Клава спешит на помощь…

А за кулисами тем временем царила совершенно иная обстановка, близкая, можно сказать, к лёгкой панике. Дело в том, что Маринка Синицына нечаянно накануне поела мороженого, и в результате наутро у неё заболело горло. И теперь она, вместо того, чтобы разговаривать обычным человеческим языком, только сипела, как гусыня из известной всем сказки и, разводя в стороны руками, пожимала плечами с выражением, что, мол, я могу поделать? Ничего!..

Созвали срочный совет по выходу из ситуации. Наталья Сергеевна, морща лоб и прижимая кончики пальцев к вискам, говорила:

– Всё пропало, всё пропало! Провалились с треском! Какой кошмар, какой кошмар!

Однако никого из артистов не удовлетворял такой приговор, и Мишка первый высказал само собой напрашивающуюся и единственно верную мысль:

– Надо найти замену! Чего тут думать!

– Какую замену, какую замену! – трагически запричитала Наталья Сергеевна. – Где мы её возьмём, да в такой короткий срок!

– И искать нечего! – заявил Мишка. – Клавку из пятого «а»! Мы её живо приволочём, она в два счёта справится!

– Да? – ожила Наталья Сергеевна. – Правда? Клаву Сорокину?.. А что? Это мысль… Она девочка сообразительная, может, и получится…

– Я живо! – отрядился Мишка. – Сейчас приведу!

Он метнулся в зал, отыскал в толпе Клаву, и после непродолжительных переговоров привёл за кулисы, представив своей классной руководительнице.

– Здравствуй, Клавочка, – поздоровалась Наталья Сергеевна. – Видишь ли, у нас тут катастрофа, провал! Надо заменить артистку. Срочно. Я знаю, ты девочка талантливая, думаю, выручишь.

– О чём речь! – легкомысленно махнула рукой Клава. – Конечно, выручу!

– Прекрасно, – продолжала режиссёр. – Я не сомневалась… Значит так. Сейчас ты переоденешься в костюм, и я объясню тебе задачу… Текста немного, а сюжет хорошо знакомый. В общем-то и запоминать особенно нечего… Однако всё же есть нюансы…

И Наталья Сергеевна принялась объяснять Клаве нюансы, то есть какие слова следует запомнить и произнести на сцене, а также что и в какой последовательности нужно делать.

Клава внимательно слушала, кивая головой.

Наконец, наступило время. Медлить было нельзя, ибо публика в нетерпении хлопала в ладоши, топала ногами и гремела деревянными стульями.

Наталья Сергеевна дала отмашку. Колька потянул за верёвочку, и занавес разъехался в разные стороны.

Публика зашумела было ещё сильнее, но затем стихла.

На сцене появилась Красная Шапочка в форме стюардессы, с красной пилоткой на голове и большой коробкой из-под торта в руках.

Публика нервно засмеялась, а кое-кто даже захлопал в ладоши.

Ступив по сцене несколько шагов, Красная Шапочка остановилась.

При виде огромного количества зрителей, смотрящих прямо на неё, Клаве стало страшно.

Одно дело выступать перед мальчишками, своими друзьями, с которыми ей легко и весело, другое – перед целым школьным коллективом, где так много незнакомых мальчиков и девочек.

У Клавы сделалось вдруг пусто и холодно в животе, и всё то, что говорила ей Наталья Сергеевна, вдруг перемешалось в голове, а большая часть даже и вовсе куда-то испарилась. Клаве захотелось поскорее исчезнуть, и на время куда-нибудь спрятаться…

Однако, краем глаза заметив отчаянно жестикулирующую за кулисами Наталью Сергеевну, она собрала волю в кулак и произнесла:

– А! Здравствуйте!

– Привет! Привет! – раздался многоголосый отклик из зала.

Клава осмелела.

– Я – Красная Шапочка, – объявила она. – Иду к своей бабушке с пирожками… То есть не к бабушке с пирожками, а наоборот совсем… Это я сама напекла пирогов и иду к бабушке… Угостить её… Вот…

Публика разразилась аплодисментами, поверив на слово Красной Шапочке в то, что в коробке из-под торта у неё находятся именно пирожки.

В это время на сцене появился Мишка в костюме Волка.

– Здорово, Красная Шапочка! – рявкнул Волк.

– А, привет, Мишка! – отозвалась Клава, однако тут же спохватилась и, обернувшись к своему собеседнику, добавила. – То есть простите, дяденька… Не знаю, как вас… Я вас за знакомого приняла, Мишку… Медведя, то есть… У меня есть один знакомый. На вас похожий… Вот, только что встретились с ним… Поговорили…

– О чём поговорили? – проглотив обиду, осведомился Мишка.

– Да ни о чём, – пожала плечами Красная Шапочка. – О погоде… О чём говорить, когда нечего говорить…

– Ндаааа, – протянул Мишка, не готовый к подобному развитию сюжета.

– Впрочем, что это мы всё о пустяках! – оборвала сама себя Клава. – Вы ведь меня спросить о чём-то хотели, правда?

– Правда, правда! – обрадовался Мишка, возвращаясь к роли Волка. – Спросить хотел, куда ты направляешься, красавица?

– А вам, простите, какое дело? – спросила красавица.

– Да не, это я так, – махнул рукой Волк. – К слову пришлось. А так, никакого дела, точно… Просто интересный у тебя наряд, Красная Шапочка, удивительный просто!

– Вы находите? – обрадовалась Красная Шапочка. – Сама шила, не поверите!

– Не поверю! – помотал головой Волк. – Такое только в ателье шьют… Ты сама-то кем работаешь-то, расскажи!

– Кем?

– Ну да…

– Гм… – задумалась Красная Шапочка, бросая взгляд за кулисы.

Там Наталья Сергеевна, разведя руки в разные стороны и покачиваясь, изображала полёт самолёта.

– А! – спохватилась Красная Шапочка. – Конечно! Я летаю!

– В каком смысле летаешь? – удивился Волк. – Ты что, птица?

– Почему птица? Просто летаю. На самолёте.

– Пассажиром или ещё кем? – подсказал Волк.