Аленушкины сказки

– А вот и случилось… – чиликнула бойкая синичка. – Так смешно, так смешно!.. Посмотри, что наш Воробей Воробеич делает… Совсем взбесился.

Синичка засмеялась тоненьким-тоненьким голоском, вильнула хвостиком и взвилась над рекой.

Когда трубочист подошел к реке, Воробей Воробеич так и налетел на него. А сам страшный такой: клюв раскрыт, глаза горят, все перышки стоят дыбом.

– Эй, Воробей Воробеич, ты это что, брат, шумишь тут? – спросил трубочист.

– Нет, я ему покажу!.. – орал Воробей Воробеич, задыхаясь от ярости. – Он еще не знает, каков я… Я ему покажу, проклятому Ершу Ершовичу! Он будет меня поминать, разбойник…

– Не слушай его! – крикнул трубочисту из воды Ерш Ершович. – Все-то он врет…

– Я вру? – орал Воробей Воробеич. – А кто червяка нашел? Я вру!.. Жирный такой червяк! Я его на берегу выкопал… Сколько трудился… Ну схватил его и тащу домой, в свое гнездо. У меня семейство – должен я корм носить… Только вспорхнул с червяком над рекой, а проклятый Ерш Ершович, – чтоб его щука проглотила! – как крикнет: «Ястреб!» Я со страху крикнул – червяк упал в воду, а Ерш Ершович его и проглотил… Это называется врать?!. И ястреба никакого не было…

– Что же, я пошутил, – оправдывался Ерш Ершович. – А червяк действительно был вкусный…

Около Ерша Ершовича собралась всякая рыба: плотва, караси, окуни, малявки, – слушают и смеются. Да, ловко пошутил Ерш Ершович над старым приятелем! А еще смешнее, как Воробей Воробеич вступил в драку с ним. Так и налетает, так и налетает, а взять ничего не может.

– Подавись ты моим червяком! – бранился Воробей Воробеич. – Я другого себе выкопаю… А обидно то, что Ерш Ершович обманул меня и надо мной же еще смеется. А я его к себе на крышу звал… Хорош приятель, нечего сказать! Вот и трубочист Яша то же скажет… Мы с ним тоже дружно живем и даже вместе закусываем иногда: он ест – я крошки подбираю.

– Постойте, братцы, это самое дело нужно рассудить, – заявил трубочист. – Дайте только мне сначала умыться… Я разберу ваше дело по совести. А ты, Воробей Воробеич, пока немного успокойся…

– Мое дело правое, что же мне беспокоиться! – орал Воробей Воробеич. – А только я покажу Ершу Ершовичу, как со мной шутки шутить…

Трубочист присел на бережок, положил рядом на камешек узелок со своим обедом, вымыл руки и лицо и проговорил:

– Ну, братцы, теперь будем суд судить… Ты, Ерш Ершович, – рыба, а ты, Воробей Воробеич, – птица. Так я говорю?

– Так! Так!.. – закричали все, и птицы и рыбы.

– Будем говорить дальше! Рыба должна жить в воде, а птица – в воздухе. Так я говорю? Ну вот… А червяк, например, живет в земле. Хорошо. Теперь смотрите…

Трубочист развернул свой узелок, положил на камень кусок ржаного хлеба, из которого состоял весь его обед, и проговорил:

– Вот смотрите: что это такое? Это – хлеб. Я его заработал, и я его съем; съем и водицей запью. Так? Значит, пообедаю и никого не обижу. Рыба и птица тоже хотят пообедать… У вас, значит, своя пища! Зачем же ссориться? Воробей Воробеич откопал червячка, значит, он его заработал, и, значит, червяк – его…

– Позвольте, дяденька… – послышался в толпе птиц тоненький голосок.

Птицы раздвинулись и пустили вперед Бекасика-песочника, который подошел к самому трубочисту на своих тоненьких ножках.

– Дяденька, это неправда.

– Что неправда?

– Да червячка-то ведь я нашел… Вон спросите уток – они видели. Я его нашел, а Воробей налетел и украл.

Трубочист смутился. Выходило совсем не то.

– Как же это так?.. – бормотал он, собираясь с мыслями. – Эй, Воробей Воробеич, ты это что же, в самом деле, обманываешь?

– Это не я вру, а Бекас врет. Он сговорился вместе с утками…

– Что-то не тово, брат… гм… Да! Конечно, червячок – пустяки; а только вот нехорошо красть. А кто украл, тот должен врать… Так я говорю? Да…

– Верно! Верно!.. – хором крикнули опять все. – А ты все-таки рассуди Ерша Ершовича с Воробьем Воробеичем! Кто у них прав?.. Оба шумели, оба дрались и подняли всех на ноги.

– Кто прав? Ах вы, озорники, Ерш Ершович и Воробей Воробеич!.. Право, озорники. Я обоих вас и накажу для примера… Ну живо миритесь, сейчас же!

– Верно! – крикнули все хором. – Пусть помирятся…

– А Бекасика-песочника, который трудился, добывая червячка, я накормлю крошками, – решил трубочист. – Все и будут довольны…

– Отлично! – опять крикнули все.

Трубочист уже протянул руку за хлебом, а его и нет.

Пока трубочист рассуждал, Воробей Воробеич успел его стащить.

– Ах, разбойник! Ах, плут! – возмутились все рыбы и все птицы.

И все бросились в погоню за вором. Краюшка была тяжела, и Воробей Воробеич не мог далеко улететь с ней. Его догнали как раз над рекой. Бросились на вора большие и малые птицы. Произошла настоящая свалка. Все так и рвут, только крошки летят в реку; а потом и краюшка полетела тоже в реку. Тут уж схватились за нее рыбы. Началась настоящая драка между рыбами и птицами. В крошки растерзали всю краюшку и все крошки съели. Как есть ничего не осталось от краюшки. Когда краюшка была съедена, все опомнились и всем сделалось совестно. Гнались за вором Воробьем да по пути краденую краюшку и съели.

А веселый трубочист Яша сидит на бережку, смотрит и смеется. Уж очень смешно все вышло… Все убежали от него, остался один только Бекасик-песочник.

– А ты что же не летишь за всеми? – спрашивает трубочист.

– И я полетел бы, да ростом мал, дяденька. Как раз большие птицы заклюют…

– Ну вот так-то лучше будет, Бекасик. Оба остались мы с тобой без обеда. Видно, мало еще поработали…

Пришла Аленушка на бережок, стала спрашивать веселого трубочиста Яшу, что случилось, и тоже смеялась.

– Ах какие они все глупые, и рыбки и птички! А я бы разделила все – и червячка и краюшку, и никто бы не ссорился. Недавно я разделила четыре яблока… Папа приносит четыре яблока и говорит: «Раздели пополам – мне и Лизе». Я и разделила на три части: одно яблоко дала папе, другое – Лизе, а два взяла себе.

6

СКАЗКА О ТОМ, КАК ЖИЛА-БЫЛА ПОСЛЕДНЯЯ МУХА

I

Как было весело летом!.. Ах как весело! Трудно даже рассказать все по порядку… Сколько было мух – тысячи. Летают, жужжат, веселятся… Когда родилась маленькая Мушка, расправила свои крылышки, ей сделалось тоже весело. Так весело, так весело, что не расскажешь. Всего интереснее было то, что с утра открывали все окна и двери на террасу – в какое хочешь, в то окно и лети.

– Какое доброе существо человек, – удивлялась маленькая Мушка, летая из окна в окно. – Это для нас сделаны окна, и отворяют их тоже для нас. Очень хорошо, а главное – весело…

Она тысячу раз вылетала в сад, посидела на зеленой травке, полюбовалась цветущей сиренью, нежными листиками распускавшейся липы и цветами в клумбах. Неизвестный ей до сих пор садовник уже успел вперед позаботиться обо всем. Ах какой он добрый, этот садовник!.. Мушка еще не родилась, а он уже все успел приготовить, решительно все, что нужно маленькой Мушке. Это было тем удивительнее, что сам он не умел летать и даже ходил иногда с большим трудом – его так и покачивало, и садовник что-то бормотал совсем непонятное.

– И откуда только эти проклятые мухи берутся? – ворчал добрый садовник.

Вероятно, бедняга говорил это просто из зависти, потому что сам умел только копать гряды, рассаживать цветы и поливать их, а летать не мог. Молодая Мушка нарочно кружилась над красным носом садовника и страшно ему надоедала.