Призрак. Он верил, как всегда, в Россию, а не в ее двуумвират

Сразиться, чтобы победить.
Коснуться милых рук твоих
Лет через двадцать, но навеки
Пропасть в объятиях моих
Твоей волшебной красоте.
Да вру, конечно, да бог с ним!

XVI

И что наш Призрак окрыленный?
На Русь из Штатов едет он:
А Петербург недоуменно
С утра играет в домино.
В машинах Дума и чиновник,
На бирже снова безработный,
И секретарша спозаранку
С кувшином к шефу уж бежит.
Проснулся града шум волшебный.
Открыты окна и машин
Столбом восходит дым куда-то,
И тот разведчик аккуратный
В бумажном колпаке не раз
Все в гаражах, в засадах нудных
Все травит байки про ЧК.

XVII

Но вот концерт, и вся Россия —
Хоть утром, в полночь или никогда —
Спокойно видео великой
Опять в каком-нибудь VK.
Проснешься позже, как обычно,
Жизнь до утра готова вновь,
Однообразна, но прилична,
А завтра вновь уедешь прочь.

Но был я счастлив, как обычно,
Свободен, хоть немного стар,
Среди блистательной столицы
О счастье только вспоминал.
Когда бы не простой VK,
То как бы встретил я тебя?
Но ты лишь мило улыбнулась
И поцелуй мой приняла,
С цветами вместе удалилась.
Забыла? Вспомнила? Прощай!

XVIII

И снова чувства все остыли;
И вновь наскучил града шум;
Красавице недолго было
Предметом слыть у моих дум.
И хоть я Призрак и повеса,
Но разлюбил все ж воевать
И брань (а я не матерился),
И саблю, и свинец. Но знать
Всегда стремился, что там,
Как жизнь пойдет в мирах,
Где Призрак даже под прицелом
Все не появится никак.

XIX

И вас, красотки прошлых дней,
Которых знал и помнил здесь,
И новый замок от царя,
Что для Газпрома лишь беда,
На петербургской мостовой,
И вас покинул Призрак наш,
Отказник бурных наслаждений,
И вот он дома заперся,
Под вечер смотрит в комп убого.
Хотел поэму написать,
Но труд упорный вдруг опять
Ему стал скучен. Ничего
Не вышло за ночь у него,
Но будет он писать шедевры,
И вспомнит все и, как всегда,
Пошлет невестам свои верши,
И воевать пойдет опять.

XX

От жизни, полной всех сомнений,
На знанья опираясь школы,
Стояли дни мои простые,
И Вятки новый тот гранит,
Чем Герценка была обшита,
Всё было ясно: книги, фильмы,
Но жизнь прошла. И мифы жизни
Не знают новые черты,
Что с берегов и до могилы
Писали вятские волхвы.

XXI

Придет ли час моей сатиры?
Когда спокойно и свободно
Бродить над морем, ждать вестей