Торпеды судьбы

Я из Волгограда – поведал Володя, моря у нас нет, но моряков хватает. В прошлом году милиция нам передала материал на подозрительного браконьера. По документам он в 14 лет флотским лейтенантом стал. Прикинь, менты решили: шпион с фальшивым военным билетом. А сам шпион капитаном рыбацкого кораблика в Азовском море ходил. На незаконном вылове осетра попался. Порядок такой: хоть осётр один, судят весь экипаж. А капитан идёт «Паровозом».

Сейнер. //radiokp.ru/p

Браконьерство статья не наша, пояснил рассказчик, но:

– Формальные вещи надо выполнять! Хотя бы формально…

– Отправил запрос в Белые Столбы, под Москвой. Там архив министерства обороны. Ответ пришёл – все ахнули! Четыре листа подвигов! Не только лейтенанта, ГСС – Героя Советского Союза в 14 лет получил. И потому – у нас в башке заворот кишок! Какие, к чёрту, осетры!

Мы, ноги в руки, и к шпиону-рыбаку. Он под подпиской о не выезде, дома значит. Мы по пути затарились.

– Погоди, перебил я. Что затарились, понятно: в гости ехали. А что Рыбак подвигнул?

– Прикинь, это здесь, в Одессе, началось. Наши, в 41-м, уходили морем. В конце сентября из-за продвижения фашистов на Юго Западном фронте, оборона Одессы потеряла смысл, а войска для Севастополя взять было негде, Корабли для эвакуации пришли в одесский порт, имитировали разгрузку. Оставив арьергард, дивизии грузились по графику и трапам, Принявшие на борт свою долю войск корабли и привлечённые суда сразу уступали место у причалов и уходили на рейд. Румыны вошли в город только на следующий день.

Самодельный защитник Одессы/ Буклет

Юновидов А. С. такой эпизод рассказал в своей книге «Первая битва за Черное море»: сухогруз «Большевик», ушедший из Одессы последним, следовал концевым в колонне транспортов. Около 18 ч. в Каркинитском заливе между Одессой и мысом Тарханкут в атаку на него вышли три торпедоносца Хейнкель 111, четыре бомбардировщика и четыре истребителя. Два истребителя обстреливали торпедные катера, которые пытались прикрыть «Большевик», остальные атаковали транспорт. В течение 7—10 минут они, пересекая курс судна по всем направлениям, обстреливали его из пушек и пулеметов. Затем сбросили торпеды. Две попали в кормовую часть с правого борта. Взрывом были разрушены обе переборки кормового трюма и главная машина. Пароход начал быстро погружаться кормой. Бомбардировщики противника, не встречая сопротивления, продолжили свои атаки. Бомбы рвались вдоль обоих бортов. Несколько снарядов авиационных пушек попали в форпик (передний отсек корпуса). Дифферент парохода достиг угрожающих размеров, киль оголился до второго трюма, и «Большевик», резко накренившись на правый борт, пошел ко дну. Спущенные на воду шлюпки были пробиты осколками, но большинство команды подобрали наши корабли охранения. Так вот, сам Рыбак помнил только, что с какого-то тонувшего парохода его сняли торпедные катера, это я домыслил «Большевика».

Володя тогда домыслил деталь для логичной последовательности событий, а мне через сорок лет сколько домысливать досталось! Но ведь все эти годы помнил об этой истории, косвенные подтверждения находил, а вот, наконец, домыслил – может только я один о ней помню, нужно оставить скрижаль Истории.

ТОРПЕДЫ И СУДЬБА

Так вот, подобрали катерники одесского пацана: мокрого, голодного, от бомбёжек сильно заторможенного, но морской болезни и робости не подверженного. А на катерах это ценилось. Служили на них большие герои, о которых пишут мало. Нестись по волнам вприпрыжку со скоростью более 100 км/час – определённо не для среднестатистического гражданина. Шквал огня всех калибров навстречу, а нужно выйти на дистанцию пуска торпеды. Как можно ближе – и залп. Манёвр, поворот домой, некогда глянуть: попал-промазал. Если враг не тонет, то стреляет. Дюралевый корпус не броня, попадание в бензобак – это превращение катера в оранжевый шар и масляное пятно. Хуже только зимой.

Особенно на «авиационных» катерах, в основе конструкции которых был поплавок гидросамолета. Вместо верхней палубы у проектов «Ш-4» и «Г-5» была круто изогнутая выпуклая поверхность. Обеспечивая прочность корпуса, она в то же время создавала массу неудобств в обслуживании. На ней трудно было удержаться даже тогда, когда катер был неподвижен. Если же он шел полным ходом, сдувало решительно все и всех. Это оказалось очень большим минусом во время боевых действий: десантников приходилось сажать в желоба торпедных аппаратов – размещать их больше было негде. Дюраль корпуса в морской воде подвергался коррозии. Приходилось периодически вытаскивать катер на сушу и натирать специальным составом, как паркетные полы, только чаще.

Торпедные катера проекта Г-5. Zen-yandex.ru

Катера типа Г-5 (торпеды, пулемёт, 50 узлов, 6 человек экипаж) должны были совершать стремительные торпедные атаки неприятельских кораблей в прибрежных водах. В соответствии с поставленной задачей, важнейшим тактическим элементом являлась скорость, ради чего разработчикам пришлось пожертвовать мореходностью, дальностью плавания и вооружением. При всех неудобствах только скорость давала шанс воевать и выжить.

В годы ВОВ, на черноморском флоте находилось 2 бригады торпедных катеров (Новороссийская и Севастопольская). Обе принимали активное участие в боевых действиях. Благодаря скорости и немагнитному корпусу Г- 5 использовались ещё и для разминирования мин магнитного и акустического действия. Вооружение включало два желобных аппарата для укладки торпед калибра 533 мм. Стрельба торпедами осуществлялась устаревшим способом, с кормы. Катер ложился на боевой курс, на скорости не менее 18 узлов спускал торпеду по жёлобу с кормы, и она какое-то время шла в кильватере по инерции. Эти секунды катер использовал для ухода с курса, отворота. Потом у торпеды включался двигатель, и она шла по заданному кораблём направлению к цели. При недостаточной скорости отворота целью становился катер.

www.moremhod.info/index.php/library-menu/16-morskaya-tematika/218-malye-torpednye-korabli?showall=&start=43 ЗАГРУЗКА ТОРПЕДЫ В ЖЁЛОБ

Мальчишка прижился в дивизионе катерников. Оказался на редкость смышлёным, что для одессита не удивительно, и курортным городом не разбалованным, что встречается гораздо реже. Один раз матюгнулся при боцмане, пытался ему же подражать. Выслушал лекцию о материальности слова, запомнил навсегда.

Звучала она приблизительно так: Когда с человеком случается то, что здоровый мозг и вообразить не способен, когда худшее из худшего, что могло, превращается в «вот Оно!», когда не хватает рассудка, чтобы увидеть выход из западни – нужно просто матюгнуться, красиво сплетённая связка слов вылепит из непроходимого горя занятную вещицу. Поэтому матерные слова хранят, как боеприпас, а не разбрасывают брызгами. Далее, в качестве учебного пособия, следовал «малый морской загиб». В общем, обучаемость парнишки была гораздо выше средней для его возраста, а память строго избирательной. Ужасы эвакуации он быстро забыл и моря не боялся. IШколу помнил, но продолжил учить только русский язык, Да не по учебникам – их не было, а по художественной литературе экипажей. Практиковали разбор слов и предложений. При нём матросы старательно подбирали слова, опровергая расхожее утверждение: на флоте матом не ругаются, на нём разговаривают.

Катера полюбил до одушевления. Командирскому придумал имя, разговаривал с ним, обязательно здоровался и прощался. Нёс службу исправно и, наконец, командир взял его в боевой поход. Задача казалась не сложной: пойти; увидеть; доложить. Кораблям противника, вероятно поставили такую же задачу, да вот «Доложить» – не получалось никак. Хочется домыслить, что выходили все корабли ранним утром вместе с восходящим солнцем, рассекая предрассветную мглу и отливающую чернотой солёную гладь. Но малым судам привычнее была ночная пора, без самолетов противника. Да и поверхность моря военного времени была замусорена обломками, ошметками, пятнами солярки из пробитых баков. Красивыми были только лица наших моряков, на старых фотографиях это видно. От собственной значимости, безусловно смешным и напыщенным был облик юнги, исполнявшего «цыганочку с выходом» – первый поход сына отряда катеров. Сходство с начинающим «Дайвером – Ловцом мидий» диктуется подростковым возрастом обоих. Зато разница огромная, юнга спас экипажи катеров, а Дайвера пришлось спасать. Следующее поколение, выращенное в теплицах.

Мальчиш. Враги сошлись на встречных курсах в окружении минных полей. Германский флот выставил в этой битве 4 сторожевых катера, по нашей классификации «Морской охотник», с 37мм пушками, наши – 4 катера ближнего боя – с торпедами, пулеметами и превосходством в скорости. В целом: пистолет против ножа.

Сторожевик. Сoollit.com

Военно-воздушные силы обеих сторон участие не принимали, спрятавшись за накрывшим побережье туманом. Подводники ссылались на малые глубины.

ТТХ немецкого сторожевика: водоизмещение полное – 110 т; длина – 20 м; ширина – 6,4 м; максимальная скорость – 17 – 20 узлов; экипаж – 15 – 18 человек. Базовое вооружение морского охотника -12 глубинных бомб.

Случился морской бой в «базовом исполнении»: только корабли!

Надстройки немецких были над синим Чёрным морем повыше и вахтенные увидели буруны рассекавших волны катеров раньше. Полыхнул желтый огонек на палубе головного охотника, полетел первый снаряд. И уже ничего изменить нельзя, кому-то умирать, кому-то побеждать. Из рубки низко сидящих в воде катеров ещё не видели врага, а первые же немецкие снаряды вывели из строя экипаж головного катера, уцелели мотористы и Мальчиш. Смрад от разрывов, едкий дым, звон в ушах, безжизненные тела старших товарищей – впору паниковать. Встречный бой на море скоротечен, всё же оставляет возможность начать нервничать и делать ошибки. Но в настоящем бою настоящим бойцам думать и переживать в голову не приходит, она другим занята. Мальчиш, не теряя времени, подал сигнал «Делай, как я» и выстрелил обе торпеды. Специфика торпедной атаки катеров проекта Г -5 была учтена и Мальчиш сразу после пуска торпед круто повернул влево, освобождая путь своему главному оружию и надежде. Выполняя столь резкий поворот, катер пошёл боком, потерял скорость, а немецкие комендоры засуетились, меняя значения скорость-дальность в автоматических прицелах. Разрывы снарядов только вздымали гейзеры солёной воды и глушили рыбу. Потом комендоры перенесли огонь на приближавшиеся торпеды, потом раздались два мощных взрыва и началась борьба за живучесть собственных кораблей, о противнике забыли. Уцелевшие сторожевики доложили: русские катера ушли через минное поле, на верную гибель. Занесли их в список побед. Торпедированные немцы затонули (или тоже просто повреждёнными пополнили победные перечни потопленных).

Четыре Г- 5 почти летели над минными заграждениями. Мальчиш не знал схемы полей, да и никто её не знал. Немецкие самолёты – постановщики очередного минного поля ошиблись с расчётом точки сброса и мины простоят до наших дней на дне в ожидании жертвы, вдали от интенсивного судоходства. Магнитные мины не заинтересовались нейтральными к магнетизму дюралевыми корпусами катеров, а бешенная скорость позволяла проскакивать мимо мин менее модерновых. Немцы в этот суп с галушками из разнообразных мин не сунулись.

Оторвавшись от немецких кораблей Мальчиш отдал команду сбавить ход, мотористы занялись раненными, катера быстро подстроились в походный ордер, и герой повёл отряд на базу курсом, подсказанным перевязанным бинтами рулевым. Помахав сигнальными флажками, подозвали остальные катера, произвели рокировку командиров и раненных, перераспределив их между кораблями, смешанные экипажи привели все катера домой. Получили подтверждение двух побед от агентурной и авиаразведки, принялись за наградные листы.

Есть такое античное выражение: огонь, вода, и медные трубы (фраза широко известна по названию советского фильма-сказки). Древнее изречение говорит о всех испытаниях, которые бывают в нашей жизни. Огонь и вода есть внешние трудности. Медные трубы – это испытания духа: славой, всеобщим признанием, богатством. И это выпало на долю Мальчиша. Его подвиг обсуждали в курилках, кубриках, каютах ЧФ, СФ, ТОФ и Балтфлота. Каким-то образом история мальчишки, победившего немецкого Голиафа, дошла до И. В. Сталина, и юного катерника вызвали в Кремль. Клялся и божился Володя, что тогдашний Верховный Главнокомандующий лично вручил одесситу Звезду Героя и лейтенантские погоны.

На фронт Мальчиша не пустили, а на флот он попал после окончания училища лейтенантом, как все. Служил Родине, «с людьми в ладу: не помыкал, не понукал». Казалось, все испытания позади, к 1962 году командовал Крейсером на Черноморском Флоте. Летом этого года Карибский кризис уже дозревал, на Кубе стучали молотки, скрипели гвоздодёры и обливались потом моряки, распаковывавшие ящики с ракетами из Советского Союза. В Турции тестировали аппаратуру пуска и наведения американских ракет, редактировали списки обречённых на ядерные удары городов.

Дача «Глициния». Крым. Буклет

Вопреки логике, Н. С. Хрущёв не занял неуязвимый Командный пункт глубоко под землёй, а поехал отдыхать в Ливадию, рядом с Ялтой. Эту дачу строили специально для Хрущёва. Тогда её расположение считалось приемлемым с точки зрения безопасности: отличный вид, рядом с морем, незаметно к территории не подобраться. Госдача «Глициния», в перечне мест отдыха первых лиц СССР числилась под №1. Изначально состояла из 14 комнат, парадной столовой на 40 человек, Каминного и Банкетного залов. Здание находится в полусотне метров от моря, Н. С. Хрущёв довольствовался пляжем, который был огорожен обычным дощатым забором. А чтобы от моря и солнечных ванн ничего не отвлекало, он распорядился провести прямо туда телефон. Ракеты в Турции порушили прежние представления о безопасности госдач и, кроме служебных овчарок, к охране Госдачи привлекли авиацию и корабли ЧФ.

Мальчиш к тому времени уже перешагнул критическое для одарённых 33-х летие, заматерел и окончательно означился отличным Капитаном. На свою беду сохранил в душе причитающуюся каждому настоящему моряку мира долю романтики.

Задолго до Карибского зародились предпосылки менее масштабного, но для некоторых даже более значимого кризиса личного характера – престарелой, ещё детсадовской, любви.

Любовь и кровь

Лучший, девятнадцати лет, специалист БЧ номер Раз (Боевой Части №1 Крейсера – номер условный, секретный), во время краткосрочного отпуска на малую Родину, вступил в гражданский брак со своей давней, ещё с начальной школы, выросшей в соседнем дворе, Любимой. Это объясняло её беременность, но, по мнению родителей «молодых», никак это положение не оправдывало. Муж уехал дослуживать, ревнивая зависть родни досталась жене. Застарелая крестьянская вражда из-за межи в огороде не позволяла сватам стать ими. Ярость отцов и длинные языки матерей сделали существование молодой гражданской жены невыносимым, и она приехала в Ялту с намерением утопиться на глазах любимого.

Секретные координаты крейсера ей разболтал приехавший «на побывку» односельчанин, тоже отличник БЧ №1 Крейсера, превратившийся из сослуживца в друга семьи в связи с её возникновением. Он и привёз будущую мать в Ялту. Оставил её в кафе напротив гостиницы «Ореадна» и двинулся к месту стоянки крейсерского катера, дежурного по связи с берегом. Всё могло быть иначе, прояви он больше выдержки и воздержись от захода в общественный туалет на набережной. Роковая случайность привела в это же место и в это же время известного городского хулигана Мусу со товарищи. День был тёплый и они на пляже надели отобранные у своих девчонок платья, повязали головы полотенцами и пошли по набережной, задевая прохожих. Идея посетить мужской туалет показалась забавной и все четверо псевдо женщин вошли следом за моряком. Потешившись над его смущением потребовали штраф за нарушение общественного порядка – посещение женского туалета. При этом задели флотскую гордость, поскольку денег у моряка уже не осталось. Как и времени до конца отпуска. Пришлось преодолевать противника примитивными приёмами бокса. Исход битвы напомнил о войне: двое легли на бетонный пол; двое принялись их поднимать; моряк побежал на катер. В свой доклад командиру БЧ Раз включил повесть о двух влюбленных. В кратком изложении она выглядела так: любовь должна победить запрет увольнения на берег. Именно так доложил Капитану командир БЧ Раз. Многие факторы привели к решению в пользу доминирования любви над серостью будней и гражданский муж, сжимая в кулаке увольнительную записку (увольнения с корабля на боевом дежурстве строго запрещены!), выпрыгнул из катера на пирс и помчался к любимой. На беду, бегущего к «Ореанде» моряка заметила хулиганская группировка, перепутала со своим обидчиком-боксёром и решилась на реванш. Завязалась жестокая битва. Экипаж дежурного катера кинулся выручать товарища, увеличив количество сражающихся на пять единиц с флотскими ремнями.

Ялта. Набережная. Буклет

На Ялту надвинулась угроза массовых беспорядков, со всех концов сбегались местные, включая барменов, шоферов и милиционеров. С приходом к морякам подкрепления – ещё одного катера с десантом, угроза превратилась в реальное побоище. Была поднята по тревоге ближайшая воинская часть, прибывшая с автоматами без патронов, раскалились от армейских и флотских выражений телефонные провода, кто-то доложил и на дачу в Ливадии, лично тогдашнему Главкому Вооруженных Сил СССР. Вернувшись в Москву через неделю, он вызвал Капитана в Кремль.

Давно уже солдаты разогнали драчунов, а муж-моряк нашёл свою «половину» в кафе и поселил в гостинице «Ореанда». Деньги ему дал командир Крейсера, последним своим приказом оформивший брак. Капитаны право регистрировать браки имели. Извещённые телеграммой приехали из Запорожской области сваты-родители молодожёнов, и в том же кафе напротив отметили событие. Вместо жениха присутствовал отстранённый от командования Капитан. Молодой муж сидел на гауптвахте в Симферополе.

ЗАЛЁТ

Грандиозная драка вошла в устную историю Ялты, кризис в Карибском бассейне завершился мирно, а Капитан в парадной форме, уже без кортика, предстал перед сидевшим за покрытым зелёным сукном письменным столом Главкомом ВС СССР. Оценивая по привычке обстановку, Капитан заметил лежавшие стопкой на краю стола ученические тетради – дневник, который он вел ещё в Нахимовском училище, пропавший в суматохе выпуска. Никогда не испытывал стыда за свои поступки, потому, что был уверен – действует правильно. Но эти дневники! Там были его стихи! Зрелый мужик должен просто посмеяться над кропавшим стишки мальчишкой, но ведь там были строки, посвящённые Сталину, наивные и плохо читаемые, но искрение! Писал, как думал. (тогда).

Н. С. Хрущёв перехватил взгляд и пальцем постучал по обложкам:

– Ну что, Сталинский Сокол, долетался? И тут же получил главным калибром от человека, позволявшего шутить над собой только себе, да самым близким.

– А мы же с Вами из одного гнезда, Никита Сергеевич!

Даже прыгающий с крыши горящего высотного здания, не наведший иного пути к земле, человек, на что-то надеется. Можно упасть на мягкую крышу автомобиля, ветер отнесёт в безопасность, молитва будет услышана. В кабинете Главкома надежда сменяется отчаянием и сказать можно даже правду.

Не стоит ожидать от больших начальников понимания разницы между высказываниями правдивым и дерзким. Не для того пробивались они к вершинам власти, с этим трудно не согласиться. Если они не хотят помнить, то остальным тем более нужно забыть. А ещё лучше, что бы и самих памятливых – забыли. Убрать их подальше, на антресоли общества!

Н. С. Хрущёв был ближайшим соратником Сталина – с одной стороны, великим реформатором десятилетия «оттепели» – с другой стороны. Главной заслугой Н. С. Хрущёва было реформирование авторитарной системы управления, сложившейся за тридцатилетнее правление Сталина. Он начал возврат к ленинским нормам партийной жизни, демократизации общества, привлекал к управлению страной широкие слои населения. Именно при нём начался поиск оптимальной модели хозяйственного механизма. При Н. С. Хрущёве была во многом решена самая острая проблема – жилищная. В тоже время секретный Указ Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева лишил Капитана: Звезды Героя Советского Союза, воинского звания, должности, пенсии. Флотских друзей он сам послал подальше. Не хотел компрометировать.

Новую жизнь решил начать в Волгограде. Планировал переквалифицироваться в речники, возить туристов, чаще бывать дома, забыть о сигналах «Боевая Тревога» и учебных стрельбах. Прикупил домик на берегу Волги, с огородом и плодовыми деревьями. Когда понял, что рука Москвы его не отпустила и командовать туристическим лайнером не позволят, ушел туда, где начинал, в «москитный» флот. На катера, правда, не торпедные – рыболовные. После смены власти в 1964 году Черноморский Флот позвал Капитана-Рыбака обратно, но предложил должность на берегу. Принять её не позволяла гордыня, а претендовать на командную – правильная самооценка. Понимал, его время ушло. Командовал рыбаками, сам превратился в удачливого браконьера новой формации: вместо злодейства под покровом ночи поддерживал корыстные связи с «нужниками» – так тогда называли чиновничью «крышу», нужных людей. Жил, по тем временам, богато. Володя рассказал: в доме Рыбака полы были покрыты коврами в три слоя – символ достатка. Как и «Волга» в гараже. Однако даже под угрозой суда и тюремного срока бывший Герой не козырял флотским прошлым. В душе оставался Капитаном. Как только дело в суде закрыли, пошёл военруком в яхт-клуб.