Романтики

Александр Михайлович. Ну, ладно. Сколько розог положено.

Климыч. Пятьдесят.

Александр Михайлович. Пусть будет тридцать… ну, двадцать пять. Только никому не говори, слышишь?

Климыч(кланяясь). Спасибо, кормилец, пошли тебе Господь здоровья.

Климыч уходит через балкон в сад.

VI

Варенька, Александр Михайлович и Полина Марковна.

Варенька. Маменька, голубчик, посмотрите Сашку, не знаю, купать ли? Десночка слева как будто припухла. Уж не зубки ли?

Полина Марковна(положив ей руку на лоб). Сама-то здорова ли?

Варенька. Ничего. Пойдемте же, маменька!

Александр Михайлович. Постой, Варя. Все-то ты с Сашкой, да с Сашкой, а я тебя и не вижу. Вот ужо ослепну и совсем не увижу.

Варенька(присев на ручку кресла, в которых сидит Александр Михайлович, наклоняется к нему, обнимает голову его и целует в глаза). Ох, глазки мои, глазки ясненькие! Как звездочки! Не хуже Сашкиных. Ну, для чего бы им слепнуть? Не бойтесь, родненький, – все хорошо будет!

Александр Михайлович. Спасибо, детка. Только бы тебе хорошо.

Варенька. Мне всегда хорошо с Вами и с маменькой.

Александр Михайлович. А с Николаем?

Полина Марковна. Полно, Alexandre! Ну, зачем ты опять?

Варенька молча встает, идет к Полине Марковне, садится рядом с нею на канапе и кладет ей голову на плечо. Полина Марковна так же молча, тихим, однообразным движением руки гладит ее по волосам и по щеке.

Александр Михайлович. Ну, ладно, не буду. Только скажи, как решили.

Варенька. Ничего не решили.

Александр Михайлович. К себе-то в Луганово едет он, что ли?

Варенька. Едет.

Александр Михайлович. А ты здесь останешься, в Премухине?

Варенька. Здесь.

Александр Михайлович. И за границу не поедешь?

Варенька. Не поеду.

Александр Михайлович. Как же так, мой друг? Ведь доктора посылают, – надо ехать.

Варенька. Вы меня не пустите.

Александр Михайлович. Отчего не пущу? Поезжай с Богом.

Варенька. Одну не пустите.

Александр Михайлович. Поезжай с мужем.

Варенька. Я с мужем не поеду.

Александр Михайлович. Ну, вот, ни в кузов, ни из кузова!

Молчание.

Александр Михайлович. Что ж, так и будем молчать? Pauline, скажи хоть ты что-нибудь.

Полина Марковна. Что говорить? Словами не поможешь.

Александр Михайлович. Да что ж это такое? Господи! Деспот я, что ли, злодей, мучитель? Не отец? Не люблю дитя свое?

Варенька(подойдя к нему и опустившись на колени). Папенька, ну, скажите, голубчик, что я могу?

Александр Михайлович. Нет, Варя, ты скажи, что случилось? Обидел он тебя, что ли?

Варенька. Обидел? Разве вы его не знаете? Кого он может обидеть? А меня так любит… Я никогда и не думала, что можно так любить..

Александр Михайлович. Так за что же ты его? (Варя молча опускается на колени отца). Послушай, Варя, ты не маленькая, ты понимаешь, что после трех лет замужества нельзя быть влюбленной, как девочка. Ты жена и мать, а не любовница. Ведь не насильно шла за него, ты знала…

Варенька. Ничего я не знала! Ничего я не знала!

Александр Михайлович. Не знала?.. Нет, мой друг, или ты не все говоришь, или я… я не понимаю, ничего не понимаю. А ты, Pauline, понимаешь?

Полина Марковна. Понимаю.

Александр Михайлович. Растолкуй же, сделай милость.

Полина Марковна. Растолковать нельзя. Вы все не понимаете.

Александр Михайлович. Кто все?

Полина Марковна. Мужчины.

Александр Михайлович. А, вот что! Женская тайна, женский заговор!

Полина Марковна. Не говори пустого.

Александр Михайлович. А это не пустое, не пустое – из-за какого-то вздора, из-за философических бредней – губить себя и других.