Судьба и другие аттракционы (сборник)

– Энди, – напряженное, злое лицо Ульрики, – Аврора не поняла, что мы знаем?!

– А мы как раз ничего и не знаем, – будто самому себе сказал Глеб.

– Нет, по-моему, – ответил Ульрике Энди. – Нет. По-моему, нет.

– Кому вы доверили! – бросила Ульрика Снайпсу.

– Хочешь сказать, надо было послать на свидание тебя? – наконец Энди вернулся к своему всегдашнему тону. – Это было бы правильно. У тебя же, Ульрика, больше выдержки, ты прекрасно контролируешь себя, твоя реакция куда быстрее моей.

– Мы имеем дело с инопланетным разумом. – Профессор сказал, и ощущение было такое, что его успокоил этот собственный вывод.

– То есть теперь мы из всесильных демиургов перекочевали в разряд подопытных кроликов? – усмехнулась Ульрика.

– Сверхцивилизация-таки догнала нас? – спросил Глеб профессора.

– Нас догнала наша старая фобия и только, – ответила Мэгги.

– Мы должны бороться, – чеканила Ульрика. – Может, они и не сильнее нас. Или же сильнее не настолько, чтобы борьба вообще не имела смысла. Бороться так, будто наша борьба имеет смысл.

– А что, если борьба не нужна вовсе? – начал Глеб. – Это не злой умысел с их стороны, а неумение вступить с нами в Контакт. Мы бы на их месте, что бы делали мы? Примерно то же самое.

– С той только разницей, что мы добро, – перебила его Ульрика.

– Ты рассуждаешь сейчас на уровне племени альфа, – ответила ей Мэгги.

– Я не знаю, конечно, – продолжает Глеб, – но всё, что случилось между ними и нами, есть лишь недоразумение, череда недоразумений. Во всяком случае, возможность этого остается, и мы должны её использовать до конца. Не имеем права не использовать.

– А ты понимаешь цену ошибки? – тихий голос Энди. – Чем мы заплатим, если ты вдруг неправ.

– Почему же они не пришли к нам сами, – размышляет Мэгги. – В своем обличии, я хотела сказать… Неужели они считают нас неготовыми к Контакту? Это значит, мы никогда не будем готовы к Контакту?!

– Я сейчас! – Глеб бросился вон из комнаты.

– Если мы имеем дело с инопланетным разумом, – начал профессор, – это может означать только одно: их по каким-то своим причинам заинтересовал наш эксперимент.

– Я, конечно, польщена, – ответила Ульрика, – но не переоцениваем ли мы…

– Если бы им была нужна Земля, – не дослушал ее профессор, – они бы вышли на контакт с Землей, а не заглушали бы каналы связи с НАСА.

– Каким может быть их интерес? Свернуть эксперимент или же как раз развить его… – размышляла Ульрика.

– Мне показалось, что они равнодушны к метафизической составляющей стороне того, что мы делаем здесь. Должно быть, у них какая-то совсем другая мораль. – Мэгги срывается на крик. – Они чудовищны! Я поняла. И надо готовиться к худшему.

– Неужели чудовищнее нас? – пожал плечами профессор. – Мы же вот при всей своей озабоченности «этической уязвимостью» так и идем до конца.

– Без меня, – вдруг сказала Ульрика.

– Как? – опешил профессор.

– Кажется, я до конца как раз и дошла, причем давно, только не заметила этого. Я уже с «другой стороны» конца.

– То есть ты, Ульрика, боишься, что они используют наши опыты во зло? – спросил профессор.

– Куда уж больше! – рассмеялась Ульрика.

– А может, их как раз интересует наша претензия на создание мира Добра! – зашумел профессор. – Как это не пришло в твою головенку! Если б хотели зла, неужели б не обошлись без нашей помощи?

– То есть вы считаете, босс, – начал Энди. – что это такое своего рода божество из машины, чтобы разрешить всё наше неразрешимое, распутать то, в чем мы запутались, да? А почему бы и нет? – закончил он совсем другим тоном.

– Если нам предстоит Контакт, – Мэгги казалось, что у нее сейчас лопнет голова от разрастающейся головной боли. – я за… Но если он будет в форме сотрудничества по эксперименту. – вы не вправе, профессор Снайпс, пока не узнаете их истинных целей, мотивов и прочего. У вас есть что-нибудь от головы, профессор?

– Не тебе решать, – хлопнул ладонью по столу Снайпс.

– Теперь уже и ей, – совершенно спокойно сказала Ульрика. – Перед лицом того, что…

– Да вы с ума посходили! – вскочил, забегал по комнате Снайпс.

– Это бунт, – улыбнулся Энди.

– Нам помогут создать мир Добра! – клокотал профессор, – укажут, в чем мы неправы, выведут из тупика, а вы, вы! – он задыхался. Навалился на стул, достал трясущимися руками какой-то пузырек, влил в рот несколько капель. – Сейчас… уже лучше, да.

– Надежда была бы, если они пытались закрыть эксперимент по нравственным основаниям. – Мэгги стояла с закрытыми глазами, прислонившись к стене.

– Но ведь это тоже было б неправильно, – поразилась Ульрика. – И если бы так, они были б неправы.

– Я как раз об этом, – еле слышный голос Мэгги. – Надежда была бы, если они были бы так неправы.

В комнату влетел Глеб.

– Вот. Мой персональный радиопередатчик. Он вряд ли блокирован. Просто потому, что я им не пользовался ни разу. Какой-нибудь из сигналов да пробьется на Землю.

Они испробовали все каналы, и безрезультатно. Значит, где-то на орбите стоит ловушка, глушилка. Это всё.

– Что же, будем учиться признавать свои поражения, – скривился Энди.

– Оператор Фриман Морган на связи. – Голос Моргана.

– Получилось! Да-а! – закричали все.

– Морган, это Терлов. Всё, что ты сейчас услышишь, не есть результат коллективного психоза, не плод массовой галлюцинации.

– Я высылаю данные по вашим гостям, – сказал Морган, когда Глеб закончил. – Я посмотрел, пока тебя слушал. Я сейчас доложу по начальству, будем разбираться, в экстренном режиме, разумеется. Ну, а насчет того, что это не коллективный психоз, вы всё же все вместе еще раз подумайте, ладно? В общем, я на связи. Держи нас в курсе. Удачи.

Они изучали распечатки. Какое счастье, что существует Морган! Счастье, что у них там в НАСА есть «экстренный режим». Счастье. Но что это? Все те же данные, которые они уже получили от имитации Моргана. Слово в слово! Найти хотя бы одно отличие, да? Неужели это опять было общением с компьютерной программой? Тогда они не просто побеждают – издеваются.