Гавриил. Только ветер
Хоть их круг и состоял из трех человек, и всегда они были «вышкой» компании, в столовой приходилось садиться по четыре человека за стол. Поэтому во время завтраков, обедов и ужинов с Крамором, Виктором и Александром сидел вечно ноющий о своих проблемах Дмитрий. В общем-то все у него было хорошо, только он не хотел отпускать свою прошлую жизнь, еще бы: ему было 23, и жизненного опыта у него было гораздо больше, чем у остальных. А значит и проблем. А значит и поводом для жалоб на жизнь. Вот и сегодня он вновь сел с ними. Ему можно было доверить все тайны вселенной, он бы все равно никому ничего не рассказал, потому что плохо соображал и иной раз ему приходилось показывать, как держать книгу. Зато он был спокойным.
– Все-таки ты придурок, Крам. – обратился к тому Александр в том время, как садился за стол: сегодня он пришел последним, потому что мистер кишечник негостеприимный и не любит всякие препараты, хотя мальчик и не понимал, как это укол может действовать на желудок. – Айда без плана, айда без плана, говорил же, что надо что-нибудь придумать.
– Надо сходить на поле и сделать его, – потирал Виктор виски, – вообще-то вы оба придурки.
– О, сэр «Я шучу дурацкие шутки» оживился. – заметил Крамор.
– Не дурацкие. Июль же. Самое время. – ответил тому Виктор. Дмитрий засмеялся во все горло. Ну надо же, и впрямь идиот. – Замолчи ты… Вы ничего не сможете сделать, пока… – он взял хлеб, откусил, отведал пюре, и с набитым ртом продолжил, – пока мне не исполнится десять. Они говорят, что тогда я смогу решать, сколько раз в неделю это делать, – прожевал, затем… – может и бряхня, но нужно надеятся, а? – толкнул плечом он Александра.
– Ага. Ребят, я такое видел во сне… Думал, пока целую унитаз – забуду, ан-нет, может хорошо, а может и нет. – сказал Александр.
– Это все потом, – заметил Крамор, – давайте в палате это обсудим, а? – все согласились. Еще бы: такое не сядет в одну маршрутку с аппетитом.
Спустя пятнадцать минут тройка сидела в палате. И они начали совещаться, предварительно отослав Дмитрия.
– Ну, и что ты там увидел? – спросил Виктор.
– Алису. – тот опустил голову, – нашу заботливую Алису, с ней была собака, страшная такая, как ты, Крам. Вот такой высоты, – он поднял ладонь на уровне стола. Одинокого, всеми забытого стола. – Она мне сообщила об одном мальчике! Мы должны ему помочь.
– Так погоди, Алиса? АЛИСА! – удивился Виктор. – И ма-а-альчик… У мальчика золотистые глаза? – Александр искосо на него посмотрел, – А, ну да, как его звали, кто он?
– Гавриил. Темные волосы, голубые глаза, и да, золотистые, как и у всех нас. – поддернул собеседника.
– Так. Я его видел. Только я был тогда овощем… Не таким, как этим утром, но все же…
– О как. В общем, она сказала, что его ждет большая опасность. Нас всех она ждет, а она о нем заботится. Погодите, вы верите? То есть в призраков? Не, я-то да, я ж творческая личность, – откинул за плечо воображаемый шарф, – но если и вы, то ладно. В общем она сказала, что у него собираются отнять сердце. Как и нее. Вы знали, что ее сердце пересадили какому-то хрычу? – Виктор и Крам удивились, широко раскрыв глаза. Открыли рты совсем немного, видимо хотели что-то сказать, потом закрыли. – Так вот, помешать мы этому не сможем.
– И зачем ты это тогда рассказываешь, умник? – спросил Крамор.
– Но он может выжить. Не знаю, как, но Алиса так сказала. Только понадобится один из нас. Один мощный источник энергии. Зеленоглазый блондин с тупыми шутками. Не видели? – Александр прищурился и пронзал взглядом Виктора. – Только тебе станет плохо.
– Еще бы. Я привык. А что в нем, собственно, такого особенного, чтобы его спасать? – спросил блондин.
– Он видит детали. – твердым голос произнес Александр. Двое на него с недоумением посмотрели. – Ох, он изучает здание, а это значит, что ваши задницы с его помощью могут давить стулья ваших домов.
– У меня нет дома. Я ж сирота. Забыл? – сказал Виктор.
– Ну, я согласен, если он отправит меня в Польшу. – сказал Крамор.
– Ага. Все так просто. С тобой то мы решим что-нибудь, Вик, – Александр уже размечтался о свободе. – только бы выбраться… Но пересадка только через три года, а до этого нам нужно ждать и не умереть. Ну или хотя бы ты должен выжить, – тот кивнул на Виктора. – Если он каким-то чудом выживет, то, возможно, сможет вытащить и нас.
– Тут есть морг? Должен быть, чтобы сжигать тела, крематорий. Но ставлю свой дом, которого у меня нет, на то, что он в подвале, а мы на пятнадцатом. Контраст чувствуешь? – поинтересовался блондин, – Нам надо будет торчать возле операционной? Или спуститься в морг? Вернуться обратно с каким-то левым пацаном, и… И как мы это объясним? Как? Что-нибудь конкретное есть?
– Успокойся. Есть… – ответил Александр, – …ладно, нет. Но он думает над этим. Времени-то еще предостаточно, так что… так что он понаблюдает и…
– И умрет от того, что у него заберут сердце. – с веселым притворством сказал Виктор.
– Не умрет, если ты будешь рядом. – ответил Крамор. – А кстати, что за собака? Она про нее не говорила никогда, хотя всего две недели провели вместе… Кто знает?
– Это ее охранник. «Из стражей воинов Калли» – так она сказала, – пояснил Александр. – Кажется, Доб его зовут. Или как-то так.
– Воинов Калли? Он ее страж? Она воин Калли? – спросил Крамор.
– Видимо… Как и мы с вами. – пояснил ему Александр. – Но она больше ничего не сказала, так что я понятия не имею, кто такие Калли, и как вытащить этого Гавра.
– Калли – это воины! – сделал вывод Дмитрий, подслушавший часть разговора.
– О боже, опять ты. – вздохнул Виктор. – Эх, короче, надо ждать. Так? – все трое кивнули, потом другие трое посмотрела на Дмитрия и закатили глаза. Дружно.
Они все делали дружно. Даже лажали дружно. Крамор и Александр тому пример.
4
После дня дружбы, так называли Александра и Гавриил второе февраля, девочка в белом приходила к ним обоим. Александра даже не желала смотреть на нее, а вот Гавриил… Он, можно сказать, подружился с девочкой в белом.
На улице лил дождь… и снег, автобус то и дело трясло, обычное дело для советских автобусов, девочке, сидящей с Пашей из шестого «Б» было скучно и немного противно: он молчал и вонял потом вкупе с отцовским парфюмом, а когда пытался заговорить с девочкой, то слова те казались Саше скучными. « Какой же он глупый» – подумала девочка, она была почти обо всех такого мнения, но некоторые ей казались очень даже… не глупыми, даже те, у кого она в глазах не наблюдала золотистое свечение. Например, Степан Викторович – сорокапятилетний настоящий советский мужик, как говорил отец Саши, такого мнения он держался и о себе. В сорок лет он развелся с женой, двух детей, пятнадцатилетнего мальчика и десятилетнюю девочку, она забрала себе. Забрала себе. Как будто это вещи. Степана мало что тревожило в этой жизни, ему даже не приходилось с друзьями по выходным напиваться в какой-нибудь забегаловке, ведь он был счастлив. Счастлив, потому что у него была семья. Крепкая, дружная семья. Что еще надо для советской полноценной жизни? Но не тут то было. Жена загуляла, видите ли ей стало скучно, а от кудрявых, черноволосых, зеленоглазых и в юбках выше колена у мужчин того времени «срывало башню», опять выражение Сашиного отца. Вот и Людмиле, жене Степана, захотелось кого-нибудь одурманить, потому что семейная жизнь скучна, каждый это знает, и вместо того, чтобы пытаться отремонтировать старый дорогой «Кадиллак», она решила приобрести новенькие, «дерьмовые Жигули», опять выражение Сергея Владиславовича, отца Саши. Степан и Людмила в итоге развелись, не тихо и мирно, а со скандалом, руганью, судами, детей чуть не забрали в детский дом, но даже несмотря на это Степан все равно не сказал ни одной живой душе, что его жена ему изменяла, вот и пришлось упустить детей. Для него это казалось не таким позорным проигрышем, чем, если бы все знали, что его жена наставила ему рога. От этого, будучи среднего телосложения, он и стал таким… обширным. Начал, как говорится, заедать горе мороженным, только не мороженным, а высококалорийными продуктами. За пять лет его бока увеличились в размерах, но на карьеру личные отношения никак не влияли, за что все родители говорили спасибо ему. И Сергей Владиславович по этому случаю стал называть его настоящим советским мужиком, все выдержит, на такого можно положиться.
У Александры отнюдь не было желания выслушивать все эти истории от родителей, но раз они трепались в гостиной… Что поделать, она же девочка, маленькое и любопытное создание. И в тот день, семнадцатого ноября, она смотрела на сопровождающего учителя и вспоминала эту историю, и сама его считала сильным. Ведь зачем после шести занятий со средними классами брать еще поездку на экскурсию в музей? Девочка подумала, что коллеги опять спихнули на него всех собак, ох уж это постсоветское общество. «Мы же цивилизованные люди, – говаривал Сергей Владиславович. – что мы, разве не найдем кого-нибудь левого, чтобы тот сделал всю работу, пока мы сидим, а?». И его дочь, будучи белой прекрасной розой, расцветала еще больше. Но отца не удивляло, что она понимает «взрослые» шутки, он уже привык, что Саша показывает свой ум и не стесняется говорить, как совсем большая девочка. Александра ехала и улыбалась, такие воспоминания греют душу, пусть эти воспоминания – истории о неверной жене и не любящих отца детей, ей было хорошо, потому что все это в прошлом, и на это она никак не могла повлиять. Мы не несем ответственность а незнакомых нам людей, а Саше тогда было два годика, поэтому…
– Так, пристегиваем ремни, ребятки, мы выезжаем на объездную. А кто ездит по объездной? – спросил у детей Степан Викторович, на пол оборота повернувшись к детям сзади.
– Законопослушные граждане! – ответили те.
– Потому что кто патрулирует объездную, кто ползет на нее, как муравей на рафинад? – все тем же веселым и хрипловатым голосом спросил учитель у тридцати учеников.
– Дорогу патрулирует милиция. И все они ждут денег. – радостно воскликнули дети.
Степан Викторович никогда бы не хотел разрушить детство детей, но от того, что он рассказал им, что такое коррупция и что в их «счастливой стране», где только-только развалились одни бразды правления и построились другие, все беды из-за коррупционеров, причинит им вред? Правда горькая, но она необходима. Хотя некоторые дети и не понимали, что такое коррупция, но всегда соглашались с теми, кто постарше. Некоторые дети все равно не пристегнулись. Они думали, что милиция ни за что в жизни не остановит автобус с детьми. Хотя на памяти Степана Викторовича такое было не раз. « Совсем у них совести не осталось, – говорил директрисе толстобокий мужчина. – штрафы выписывать водителю школьного автобуса! Что с нашей страной творится?». Директриса всегда разделяла его взгляды, но если бы услышала, как он что-то «втюхивает» им про коррупцию, то тут же выпроводила его на долгосрочный бесплатный отпуск. Большинство взрослых не хотели бы, чтобы дети думали, что они живут в «плохой» стране. «Ведь она не плохая, ведь все у нас хорошо!» – твердили взрослые. И правильно, что пытались скрыть, может дети бы за незнанием худшего все сделали бы лучше. Но это не точно.
Александра увидела пристроившийся сзади серебристый неприметный автомобиль…
– Ну что, маленькая стерва, пришло время отправиться на корм рыбом, – сказал Степан Викторович и рванулся к Саше, – в этот раз никто не взорвется, и я тебя порежу! – его лицо стало расплываться черной слизью, кипящей. Александра бросилась на окно…
Александра открыла глаза и увидела как летит на пол с кровати. Никто не услышал шума. В автобусе девочка кричала во все горло, когда проснулась, то не могла издать и звука. Перевернулась на спину, увидела пса у ее ног, поползла на локтях, потом перевернулась на живот и двинулась к шкафу, когда добралась до двери, то, открыв ее, увидела девочку в белом. Она протянула к Саше руки, положила плечи, девочка завизжала, глядя на красное расплывающееся пятно посредине груди девочки в белом.
– Я здесь, моя хорошая, тщ, тихо, никто тебя не обидит, пока я здесь. – прижался к Сашей Гавриил и обнимал за плечи. Детские объятие такие нежные. Но сейчас это были вовсе не детские объятия, это скорее напоминало отца, который успокаивает дочь после кошмара. Но тот был не кошмар.
– Гавр… Гавриил, эта девочка, она… она хотела меня задушить, мне так страшно! – сквозь слезы шептала Александра. – Не отпускай меня, пожалуйста. Пожалуйста!
– Не отпущу, не отпущу. – стоя на коленях возле кровати шептал ей Гавр. Но все-таки отпустил, когда Саша уснула. А после сам отправился спать с желанием во всем разобраться.
5
Утро шестого апреля 1995-го года началось так же, как и в предыдущие пять месяцев. Сквозь утреннюю детскую суматоху Гавриил и Саша обменялись тревожными взглядами, мальчик начал было подходить к ней, но девочка поднесла ладонь к горлу и потрясла рукой мол «не сейчас, подожди». Они не разговаривали в туалете, пока чистили зубы, не разговаривали за столом, пока ели. Про девочку в белом Гавриил не рассказывал никому, хоть иногда она и снилась ему, пугала вместе со своим псом. Но в ту ночь он понял, что надо бы раскрыть свой секрет, ведь он догадался, что не он один достоин визита Алисы. И после завтрака он предложил об этом поговорить, на одном из подоконников общей комнаты, ведь там было спокойно и никто не мешал, даже персонал. Ведь им не нужно было беспокоиться о том, что дети могут выпасть из окна. Потому что окна на этом этаже не открывались, а весь свежий воздух генерировали кондиционеры.
– Саш, что было этой ночью? Она? Они оба? – девочка бросила на него тревожный взгляд.
– Это не кошмар. Не сон. Ты ведь знаешь? – Гавриил кивнул, – она ко мне прикасалась, тянула руки к шее, и эта собака… Она такая страшная. – склонила голову девочка.
– Белая собака, черные круги под глазами, и девочки тоже… – успокаивал мальчик Сашу. – Не высыпается бедняжка.
– Очень смешно. И сколько раз она тебе снилась? Почему ты мне не сказал? Мы же друзья, Гавр!
– Прости, я не хотел тебя пугать. Хотя теперь понимаю, что это было глупо. Извини. Я хочу ее успокоить… – мальчик выдержал театральную паузу.
– Успокоить хочешь, как? – вставила девочка.
– Поговорить с ней. Что ей надо. Че она приходит? – девочка пожала плечами, – Вот-вот, и я о том же. Так что будем разбираться. В следующий раз, когда она придет, не беги ни от собаки, ни от девочки, пора взглянуть своим страхам в глаза.
– Ты имеешь ввиду поговорить с ними? Только учти, если она меня убьет, то я вернусь и заберу тебя с собой. – пообещала Саша и была намеренна серьезно. – Погоди, за тобой бежала собака? Да?
– Она меня укусила пару раз… Но, как оказалось, укусила только во сне, но мне не очень-то верится, что все это сон. – промолвил Гавр.
– Ага…
– В следующий раз ты тоже ей положи руки на плечи, только не бойся. – мальчик поднял указательный палец на уровне глаз. – Когда я скрестил руки у нее на шее, то меня за ногу укусила собака. И во второй раз. И в третий. – Гавриил смотрел в потолок и считал. – Ну ладно, и в четвертый.
– Четвертый? Сколько раз она тебе снилась? Надо было сразу сказать и мы бы тут же это решили.
– Нуу… Так, а что тебе снилось перед тем, как… – позволил договорить девочке.
– Поездка в музей. Я думала о разводе Степана Викторовича и потом… потом его лицо стало черным и…
– …И оно растекалось черной, жгучей слизью. – договорил мальчик. – Кажется я понял! Она приходит, когда мы думаем о хорошем, но не просто о хорошем, а о том, что было в той жизни. Первый раз мне приснился папа, развешивал вещи с сушилки, во второй раз Саша, потом Кати, кошка моя, она гоняла по дому собаку, потом моя учительница, она хвалила меня за мой ум… – тут Гавриил скрестил руки на груди и задумчиво смотрел на весеннее небо. Девочка любя ударила его по руке мол не отвлекайся и не зазнавайся. – Но все время их лица. Так печально, что подобным образом обрываются хорошие воспоминания.
– Но мне не казалось это воспоминанием, я думала, что проживаю этот момент заново, это даже был не сон, будто все было наяву. – твердила Саша. – Мне никогда не снились такие сны, а теперь…
– А мне снились, – гордо произнес мальчик, – и в пять лет, даже в четыре. Она как симулятор виртуальной реальности…
– Симу… какой реальности? – спросила девочка.
– А, это из комиксов. – за это и не любил Гавр комиксы, там всюду были небылицы, однако их приходилось читать, не зря же папа заказывал их пачками из-за границы, но мальчик любил их переводить, поэтому отец и продолжал снабжать этими «глупыми журналами» сына. Теплые воспоминания, Гавр вдруг подумал, что и это девочка подкорректирует и все зальет черная жижа. «Не сегодня» – сказал он себе.
– Эй, чего задумался? – потрясла его Саша.
– А, да ничего. Я тут подумал! Ты же можешь правду выудить у любого, так? – девочка кивнула, – Значит, ты можешь каким-то образом залезать в голову человеку? – девочка пожала плечами «может быть», – а я могу залезать в головы к животных…
– Я тебе покажу животное, пес. – оборвала Гавриила девочка грубым недетским голосом.
– Да ты не поняла, просто я пока слаб, маленький ведь. Помнишь, что я говорил насчет возраста? Я научусь этим управлять. В общем, нам нужен общий сон.
– Общий сон, значит. – согласилась девочка без раздумий. Общая дружба, общие тайны, общий сон… Что может быть ближе? —Только чур это будет твой сон, я просто на море никогда не была.
– Договорились. А как нам проникнуть друг к другу в голову? – спросил мальчик.
– Проникать буду я, – взяла на себя бразды правления девочка. – тебе значит-с нужно подготовить место свидания… – девочка наклонила голову вниз и подала ручку мальчику.
– Романтично так… – оттолкнул ее руку Гавриил. – Я, ты, белый пес, девочка с красным пятном на груди… О чем еще можно мечтать?
– Ну-у, о простой жизни и скучном детстве?
– Ну уж нет. – произнесли они в один голос.
Целый месяц они занимались «своими уроками». Но все же мальчику не удавалось удержать девочку, все время мир распадался вокруг него, хотя с каждой неделей Саша чувствовала, что хватка его крепчает. Они побывали в десятках мест: горы Кавказа, пляжи Киева, даже улицы Москвы. Все места, в которых мальчик получал удовольствие от жизни, в этот месяц девочка разделила с ним, пусть это были и маленькие путешествия. Но Алиса не спешила к ним на встречу. У нее не было сил, ведь она итак изрядно вымоталась с этими бесполезными визитами к детям. Но все же однажды она посетила девочку, но, как только Александра попыталась с ней заговорить, она исчезала.
Девятое мая 1995-го года.
– Так, прошлой ночью ты пробыла у меня десять минут. – напомнил Гавриил Саше. – Надеюсь, сегодня девочка догадается придти, или завтра, или послезавтра, но мы не должны останавливаться. Слышишь?
– Гавр, я хочу наконец-то выспаться, это так выматывает. Может она решила оставить нас в покое? Может она умерла? Опять… – ответила девочка измученным голосом.
– Саша! – встряхнул он ее, дети обратили внимание на сладкую парочку. – Саша, надо держать двери открытыми, помнишь? Ты сама говорила? Потерпи еще немного, поговорим с ней и все уладим.
– Поговорить? Я думала, мы хотим ее уничтожить. Она меня чуть не убила. Ты понимаешь? – хоть девочка в это не верила, другого предлога для того, чтобы выспаться, не нашла. – Но если так нужно, то я согласна.
– Умничка. Сегодня будет Краснодар.
Гавриил каждый раз сообщал ей о месте заранее. Но каждый раз им приходилось искать друг друга. Днем Саша пыталась выудить правду, не смотря Гавру в глаза, а ночью пыталась и вовсе зайти в гости. После каждого проникновения у Гавра сильно болела голова и его тошнило. Но с каждым разом это замечалось все реже. Его хватка крепла. Как крепла и способность проникать в голову мальчика. Однажды Александра попыталась провернуть такое с другим ребенком из палаты, но после визита его увезли на неделю, потом, конечно, он вернулся, и девочка перестала пытаться войти без приглашения. Гавриил поцеловал ее в лоб, пожелал удачного визита т отправился к своей кровати посредине палаты.
Удар. Скрип двери. Гавриил наглотался соленой воды, руки увязали в песке, он на миг открыл глаза, поднялся на колени и побрел к берегу, люди странно на него смотрели: он был в белой льняной рубашке без пуговиц и в белых штанах, но босиком. Обычно этот наряд был ему, как одеяние какого-нибудь китайского белобородого учителя, но сейчас одежда облипала его тело, в руках он держал песок. Когда вышел на берег, то облокотился на колени, восстановил дыхание, начал искать взглядом Сашу, но так и не нашел. Он уже думал, что пройдем за зря, но тут обернулся и увидел, как кто-то тонет, тогда он рванулся спасать девочку, но его остановил какой-то мужчина в оранжевых трусах со спасательным кругом за пазухой, второй побежал к девочке. Когда ее вытащили, то тут спросили о родителях, Гавр сказал, что он ее старший брат (на старшего он не тянул), и что отведет ее к родителях, те согласились: ну что ж, меньше забот им. Они брели по берегу к деревянному кафе на берегу моря, сухой песок нежно обволакивал их голые и мокрые ноги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: