не хватает зрелым людям? Сказать сложно. Да он и сам толком не знал.
Как это уже не раз было в прошлом (и многократно повторится в будущем), Чарльз обратился за советом к Камилле. Выслушав сомнения своего любовника, она вновь поддержала его в выборе Дианы.
Есть и еще один нюанс. Так уж устроен высший свет, что затянувшееся общение наследника престола с мисс Спенсер (общение, которое пока еще ни к чему не привело) могло неблагоприятно сказаться на ее дальнейшей репутации.
– Чарльз должен что-то решать, – перешептывались придворные в кулуарах Букингемского дворца, – в противном случае у Дианы нет будущего.
Аналогичного мнения придерживалась и бабушка Дианы Рут Фермой.
– На ней можно поставить крест, если принц Уэльский откажется от нее в данный момент, – посетовала она в беседе с одним из своих друзей
.
Рут была взбудоражена. Мысль о том, что ее внучка может стать супругой будущего властителя Соединенного Королевства, согревала душу пожилой женщины не хуже гигантского камина в замке Элторп. Даже развод Фрэнсис с графом Спенсером уже не выглядел после этого большой трагедией.
Насколько Рут была заинтересована в этом браке, станет понятно спустя годы, когда семейный лайнер ее внучки наткнется на гигантский риф. Ничтоже сумняшеся, Рут поступит точно так же, как и за четверть века до этого в отношении своей дочери: встанет на сторону принца Уэльского. Почему? Вот уж загадка из загадок, предполагающая разные ответы: амбиции, забота о сохранении семьи, а может, и то и другое одновременно, – известно только (и это не может не удивлять), что незадолго до помолвки Рут предупредит Диану:
«Дорогая, ты должна знать – чувство юмора и стиль жизни королевской семьи сильно отличаются от того, к чему привыкла ты, и вряд ли тебе это подходит»