«Мурка» и другие стихотворения. Октябрь 2014 – апрель 2015 года

Иное ль я во мне зарыто?
Или не я, и не во мне?

    29 октября

«Чужое всё отбросить от себя…»

Чужое всё отбросить от себя
С такою силой, будто чтоб нарочно
Удариться о камень или лёд
Своей башкой, в неё бы только снова
Впустить сознанье, крепкое, как осень,
Которая тверда, когда подмёрзнет,
Иль как готовность яблоневых тел
Без лиственной одежды вновь войти
В холодный зимний сон, – моё сознанье.

Уж я не тот, не тот уж я, что прежде.
Но в общем-то, наверное, не хуже.
Во мне порою плещется огонь.
Я улыбаюсь иль хотя бы скалюсь.
Ну что же, сердце, весело живи,
Вбирай печаль немеющего сада,
Напитывайся соками снегов,
Но долгих слов не говори деревьям,
Когда в них песни будущие дремлют.

    9—18 ноября

«С диким шумом снаружи на дом…»

С диким шумом снаружи на дом
Налетает, как витязь разбойничий,
Ветер. Надо ль ловить в шуме том
Зыбкогласие слов, смыслов звон ничей?

Птица крупная в раме окна
Промелькнула, загадочно чёрная,
В обстигающей логике сна
Тьмы крылатой с очей всё не сдёрну я.

Мне хотела сказать: «Никогда»,
Утвердительно, отрицательно,
Долетело лишь слово «…Когда?!»
Вопросительно, восклицательно.

Эти ветви в туманном стекле
Словно зыбкие брёвна колышутся.
Пусть она улыбается мне,
И улыбка в том шуме услышится.

    23—25 ноября

Поход охотников

i.
Вот, наконец, и новая зима.
И надо б описать её сполна.
Покуда снег не выпал и не лёг,
И наст не встал, она не стоит строк,
Покуда заяц след не напетлял…
Замечу, что в последние года
Лис стало больше, зайцев след не встретишь
Во время похождения-похода
По Клинско-дмитровской гряде.
Везде
Собаки в радио-ошейниках, охотники-
Дебилы, неужели вам слабо так,
По-дедовски, достойно,
Затравить ту красную лисичку,
Что вы втроём несёте,
И надо применять весь этот
Технический угар?
А впрочем, пятна крови на снегу
Всамделишни – как встарь – как смертный в грудь удар.
…Но за пределами лисоубийства —
Снег был пречист; спасибо говорили мы,
По Ириной биологической наводке,
Плутовке, то ль посмертно этой, то ль другой,
Чья ловкость, ум позволила пробраться
Ей следом вездеходным, хоть его
Давно уж замело, и коли б
Не свежий лисий след, нам твёрдый путь
Не отыскать, мы целый век брели бы,
В сугробах утопая тонкой лыжей
Под мачтами инопланетными
Всех этих ЛЭП, антеннами зарытых подземных кораблей
Из «Томминокеров».
Не знаю, хоть убей,
Зачем тут рифма.
Но с чем-то всё рифмуется, я знаю.
Рифмуется настылая земля
С Настасьей, с Анной – ледяное небо,
А я рифмуюсь, кажется, со снегом,
Что был и нет, вернее, нет и есть,
И есть ещё Мария, которая есть рифма ко всему,
И говорит она, прощай, прощай,
до встречи!

ii.