И у тебя во мгле иконы
С улыбкой Сфинкса смотрят вдаль
Полуязыческие жены, —
И не безгрешна их печаль:
Они и девственны и страстны;
С прозрачной бледностью чела,
Они кощунственно прекрасны:
Они познали прелесть Зла.
С блестящих плеч упали ризы,
По пояс грудь обнажена,
И златоокой Мона-Лизы
Усмешка тайною полна.
Все дерзновение свободы,
Вся мудрость вещая в устах,
И то, о чем лепечут воды
И ветер полночи в листах.
Пророк, иль демон, иль кудесник,
Загадку вечную храня,
О, Леонардо, ты – предвестник
Еще неведомого дня.
Смотрите вы, больные дети
Больных и сумрачных веков:
Во мраке будущих столетий
Он, непонятен и суров, —
Ко всем земным страстям бесстрастный,
Таким останется навек —
Богов презревший, самовластный,
Богоподобный человек.
1894, Милан
Скука
Страшней, чем горе, эта скука.
Где ты, последний терн венца,
Освобождающая мука
Давно желанного конца?
Приди, открой великолепье
Иных миров моих очам:
Я сброшу тело, как отрепье,
И праху прах мой я отдам.
С ее бессмысленным мученьем,
С ее томительной игрой,
Невыносимым оскорбленьем
Вся жизнь мне кажется порой.
Хочу простить ее, но знаю,
Уродства жизни не прощу,
И горечь слез моих глотаю
И умираю, и молчу.
Сентябрь 1894
Надежда
Надежда милая, нельзя тебя убить!
Ты кажешься порой мне страшною химерой,
И все-таки я полн беспомощною верой.
Несчастная! как я, должна ты лгать, чтоб жить.
Ты в рубище зимой встречалась мне порою
На снежных улицах, в мерцанье фонаря;
Как изгнанная дочь великого царя,
С очами гордыми, с протянутой рукою.
И каждый раз, глупец, я брал тебя домой,
И посиневшие от холода, в тревоге,
Отогревал в руках твои босые ноги;
И рад был, что ты вновь смеешься надо мной.
На золотых кудрях еще снежинки тают,
Но мой очаг горит, наполнен мой бокал...
Мне кажется, что я давно тебя искал...
И легкою чредой мгновенья улетают.
Я знаю, что меня ты к бездне приведешь,
Но сердцу надо быть счастливым хоть ошибкой,
Я знаю, что ты – смерть, я знаю, что ты – ложь,
И все-таки тебя я слушаю с улыбкой.
Уйди, оставь меня! Что значит эта власть?
Но нет, ты не уйдешь – до вечного порога.
Я проклинал любовь, и проклинал я Бога,
А не могу тебя, безумную, проклясть.
25 сентября 1894
Сталь
Гляжу с улыбкой на обломок
Могучей стали, – и меня