Травы осенние, поздние.
Там, среди зябнущих, голых стволов,
Вы из-под савана первых снегов,
К солнцу с последней мольбой простираетесь,
Не покоряетесь, —
Тускло-зеленые, нежные, —
Боретесь вы с белизною снегов,
О, безнадежные!
Солнца ненастного злые лучи
Не согревают,
Только играют,
Как в поединке стальные мечи...
Острые, злые лучи,
Не лицемерьте!..
Лживому солнцу, о травы, не верьте,
Верьте покою, отдайтесь же смерти!
Ниже, все ниже свинцовая твердь,
Злая, как смерть... Над деревьями голыми
Каркает ворон и крыльями машет тяжелыми,
Празднует смерть...
Ниже, все ниже свинцовая твердь.
Сердце мое, как былинка, – в снегу, – безнадежное,
Слабое, нежное!
Солнцу не верь ты холодному,
Вечно бесплодному,
Страшному, злому, как смерть!..
1894
Зимний вечер
О бледная луна
Над бледными полями!
Какая тишина —
Над зимними полями!
О тусклая луна
С недобрыми очами...
Кругом – покой велик.
К земле тростник поник,
Нагой, сухой и тощий...
Луны проклятый лик
Исполнен злобной мощи...
К земле поник тростник,
Больной, сухой и тощий...
Вороны хриплый крик
Из голой слышен рощи.
А в небе – тишина —
Как в оскверненном храме…
Какая тишина —
Над зимними полями!
Преступная луна,
Ты ужасом полна —
Над яркими снегами!..
26 февраля 1895
Дождь
Мы – бедные капли, мы – серые капли
Холодных упорных дождей,
В болотах, где дремлют недвижные цапли,
Мы слабые, вечные капли
В безветрии мертвом ночей.
Боишься ты нашего тихого звука
На плоской равнине полей торфяных,
Как будто отраднее смерть или мука,
Чем наша покорная тихая скука.
Боишься ты шепота струй дождевых.
Мы жалкие, серые, что же мы значим,
Не бойся, мы сделать не можем вреда,
По крыше твоей только пляшем и скачем,
Как дети большие, мы плачем и плачем,
Ни ночью, ни днем не уснем никогда.
И песню поем мы все ту же и ту же,
Мы братья твои, ты от нас не беги:
Как ты, умираем и тонем мы в луже,
За нами – другие, и песню всю ту же
Поют, умирая во мраке и в луже,
И тают в воде дождевые круги.
И дремлют в болоте недвижные цапли,
С опущенных перьев стекают струи,
Мы – слабые капли, мы – бедные капли,
Мы – тихая скука, мы – слезы твои.
28 июня 1895, Ораниенбаум
Часы
Не наслаждение, не мука,
Не вдохновение страстей,
Удел живых – тупая скука,
Пустое бремя лишних дней.
Я не ропщу и не страдаю,
Я к одиночеству привык:
Часы, часы, я понимаю
Ваш утомительный язык.