Крестовый поход за счастьем

Я бросил трубку на пол и не глядя ни на кого, вышел из класса.

Парамон вышел следом.

–Вадим, по фиг на них – сказал он, улыбнувшись – Шакалы они все. Да и ты все равно уедешь – забудь…

…Мы стояли у моего вагона – Парамон, я и Бабочка. Был тот момент при расставании, когда все уже подсознательно хотели, чтобы поезд скорее отправлялся – все было сказано и сейчас мы просто выжидали время.

Парамон курил, задумчиво глядя в никуда.

Бабочка тоже курила и шмыгала носом.

–Видим, ты писать будешь? – спросила Бабочка.

Я подумал, прежде чем ответить.

–Нет, наверное не буду.

–Почему?

–Потому что о чем писать? – ответил за меня Парамон. – У него другая жизнь будет, у нас другая. Профессор, мне не пиши, я все равно не отвечу – ненавижу письма писать.

Я еще раз внимательно посмотрел на Парамон, на Бабочку, словно пытаясь сфотографировать их и отложить где-то в кладовке своей памяти.

–Не буду. – улыбнулся я. – Ладно, идите давайте, поезд через три минуты отходит.

Мы крепко пожали руки с Парамоном.

Бабочку я поцеловал в щеку.

Поднялся по железным, пахнущим угольной пылью, ступенькам в вагон.

Еще раз обернулся.

Они стояли и смотрели на меня – внизу, немного задрав головы.

Как будто я улетал от них.

Это были уже тоже люди из прошлого.

Люди, с которыми я больше никогда не увижусь.

Я махнул им рукой и ушел…

Вагон качнулся, скрипнул колесами и очень медленно покатился.

Сквозь мутное стекло со своего места я видел, как Парамон с Бабочкой закурили, обшаривая глазами окна вагона.

Потом Бабочка что-то сказала Парамону.

И медленно пошла в сторону вокзала, уже не оглядываясь…

А Парамон стоял и курил, глядя на катящиеся мимо вагоны…

Я сел на совю полку, навалился на жесткую спинку. Всё. Эта страничка была перевернута и стала воспоминаниями. Просто картинками и звуками в моей памяти. Стало немного грустно, что столько событий внезапно превращались в размытые образы…

Глава 5. Домой!

Я устроился поудобней и вдруг вспомнил, что наконец-то увижу родителей и младшего брата и своих бывших одноклассников, от этого стало как-то тепло.

Одни люди ушли из моей жизни, другие собирались еще только войти в нее. И понимание этого простого круговорота людей в жизни как-то вселяло надежду, что завтра будет лучше, чем вчера. Ну, во всяком случае, не хуже….

Родной город встретил запахом лета, жарой и каким-то, совершенно не уральским, пыльным суховеем.

Я вышел из вагона, тут же поймав на себе взгляды людей, стоящих на перроне. Еще бы! Я, как мне тогда казалось, был просто великолепен: в белой, парадной фланке, из-под которой браво выглядывал тельник, в угольно-черных клешах, в ботинках, надраенных до глянцевого блеска. Бляха ремня, сияла, как солнце. Фуражка-в белом парадном чехле. Темно-синий гюйс, подхваченный ветром, весело трепетал за спиной. Я спускался по ступенькам вагона, как капитан с мостика. В руке-коричневый чемодан с нарисованным на крышке, красками, «Крузенштерном» – Это я, убив всю ночь, таким образом украшал свой «дембельский» чемодан, перед самым отъездом.

Перейдя небольшую привокзальную площадь, я стал подниматься по, довольно длинной лестнице, которая вела к остановке автобуса. Город наш, стоял на Уральских горах, поэтому, вот такие лестницы, были в нем не редкость. В обиходе, даже, были фразы, типа: «подняться по улице», или, например, такой диалог: «ты куда идешь?» – «в низ», из которого, сразу становилось понятно, в какой район города, идет человек Мой дом, по сути, стоял на самом высоком месте, города, поэтому, сколько помню, автобусы всегда надсадно выли, преодолевая затяжной подъем, к моей остановке.

Итак, я поднялся по длинной лестнице, перешел улицу, вымощенную брусчаткой и встал на остановке. Кстати, брусчатка – это такая фишка моего города была, в то время. Ее делали, на металлургическом заводе, вот и вымостили почти все дороги этими металлическо-серыми кирпичиками.

На остановке, по случаю рабочего времени, стояло два или три человека и какая-то девчонка, в белом, в красный горох, платьице и в красных босоножках. Ее длинная коса с вплетенной в нее красной ленточкой, была переброшена на грудь. В руке девчонка держала холщовую хозяйственную сумку. Я подошел к остановке. Девчонка уставилась на меня, как на диковинку. Еще бы, в городе металлургов и железнодорожников, среди Уральских гор, и вдруг, настоящий мореман, да еще при параде, да с таким шикарным чемоданом! Из-за поворота выехал автобус. «Шестерка», именно тот, что мне и нужен был. Он, булькая бутылками в чреве своем, подкатился к остановке. Двери раскрылись, я вошел в салон, прошел на заднюю площадку, так как хотел посмотреть родной город, поставил чемодан на пол, взялся за поручень и повернулся к окну.

– Острогов! – услышал я за спиной девичий голос и обернулся. Та самая, в горохах. Почему-то, на остановке, я ее совсем не узнал. Русая челка, коса до пояса – это была Светка Петрова, моя одноклассница. Было дело, даже сидел с ней за одной партой, пару лет. Девка шебутная, резкая, как пацан. А сейчас, она уже не выглядела той самой, угловатой и резкой, Петровой, которую, что греха таить, даже некоторые парни побаивались. У Светки была очень тяжелая рука, в этом могли убедиться некоторые мои одноклассники. Но сейчас, передо мной стояла, девушка с красивой, стройной фигурой, ровными, стройными ногами, которые плохо скрывало короткое платье, с большими серыми глазами, густо опушенными ресницами.

– Острогов! – повторила Светка, радостно улыбаясь. – Ты чего здесь? В отпуск приехал?

– Нет, Светка, насовсем. – ответил я.

– Это как? – удивленно спросила Петрова. – Тебе же, наверное, лет пять учиться?

– Четыре. – поправил я.

– Ну, вот! Тогда чего?

– Да все, Петрова, надышался я соленым ветром морей! Хватит!

– И не жалко? Ты же, вон какой! – Светка, положив руку мне на плечо, погладила погон, провела рукой по тельнику на груди. Не скрою, еще год назад, от таких прикосновений девчачьих, я бы уже весь дрожал бы. Но, благодаря Бабочке, я спокойно выдержал эти поглаживания, не поведя бровью.

– Ну, и что делать будешь? – спросила Светка. В 16 лет, мы, вообще-то, очень редко задавались этим вопросом, живя сегодняшним днем. Но Светка, видимо, слишком много общалась со взрослыми, вот и заразилась.

– Не знаю, не думал еще – честно ответил я. У меня, и в самом деле, не было понимания, что я буду делать дальше. – Может, работать пойду – Брякнул я, что первое пришло в голову.

– Ты серьезно? Прямо, работать?! – Светка удивленно округлила глаза. Видимо, для нее «работать», было что-то, очень далекое и пугающее.

– Ну да, работать, а что такого? Деньги буду зарабатывать.

– А учиться? – Петрова, видимо, решила до конца играть роль взрослой.

– Да хватит, поучился, слава богу!