Жанна д'Арк

– Я узнавала это по голосам, лицам и одеждам.

– Длинные ли у них волосы или короткие?.. Нет ли чего-нибудь между волосами и венцами?

Это значит: «нет ли у них бесовских рогов?» Искренне, может быть, думают святые отцы-инквизиторы, что это могло быть; не знают наверное, было или не было; ставя ей западню, сами в нее попадаются, а она только смеется над ними.[330 - Amiet. 94–95. – «…Fleuraient-elles bon?». – «…Elles fleuraient bon… Je les ai accolees… Mais vous n'en aurez autre chose…». – Proc?s. 97. – «Saint-Michel еtait-il nu?». – «Pensez-vous que Dieu n'ait pas de quoi le vеtir?». – Proc?s. 98. – «Comment savez-vous si ce qui vous apparait est homme ou femme?». – «Je les reconnais a leurs voix… Je vois leurs faces, et toujours dans le m?me habit…». – Proc?s. 95. – «Leurs cheveux sont-ils longs?.. Y a-t-il quelque chose entre leurs couronnes et leurs chevelures?».]

LV

Вот когда эти мудрые старцы могли бы понять, что значит: «из уст младенцев устроил хвалу»; «утаил сие от мудрых и открыл младенцам».

Этот почти непрерывный шестимесячный допрос, поединок Юной, Безумной, Святой, с грешными, умными, старыми, – как бы непрерывное, воочию перед нами совершающееся чудо Божие.

Так же неуязвима и радостна Жанна под огнем перекрестных вопросов, как под огнем пушек на поле сражения, и радость эта искрится в ее ответах, как светлое вино родных шампанских и лоренских лоз.

Эта «простенькая», «глупенькая» девочка приводит этих всегда молчаливых, спокойных и сдержанных людей в такую ярость, что вдруг вскакивают они и говорят все вместе, перебивая друг друга, не слыша и не понимая сами, что говорят.

– Тише, отцы мои любезные, тише! Не говорите же все вместе, – останавливает их Жанна, с такой веселой улыбкой, что все они, вдруг опомнившись и застыдившись, умолкают.[331 - Gasquet. 160. – «Ne parlez pas tous ? la fois, beaux p?res!». – Amiet. 79. – «…Faites 1'un apr?s l'autre…».]

– Слыша Голоса, видите ли вы свет? – спрашивает кто-то.

– Свет исходит не только от вас, мой прекрасный сеньор! – отвечает Жанна так быстро и живо, что многие невольно усмехаются.[332 - Proc?s. I. 74–75. – «Toutes les lumi?res ne viennent pas ? vous, mon beau seigneur!».]

– Я уже на это раз отвечала… Поищите в ваших бумагах, – говорит она одному из письмоводителей.

Тот ищет и находит.[333 - Petit de Julleville. 124. – «Ne vous trompez plus comme cela, ou bien je vous tirerai les oreilles!».]

– Ну вот видите. Будьте же впредь внимательней, а не то я вам уши надеру, – шутит она так весело, как будто это не суд, а игра.

– Жанна, хорошо ли, что вы дрались под Парижем, в день Рождества Богородицы?

– Будет об этом! – отвечает она, потому что знает, что они все равно не поймут, что это было хорошо.[334 - Gasquet. 156. – «Passez outre!».]

– Видели вы, Жанна, как льется английская кровь?

– Видела ли? Как вы осторожно говорите! Да, конечно, видела. Но зачем же англичане не уходили из Франции?

– Вот так девка, жаль, что не наша! – восхитился кто-то из английских рыцарей.

– Молчите! – кричит на него епископ Бовезский и продолжает, обращаясь к Жанне:

– Вы и сами убивали?

– Нет, никогда! Я носила только знамя.[335 - Gasquet. 152. – «Vous avez done vu le sang anglais se repandre?». – «En nom de Dieu! si je 1'ai vu? Comme vous parlez doucement! Que ne partaient-ils de France et n'allaient-ils dans leur pays?». – «La brave fille! Que n'est-elle Anglaise!» – «Silence! Mais vous. avez-vous frappе?». – «Jamais! Je portais ma banni?re…».]

Почему в Реймсе, на королевском венчании, не было ни одного знамени, кроме вашего?

– Кому труд, тому и честь, – отвечает она, и все на минуту умолкают, точно ослепленные молнией: так прекрасен ответ.[336 - Petit de Julleville. 133. – «Pourquoi votre еtendart fut-il portе au Sacre, plut?t que ceux des autres capitaines?». – «Il avait еtе ? la pleine… il fut ? 1'honneur!».]

LVI

Многие ответы ее на самые темные и сложные вопросы богословской схоластики – чудо детской простоты. Кажется иногда, что не сама она говорит, а Кто-то – через нее:

Будет вам дано, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух (Мт. 10, 19–20).

– Будете ли вы, Жанна, в раю или в аду? Что вам говорят об этом Голоса?

– Буду, говорят, спасена, и я этому верю так, как будто я уже сейчас в раю!

– Эти ваши слова большого веса, Жанна.

– Да, это для меня великое сокровище![337 - Proc?s. 156 – «Je crois… ce que mes Voix m'ont dit que je serai sauvеe, aussi fermement que si j'y fusse dеj? (au Paradis)». – «…C'est l? une rеpouse de grand poids». – «Qui, et c'est pour moi un grand trеsor!».]

– Думаете ли вы, что находитесь в состоянии благодати? – спрашивает ученейший доктор Парижского университета, мэтр Жан Бопэр.

Ропот возмущения проносится между судьями. Кто-то из них замечает, что подсудимая может не отвечать на такие вопросы.

– Молчите, черт вас побери! – кричит епископ Бовезский.

Но Жанна отвечает так, что все удивляются:

– Если я еще не в состоянии благодати, – да приведет меня к нему Господь, а если я уже в нем, – да сохранит. Я была бы несчастнейшим в мире существом, если бы не надеялась на благодать Божью.[338 - Proc?s. I. 65. —Jean Beaup?re: «savez-vous si vous ?tes en gr?ce de Dieu?». – Amiet. 163. – «Taceatis in nomine diaboli!». – «Si je n'y suis pas, Dieu m'y mette, et si j'y suis, Dieu m'y garde. Je serais la plus dolente du monde, si je savais ne pas etre en gr?ce de Dieu».]

«Сам дьявол внушает этой бестыжей девке такие ответы», – полагают судьи.[339 - Gasquet. 149. – «C'est le Matin qui se m?le de dicter les rеsponses de 1'effrontеe ribaude».] Дьявол или Бог – в этом, конечно, весь вопрос.

– Я полагаю, – говорит один из судей, – что Жанна в таком трудном деле против стольких ученых законоведов и великих богословов не могла бы защищаться одна, если б не была вдохновляема свыше.[340 - Duff et Hope. 235. – Guillaume Manchon: «? mon avis, il еtait impossible que, dans une cause aussi difficile, Jeanne suffit a se dеfendre elle m?me contre si grands docteurs, si habiles maitres, si elle n'e?t еtе inspirеe».]

«Жанна слишком хорошо отвечает», – думает все с большей тревогой мессир Пьер Кошон. В самом деле, юность, слабость ее и беззащитность внушают к ней судьям такое участие, что во время допросов они потихоньку делают ей знаки, как отвечать.

– Зачем ты помогаешь ей знаками? – кричит граф Варвик в бешенстве на доминиканского монаха, брата Изамбера. – Если не перестанешь, негодяй, я велю тебя бросить в Сену![341 - Petit de Julleville. 126–127. – «Pourquoi done aides-tu ? cette mеchante en lui faisant tant de signes? Par la morbleu, vilain, si j'aper?ois plus que tu mettes peine de la deliver… je te ferai jeter en Seine!».]

– Этот суд недействителен… я не хочу больше на нем присутствовать, – говорит мэтр Жан Логиэ, именитый клерк Нормандский, покидая Руан. И многие другие признавались впоследствии: «Мы хотя и были на суде, но все время думали только о том, как бы убежать.[342 - Proc?s. III. 138. – Jean Lohier. – Proc?s. II. 359. – «Nous assist?mes au proces, mais nous f?mes dans la pensеe de fuir».]

– Что ты думаешь, сожгут ее? – спрашивает один из певчих замковой часовни тюремного пристава, священника Жана Массие.

– Я ничего не видел от нее, кроме доброго и честного, но каков будет конец, не знаю, – отвечает тот.

Варвик, узнав об этом ответе, остерегает Массие:

– Берегитесь, чтоб не дали вам напиться воды в Сене![343 - Gasquet. 155–156. «Que te semble, sera-t-elle arse?». – Massieu: «jusque ce jour, je n'ai vu que bien et honneur en elle, mais je ne sais quelle sera la fin». – «Prenez garde… qu'on ne vous envoie pas (? la Seine) boire de 1'eau plus que de raison…».]

LVII

«Верные и ловкие люди должны выманивать у еретика признания, обещая ему избавление от костра», – советует папа Иннокентий III судьям Святейшей Инквизиции.[344 - Nicolas Eymeric. Directorium inquisitorum. Venetiis: Apud Marcum Antonium Zalterium, 1595. III. – Cautelae inquisitorum contra haereticorum cavilationes et fraudes.] Этому совету следуют и судьи Жанны.

Мэтр Никола Луазолёр, руанский каноник, особенно хитер и ловок в выманивании у Жанны признаний. Переодевшись мирянином, входит он к ней в тюрьму, выдает себя за ее земляка из Лорены, башмачника, верного друга французов, взятого в плен Годонами, сообщает ей мнимые вести от короля и ловко расспрашивает ее о Голосах; или исповедует под видом священника, и спрятанный тут же писец записывает исповедь. В городе уверяют, будто бы мэтр Луазолёр является Жанне и ряженым, то св. Катериной, то св. Маргаритой, с той целью, чтобы выманить нужные для суда признания.[345 - Proc?s. II. 342; III. 140, 156, 160, 181. – Nicolas Loisoleur. – Amiet. 133.]

Дня через четыре после первого допроса Жанна, поевши присланной монсиньором Кошоном рыбы, так внезапно и тяжело заболела, что думала – отравлена.

– Подлая девка, продажная, должно быть, какой-нибудь дряни наелась! – кричит на нее, догадываясь об ее подозрении, главный судебный обвинитель, промотор, мэтр Жан д'Эстивэ.