Чистильщики пустошей-1

Судьба, не так давно заставившая его потерять все, что было дорого, вплотную подвела сейчас к тому, чтобы отомстить. И в голове не было никаких колебаний, только ожидание самого боя.

Броневик поднял тучу пыли, вывернув из ворот на широкую полосу утрамбованной земли на дороге, ведущей со стороны тракта, и покатился к лагерю.

– Тундра, возьми пятерых человек, и дуй в сторону того самого дома, где вход в тоннель. Пройдешь по правой стороне, найдешь стальную дверь с кодовым замком. Замок механический, код «два-три-два-пять-два», только входите осторожно. Если найдешь что-то типа дрезин, так будет просто замечательно. Осмотришь ходовую часть и питание, на предмет понимания того – сможем воспользоваться, или нет. Идите втроем, двое на подстраховке, на всякий случай.

– А стенка? – Тундра посмотрел на командира.

– Что стенка? – Капитан недоуменно посмотрел на него.

– Чего с ней делать-то? Там же раствор намертво схватился наверняка.

– Вот засада-то, да?!! Кувалду возьми, он тебе ее расковыряет за несколько минут. Стены там крепкие, не обвалятся, не на такое рассчитаны были. Давай, давай, Тундра, у нас на все-про-все часов шесть от силы, езжай.

– А я-то, дурень, подумал что ты и правда послал кого-то стену убирать. – Усмехнулся Инженер. – Рискуем, Капитан, рискуем.

– И что? – Кэп закурил, окутавшись клубами ароматного дыма. – У нас с тобой вся жизнь один сплошной риск, так что не в последний раз явно.

– Ты уверен, что не стоит вызывать кого-то ни было из наших?

– Не успеют, они, Инженер. – Капитан задумчиво смотрел на то, как команда Тундры под раскатистые команды и матюги грузится на его, Капитана, собственный броневик. – Связывался уже я с нашими, еле достали, но все-таки справились с Ганом. Младший Мастер сейчас на Оке, он не успеет. Князь у Мурмана, так что сам понимаешь, а вот Голландец уже вышел, и прет прямиком сюда. Но не успеет он, ему дня два на дорогу надо, а твари скорее всего не сегодня, так завтра выйдут снова. Так что, крути не крути, вынуждены мы идти туда, вниз, хоть и не хочется использовать только тех, кто есть. Не верю я Грифу, сам понимаешь, не с чего ему верить.

– Это точно. – Инженер потрепал себя за бороду. – Ублюдок он еще тот, скотина мстительная… думаешь, хочет подставить напоследок?

– Да кто же знает-то? – Кэп затянулся поглубже, чуть кашлянув. – Сам пойду, близнецов подготовь тоже, проверь, что да как у них там со всеми системами. Деваться нам некуда, сам понимаешь. Если тварей там действительно много, и Герц там, то он может их выпустить в любой момент. Представляешь, что будет в городе, особенно если он их выпустит не ночью. А днем, когда горожане сейчас все на улицах? Представил?.. Вот и мне страшно, брат, да еще как.

– Пойду с вами, куда деваться… – Инженер кивнул, как показалось Капитану – сам себе. – Всем идти вниз, так всем.

– Не дури. – Голос командира сразу стал жестким. – Вот кому-кому, а тебе я идти запрещаю. Фрост пойдет, Медовая, Файри, Ган, все, кроме тебя и Лисы. И не спорь! Я погибну – другой появится, ты останешься внизу – где нам найти такую голову, не скажешь? Все, Инженер, не обсуждается. Или, готовь Первого со Вторым, инструктируй там и прочее.

Он посмотрел на уходившего в сторону своего «крузера» товарища и покосился на Енота, все еще торчавшего рядом:

– А ты чего стоишь, Енот? Иди, давай уже, тебя наверняка кто-то да заждался.

И поднялся по металлической приступке штабного механического монстра, чтобы достать из стенного шкафа давно не использовавшийся комплект собственной бронезащиты, проверить старый, надежный и безотказный «питбуль»… Да и просто подумать перед тем, как спускаться вниз. Туда, где, возможно, этой ночью останется весь его, Капитана, отряд. Группа людей, и не только, объединенных общим пониманием того, где и зачем они родились и живут теперь. Коллектив, который давно стал внутри себя большой и дружной семьей, где находилось место всем.

И вечно ворчащему собачнику Волхву, и доброй стряпухе Мамачоле, и неразговорчивому, надежному, в отличие от двигателя его собственного «скаута» механику-водителю Жуку. Он собирал их долго, настойчиво и упорно, создавая из пусть и похожих, но разрозненных людей то, что помогало им все те годы, что отряд провел на развалинах рушащегося мира. Стоило оно все того, что может ожидать их впереди? Да, мысленно ответил сам себе Капитан, конечно. Ведь самое главное – делать то, что нужно и что ты сам любишь. И всегда идти до конца по той дороге, что выбрал сам.

Енот пошел в сторону машины Инженера, понимая, что Ган наверняка уже успел сделать все, что он его просил, и сейчас занимается чем-то еще. Тундра уехал, не захватив его с собой, и сейчас Енот не знал, чем заняться, ожидая вечера и внятной команды. Пока в лагере царил рабочий беспорядок, в котором каждый его участник хоть и двигался вроде хаотично, но делал что-то нужное. Он прошел большую часть расстояния до своей цели, когда его окликнули от палатки.

Парень оглянулся и не поверил собственным глазам. Навстречу шел худой дылда Ферзь, полностью свободный от бинтов и довольно улыбающийся. Да, на его лысой голове были четко заметны новые шрамы и поврежденные участки кожи. Но шрамам на вид было не меньше месяца срока, тогда как на самом деле им едва исполнилось трое полных суток. Тоже самое и с кожей, которая уже не была тонкой и розовой. А просто казалась более бледной, чем соседние участки.

– Здорово, брат! – Ферзь поздоровался. – Ты чего так вылупился на меня. Как будто увидел Мэдмакса, раздающего новогодние подарки?

– Но… шрамы вон…

– А, это… ерунда, Енот, заживает все как на собаке, вот и все. Ты это, идешь куда?

– К Гану, у него оружие и прочее все. Заберу, проверю еще раз…

– Мм-м… понятно. Ты это, зайди вон в палатку, где мы с тобой валялись. Давай, давай, на процедуры, так сказать. Ну, все, пошел я.

Енот посмотрел ему вслед, пожал плечами и пошел к палатке. Ухо у него уже не болело, да и перевязки делать не нужно было. Корка, образовавшаяся на ране очень быстро, отвалилась сама собой еще утром. Но мало ли? Вдруг перед каждым запланированным боем существовал какой-то особый осмотр? Он подошел к палатке и отодвинул входной клапан в сторону.

В палатке, на удивление, было достаточно темно. Лампа, обычно светившая на столбике-держателе, была выключена. Енот постоял, привыкая к темноте.

– Прикрой вход. – Голос, раздавшийся с той стороны, где стояла его кровать, идентифицировался просто. Так как это оказался не слегка хрипловатый голос Лисы. Темнота скрывала Медовую. – Закрывай, дурень, и иди сюда.

Пальцы автоматически затянули шнуровку сверху донизу и завязали на узел. Сердце глухо бухало в груди, на лбу неожиданно выступил пот, совсем-совсем холодный. Енот сделал несколько шагов, аккуратных, чтобы не наткнуться на спинки еще двух кроватей. Глаза вроде бы привыкли к полутьме. Медовая сидела на краю кровати, одетая только в майку и узкую полоску трусиков. Ботинки стояли рядом, одежда лежала на тумбе.

– Иди ко мне, Енотище… иди сюда. Вот глупый, чего встал столбом? Да ладно… сладкий ты мой, как же такое могло получиться-то? Иди сюда…

В палатке было не так темно, чтобы не видеть каких-то деталей, но Еноту было глубоко наплевать. Не существовало ничего, кроме мягкой, пахнущей чем-то цветочным, кожи, маленькой и нежной груди, прикрытых глаз с длинными ресницами и рук, вцепившихся ему в затылок и в спину. Он чувствовал ее, такую нежную и одновременно жесткую, сжимающую его крепкими и сильными бедрами, засасывающую куда-то глубоко-глубоко, откуда не хотелось выныривать, и где было мягко, тепло и хорошо. И когда она вздрогнула, подавшись к нему всем телом и вцепившись еще сильнее, то он не смог больше ждать конца этого падения. И мир вокруг взорвался на много-много разноцветных и красивых кусочков, закружившихся вокруг в бешеном калейдоскопе.

Спустя какое-то время он сложился вместе в картинку, в которой были темный матерчатый потолок с несколькими прожженными дырками, светлую ткань белья на кровати и глубокую зелень глаз напротив. И когда эти глаза снова стали близкими-близкими, Енот понял, что ради этого просто стоило жить.

Глава четырнадцатая: разведка боем и погружение во мрак

«Встать тогда, когда нет сил – да, если враг стоит напротив Воина.

Сжать зубы и стоять до конца, когда ноги не держат – да, если враг сильнее Воина.

Не отступать перед сотнями будучи одному – да, если враг враг пришел в дом Воина.

Лишь дав жизнь слабым, можно умереть – да, в этом и есть правда Воина»

Книга св. Мэдмакса (апокриф)

Жахнуло негромко, но дом затрясся. В какой-то момент Тундре показалось, что сейчас он не выдержит, и сложится пополам. Но стены, казавшиеся такими слабыми, выстояли, и, дождавшись, пока дым и пыль выветрятся и осядут, группа смогла войти внутрь.

Солнце, светившее на удивление все также ярко и по-летнему, било в спину шести людям, осторожно входившим в дом. Мусорщик, мягко прокравшись вдоль стены, опустил забрало, всматриваясь в темный проем впереди. Толстый, прикрывая компаньона, немедленно возник за его плечом.

– Все чисто, Тундра. – Мусорщик усмехнулся. – Ну, Кувалда, ты и монстр, я тебя опасаюсь. То здания рушишь, то вот так, ювелирно вышибаешь куски стен. Ты крут, брат.

– Не то слово. – Кувалда довольно улыбнулся. – Это врожденное братишка, со мной не шути, если не хочешь полетать без помощи крыльев, ага.

– Хватит трындеть, балаболы. – Тундра посветил фонарем в сторону двери. – Пойдем вперед. Мусорщик, первым, за ним Толстый. Я, потом Кувалда, и вы парни – замыкающими.

Парни, оставшиеся от пятерки Виннету после боя у фермы и боев в городе, заняли свои места.

Чистильщики аккуратно спустились вниз, стараясь не шуметь. Дверь, обычная металлическая дверь, с облупившейся краской, отделяла их от тоннеля, в котором запросто могли караулить те, за кем они и охотились. Мусорщик, осторожно подошел к ней, и быстро, , пнул, распахивая створку. Все шесть стволов уставились в темноту, ожидая любой реакции на их действия. Но чернота не спешила расцветать блеском зубов или когтей, не рвалась на части ревом или движением стремительных и гибких тел. Щелкнули фонари, прикрепленные на цевье каждого автомата, и группа продолжила путь, стремясь к цели, указанной Капитаном.

Низкий потолок, сложенный из серых, покрытых трещинами плит. Ржавые металлические скобы и куски арматуры, виднеющиеся там, где бетон раскрошился в труху. Широкий желоб стока посередине, в котором, наполовину заполняя, лениво текла какая-то темная жидкость, на воду похожая мало. Узкие, два человека еле разминутся, подъемы по краям, огороженные тонкими поручнями, кое-где проржавевшими настолько, что они полностью отвалились. Пыль, толстым слоем лежащая на стенах и полу, плесень, давно и надежно оккупировавшая потолок, темными мазками спускалась вниз.

– Как все привычно и родно. – Прорезюмировал Мусорщик, после того, как группа убедилась в отсутствии движения на расстоянии хотя бы в пятьдесят метров в обе стороны. – Слышь, Толстяк, скажи – прям как дома оказались.

– И не говори, друг. – Толстый хохотнул. – Даже соскучиться успел по таким вот милым местам. Последнее время мы все больше на свежем воздухе, да на свежем воздухе, по полям по лесам.

– Вот вам лишь бы поугарать… – Сплюнул Тундра. – Пошлите уже, герои, искать то, что нам надо.