Бронзовый ангел над океаном

– Вот, дочь – говаривал отец иногда, указывая на корешки этих книг – Вот они, наши путеводные звезды! Когда не знаешь, как поступить, спрашивай у них! Уж они-то, точно знали, как правильно, а как нет! И их судьбы – лишнее этому подтверждение!

Натка смотрела на корешки книг с тремя буквами «ЖЗЛ» и горестно размышляла о том, как было бы здорово, если бы среди этих томов, стояли еще две книги: «Соловей Владимир Михайлович» и «Соловей Маргарита Игоревна».

«Вот с этих замечательных людей я и хотела бы делать свою жизнь» – подумала Натка. Взгляд ее упал на большую фотографию в рамке: лейтенант, похожий на адъютанта его превосходительства, а рядом с ним – хрупкая, изящная, ангельски-красивая девушка в свадебном платье. Оба счастливо улыбаются, стоя на фоне маяка «Токаревская кошка» – места, где, как утверждают коренные владивостокцы, начинается Тихий океан.

«Они такие красивые на этой фотографии» – подумала Натка. – «И такие счастливые! И такие живые!» – от последней мысли у Наташи закружилась голова, она обессиленно опустилась на диван и заплакала, закрыв лицо руками…

…Натка не спала всю ночь. Она ходила по квартире, рассматривая вещи родителей, прикасаясь к ним, думала, что каждый предмет хранил память об их прикосновениях. За окном пошел снег, стирая следы на тротуарах, засыпая белыми перышками снежинок колеи машин. Натка, внезапно, представила, как снежинки падают на серый железный памятник с двумя фотографиями и двумя именами, на два могильных холмика и на следы людей, которые приходили сюда прощаться с ее родителями. Она подумала, что утром кладбище снова станет белым, чистым, словно и не было этих похорон, и шеренга солдат-пограничников не давала залп из автоматов в серые тяжелые тучи, из которых падали мокрые снежные хлопья…

…А утром, пришла Розочка. Натка, как одурманенная от бессонной ночи и от слез, совершенно механически, сама удивляясь тому, что делает, угостила классную руководительницу чаем и бутербродами с сыром.

Они сидели за столом на кухне как две взрослые женщины, Розочка нудно говорила Натке, что ей нужно учиться, что скоро конец года и нужно серьезно подумать о том, куда пойти после восьмого класса – в девятый класс, чтобы после окончания школы, пойти в институт, или уйти из школы и пойти, например, в училище, чтобы получить рабочую специальность.

Натка слушала Розочку, понимая, что говорит она, в принципе, очень правильные вещи, но в душе, она не хотела принимать никакие решения.

«Это что, так и бывает?» – подумала Натка – «Вот так, ночь прошла, а утром, ты уже взрослая и должна что-то решать?» Натке все это не нравилось. Она с раздражением смотрела на Розочку, с ее вечной бомбошкой на затылке, отметив, с какой-то угрюмой злостью, что бежевый костюм, сидит на учительнице, идеально, подчеркивая стройную фигуру. Натке хотелось вскочить, закричать на бубнящую классную, выгнать ее на улицу, под снегопад. Но она, конечно, ничего этого не сделала, а просто молча слушала, кивая, время от времени, головой. Наконец, Розочка ушла. Натка умылась, попила чаю и села на диван, наморщив нос, думая о том, как ей жить дальше…

…Под вечер, пришел дядя Сережа.

– Натка, ты как тут? – спросил он с порога, снимая шинель – Я тебе поесть принес! – дядя Сережа показал судок из трех блестящих кастрюлек, стоящих одна на другой. – В офицерской столовой взял! Пошли, поешь, пока теплое еще!

Они пошли на кухню. Дядя Сережа поставил перед Наткой свои кастрюльки, запах из которых напомнил, что Натка голодная.

Натка села за стол, стала есть очень вкусный офицерский обед.

– Натка, давай-ка поговорим с тобой – тихо сказал дядя Сережа и сел напротив. – Ты сейчас взрослая, надо думать, как тебе дальше жить.

«Сейчас начнет, как Розочка, про училище, про институт!» – с раздражением подумала Натка. Но вслух она ничего не сказала, только плечами пожала.

– Помнится, Володя говорил, что ты в военное училище хотела? – неожиданно спросил дядя Сережа. Это была правда, Натка, действительно, подумывала о военном училище и даже обсуждала это с родителями.

– Хотела, – ответила Натка.

– Ну, так вот, – сказал дядя Сережа. – Я позвонил, кому следует, поговорил и договорился! Примут тебя в одно очень интересное училище!

– Это как? – удивилась Натка. – А экзамены?

– А считай, что ты их уже сдала, – ответил дядя Сережа. – В общем, так, Натка. – Давай, собирайся, завтра летим с тобой в Москву, а оттуда – в Свердловск, это на Урале. Там и ждет тебя твое училище.

– А школа? – робко спросила Натка.

– Со школой я договорюсь! – сказал дядя Сережа и улыбнулся. Натка оторопела – впервые за последнее время, она видела человеческую улыбку. И в то же время, ей показалось, что дядя Сережа, улыбнувшись, совершил что-то нехорошее, какое-то кощунство. Натка задумалась, наморщив нос. Вот она, взрослая жизнь! Ей нужно что-то решить, взять ответственность за то, как сложится ее биография дальше. Было немного страшно. Натка, как ей показалось, взвесила все за и против и кивнула.

– Хорошо, давайте в военное! – сказала она. – Буду… А кем я буду?

– Как отец, офицером – ответил дядя Сережа – Да и ведомство, то же самое, что и у отца – Госбезопасность!

«Наталья Соловей, офицер госбезопасности» – подумала Натка, как будто пробуя на вкус, название своей будущей профессии. Она подумала, что будет очень правильно, пойти по стопам отца и стать офицером.

– Хорошо, я согласна, – тихо сказала Натка. – Хочу, как папа…

– Вот и славно! – сказал дядя Сережа. – Давай тогда, Натка, собирай вещи, к утру будь готова! Чемодан есть у тебя?

– Да, есть, коричневый, с которым я в пионерлагерь ездила, – сказала Натка. Пионерлагерь… Ей казалось, что это было очень давно!

«Так оно и было очень давно» – подумала Натка. – «Еще в прошлой жизни, в детстве»…

– Вот и славно! – кивнул дядя Сережа. Тогда собирай свой коричневый чемодан, утром я за тобой заеду! Ты, главное, поешь и поспи – а то смотри-ка, синячищи какие под глазами! Ты же красавица, Натка, тебе эти круги под глазами ни к чему! – и дядя Сережа опять улыбнулся – Ты же девушка, а не очковая змея!

Натка, неожиданно для себя, улыбнулась.

– Вот и молодец! – увидев улыбку на лице Наташи, сказал дядя Сережа, надевая шинель. – Все, Натка, утром жди меня! И чемодан не забудь собрать!

– Хорошо. – Сказала Натка. – До свидания!..

…Утром, дядя Сережа приехал рано. Он беспрестанно торопил Натку, приговаривая, что времени у них мало и военный борт, на котором они летят, ждать их не будет.

– Привыкай, Натка, к военному порядку! – хохотнул дядя Сережа – О, смотри-ка, стих получился!

«Натка. Новое имя?» – подумала Натка. – «Ну а что, в новую жизнь, с новым именем! Пусть будет Натка, мне даже нравится!» Она слушала, как дядя Сережа, по-военному четко, рассказывал ей, как они полетят: сначала, на военном самолёте, до Москвы, а оттуда, уже на гражданском, до Свердловска.

– Ты не боись, Натка, до Москвы долетим быстро, это же ВВС! – с гордостью говорил дядя Сережа. Натка смотрела на него, удивляясь, как, все-таки, похож он на отца: такие же усы, такая же сильная, мужественная фигура, такие же четкие движения. Такой же красивый, с такими же карими глазами. Даже голос, очень был похож на голос отца. Форма летчика, сидела на нем, как влитая. Натка вспомнила, как маленькой, любила качаться на «Дядьрежиной» ноге. – Тот садился нога на ногу, сажал Натку верхом на ногу и, держа ее за руки, начинал раскачивать, приговаривая: «Едем-едем, видим – мост. На мосту лежит ворона. Мы возьмем ее за хвост и положим под мост – пусть мокнет! Едем – едем, видим мост. Под мостом лежит ворона. Мы возьмем ее за хвост и положим на мост – пусть сохнет!» И Натка, маленькая, заливисто смеялась и просила: «Еще! Еще, Дядьрежа!» И дядя Сережа, качал ее все сильнее, еще быстрее проговаривая свой чудной стишок про ворону, которая то мокнет, то сохнет. И мама, глядя на то, как подпрыгивает Натка, на Дядьрежиной ноге, смеялась, прикрывая, почему-то, тонкой ладошкой рот. Натка вздохнула, прогоняя не вовремя накатившие воспоминания, надела любимый свой красный свитер с вывязанной на груди белой чайкой и синие джинсы. Свитер этот связала ей мама, на прошлый день рождения. Натка вдруг вспомнила, что у нее день рождения, и ей стало так грустно, что, невольно, тихие слезы навернулись на ее глазах. Она быстро, чтобы не увидел дядя Сережа, смахнула их ладошкой и стала надевать черную короткую шубку. Быстро обулась в красные сапожки, надела красные варежки, связанные мамой из остатков шерсти от свитера, повязала красный шарфик. Взяла в руку чемодан.

– Я готова. – Сказала она.

– Вот это я понимаю! – похвалил дядя Сережа. – Сразу видно, что будущий офицер!

– Офицер госбезопасности – поправила Натка и легонько улыбнулась. Ей больше не казалось, что никто в мире, и даже она сама, не имеют права улыбаться.

– Да, верно, извините, Наталья Владимировна, будущий офицер госбезопасноти! – улыбнулся дядя Сережа. – Ну, Натка, пошли?

– Пошли – ответила Натка. Ей вдруг представилось, что сейчас они откроют эту, обитую зеленым дерматином дверь, и за ней – та самая, настоящая, взрослая жизнь.

«А ведь, так оно и есть», – подумала Натка и шагнула за порог…

…Натка не ожидала, что лететь придется так долго. Восемь часов они летели до Москвы, и Натка думала, какая же, оказывается, большая страна, в которой она живет. Натка немного расстроилась, что в иллюминатор не было видно ничего, кроме облаков. Правда, периодически, в прорехи между облаками, которые были похожи на огромные комки ваты, она могла видеть землю – темно-зеленый ковер тайги, который разрезали, отблескивающие на солнце, реки, похожие на ртутные ручейки. Натка смотрела на проплывающие облака, на эти бескрайние просторы лесов и думала о том, что вот она, Наталья Соловей, летит учиться на офицера, чтобы скоро защищать свою великую Родину.

– Настоящий офицер, Натка – как-то раз сказал ей отец, когда она спросила, что такое офицер, – чувствует ответственность за всю свою Родину. Он обязан сделать все, чтобы она жила в мире, и ни один враг не посмел причинить зло людям, которые живут в этой стране. На офицерах, лежит особая задача – жить и служить так, чтобы людям жилось спокойно, и они гордились своей страной, зная, что она самая сильная в мире, и никто не посмеет даже подумать о том, что можно воевать с Россией.

– НО ведь наша страна не называется Россия – сказала тогда Натка.

– Да, не называется – согласился отец. – Но все равно, как бы ни называлась страна, это великая Россия! Понимаешь, дочь?

Натка не поняла тогда, почему отец так сказал, но сейчас, своими глазами увидев, насколько огромна Россия, она, кажется, начала понимать, о чем отец тогда говорил…

…Когда прилетели в Москву, выяснилось, что самолет до Свердловска, будет только вечером. Натка, было расстроилась, но дядя Сережа успокоил ее, пообещав, что они сейчас поедут на ВДНХ.

– А Кремль? – спросила Натка.