Гнездо змеи

– Интересно?

В ответ Марго закивала.

– Завтра будет ещё интересней. А теперь давай-ка спать. – Он встал из-за стола. – Здесь ничего не убирай. Акулина утром всё подберёт. – Подойдя к Марго, он поцеловал её в лоб. – Покойной ночи.

Постель хрустела, и от прохлады в комнате вдвойне приятнее окунуться в неё, замирая и чувствуя, как тело согревает ледяную простынь.

За окном шумел тревожимый ветром сад. На окна налетали редкие капли дождя, но как тепло и мягко. Марго закрыла глаза.

Утром она встала поздно. Быстро оделась и вышла сразу в залу. На столе дымился самовар, и вкусно пахло пирогами. Непривычно большие печёные они лежали на блюде. Стрелки на часах показывали одиннадцать. Марго попеняла на себя за поздний подъём. Ей так хотелось увидеть Акулину. Марго показалось, что Серафим её скрывает.

Весь день она ждала продолжения. Продолжения вчерашнего вечера: должно быть что-то интересное, ведь он ясно намекнул вчера об этом перед сном. Но Серафим не обращал на внучку внимания. После обеда и вовсе куда-то исчез, оставив её наедине со старыми затрёпанными книгами, которые предложил пролистать. К ним Марго даже не прикоснулась.

Она, скучая, слонялась по дому и томилась в ожидании вечера. После того, как узнала, что по хозяйству Серафиму помогает управляться Акулина, желание что-либо сделать пропало. «Наверное, спать ушёл, всё-таки возраст», – думала Марго, останавливаясь перед закрытыми дверьми некоторых комнат. В которой из них могла быть спальня Серафима, она не помнила.

Марго вышла во двор, обошла кругом дом, прогуливаясь вдоль пожелтевшего сада. Фруктовые деревья и кустарники росли в тесноте, плотно прижатые друг к другу, создавая живую стену, защищающую дом от посторонних глаз с улицы. Но «глазам» и без «стены» не пробиться сквозь деревянный глухой забор. «Полное уединение, а летом здесь, наверное, всегда тень и прохлада», – отметила Марго. Несмотря на запущенность самих деревьев, земля вокруг и дорожки – всё аккуратно подметено и прибрано.

Сквозь поредевшие, местами сквозные ветви робко пробивались солнечные лучи. Осенние невесомые. Посидев на скамейке в саду, Марго вернулась в дом. Покрутившись возле большого старого зеркала, она причесалась, накрасилась и вышла за ворота.

Случайный ветерок шевелил опавшую листву на деревянном тротуаре. Ласковое солнце грело. В лакированных чёрных туфлях, с модной сумочкой, в чёрных перчатках и белом югославском плаще с широким поясом, Марго сразу обратила на себя внимание случайных прохожих. От восхищённых и завистливых взглядов настроение приподнялось.

Напевая любимый мотив, она не спеша прогуливалась, ощущая себя столичной знаменитостью. «Провинция», – щурилась она, вздёргивая подбородок при встрече с очередным оценивающим взглядом.

Пройдя всю улицу, Марго дошла до центра. Заглянув в магазины и удостоверившись, что эта пустая трата времени, повернула назад.

По дороге её обогнал и остановился на обочине запылённый «ЗИЛ».

– Девушка, а девушка! Вы откуда такая красивая и куда?! – улыбался из кабины молодой шофер. Белые зубы на загорелом лице блестели.

– Туда! Отсюда не видать! – Ответила Марго и прошла мимо.

– Девушка, а вы не заблудитесь? Давайте, я вас подвезу! – не унимался парень, тронувшись за ней. Поравнявшись, он выскочил из кабины.

Марго остановилась, на лице – притворное возмущение, но в глазах бесовские огоньки. «Красивый чёрт… и этим пользуется», – разглядывала она шофёра. Широкоплечий, рукава рубашки закатаны. Руки сильные мужские. Марго улыбалась. Казалось, ещё немного и она решится. Парень ждал. Она откинула волосы, слегка качнулась. И пошла дальше. Уже не оборачиваясь.

Вернувшись в дом Серафима, в прихожей Марго медленно сняла плащ. Задержалась у зеркала. «На улице намного теплее и солнечней, чем здесь». Она прикоснулась ладонями к лицу – щёки горели.

Серафим сидел в зале за накрытым столом и самоваром.

– Прогулялась? А теперь давай чай пить.

Марго молча села за стол. Взяла чашку, открыла краник самовара. Заструился дымящийся ручеёк.

– Так…так. Живи, как можешь, как умеешь… главное о деле не забудь, – произнёс Серафим позже скороговоркой и посмотрел сквозь внучку. – Дай-ка мне карты, – попросил он. – Да не те, а в комоде возьми настоящие.

Марго достала из верхнего ящика комода толстую стопку старых карт. Размером они – крупнее обычных и вместо мастей на них – яркие картины из жизни людей, зверей и странных существ. И сразу повеяло мистикой.

Серафим раскладывал карты, рассказывая зачарованной внучке их значение и какой тайный смысл заключает та или иная карта в себе и как может влиять на судьбу человека.

– Это карты настоящие, старинные. Был случай, достались. Вот и прожили со мной почти век. А сколько до меня. Сколько глаз на них смотрело, сколько судеб они предсказывали. В один день всё и не расскажешь. Пока закончим. Главное запомни, на будущее, – и он стал говорить чуть тише, немного склоняясь в сторону Марго, – раскладывай их только на себя, не людям. Занятие это неблагодарное – когда людям, навредишь только себе. Когда карты привыкнут к тебе, а ты к ним – всё скажут и покажут. Начнёшь потихоньку, с малого – с предсказания погоды на завтра или свершения какого дела, не архи какого важного, и будешь смотреть, наблюдать, какая карта и как себя ведёт, что лично в твоём случае означает. А там пойдёт. Это ведь не только баловство, но ещё и зарядка для ума, прозорливости. – Он воздел кверху указательный палец. – На то, чтобы понять их скрытую силу и смысл могут уйти годы. Зато потом как сладко будет…

– Я слышала о таких картах, но ни разу не видела. Значит, правду гадалки говорят, предсказывая?

Серафим высокомерно хмыкнул, собрав карты на столе в стопку.

– Кто предсказывает? Бабы на базаре? Или те, что принимают на дому, как в будуаре за золото и деньги?! – вспыхнул он. – Тоже мне прорицатели! Карты для них ремесло, добывание денег и не более. А я тебе толкую о том, чтобы привыкнуть к картам, понять, полюбить их, если хочешь. А где ж тут поймёшь да полюбишь, когда у тебя за дверьми толпа из страждущих узнать – не скоро ль они подохнут или когда же свадебку сыграть. Тьфу! Мракобесы! – Он чуть не сплюнул, чертыхаясь. – Они, самые опытные из них, из этих гадальщиков, смотрят сначала на людей, а не на карты. А зачем на них смотреть – ведь они для них листок рисованного картона! Люди – их карты. По жестам, сказанному случайно слову, по глазам они читают, но не по картам. Эх, в мои времена тоже кругом были такие умельцы, только тогда за подтасовку спрашивали – вот и боялись. Не шибко борзели. А «щас»… у вас тут творится чёрти что. Одну такую сказочницу, ещё до революции, я тогда юнец желторотый был, отвели лихие люди за трактир, да язык ей вырвали и бросили собакам. Сам видел.

– Как вырвали, живьём? – Марго содрогнулась от ужаса.

– Конечно. Она потом ещё жила и всё мычала, только вот на картах уж не гадала. Ладно, кончим с этим. У нас главное впереди, – сделав паузу, он деловито на неё посмотрел. – Так завтра, значит, отчаливаешь, – то ли спросил Серафим, то ли подтвердил. – Мне нужно, чтобы ты приехала ко мне этой зимой. Только не на два дня, а недели на три минимум. Лучше всего в феврале, там и морозы спадут. Так сможешь или как?

Марго в ответ кивнула.

– Хорошо, – сказал Серафим и замолчал. Он сидел и смотрел на Марго в упор. Не в силах выдержать взгляд старика, она опустила глаза. – Мне, – начал он медленно, – необходимо тебе многое ещё сказать… передать. Понимаешь? Да и в карты попрактикуешься, если захочешь…

– Конечно хочу!

– Договорились. А сейчас, я тебе сделаю первый мой подарок, – сказал Серафим торжественно и удалился.

«Первый?! Значит, будут ещё подарки?» Марго охватило волнение.

Серафим вернулся с ножом в руках.

– Вот, держи мой подарок. – Он протянул внучке нож.

– Спасибо, – поблагодарила Марго, сильно удивившись.

Она взяла подарок в руки и стала рассматривать. Нож – похож на охотничий, финский. Такие Марго видела в фильмах о войне. Особое внимание её привлекла рукоятка с вырезанной на ней головой волка.

– Не удивляйся, – это вещь нужная, необходимая порой. Тем более эта…

Прищурив глаза, Серафим уставился на нож и замолчал. Марго показалось, что он что-то вспоминает, глядя на свой подарок. Затем он взял её руку с ножом и накрыл сверху ладонью.

– Главное, держи его всегда при себе, где бы ты ни была. Это особый ножичек…

Расстались они после двенадцати. Как и в первую ночь, Марго упала в прохладную постель и только начала мечтать, как сон сморил. Во сне к ней вереницей приходили карты. Они, как в детском калейдоскопе, складывались в разноцветные мозаики и тут же распадаясь, разлетались, уносимые ветром.

Глава 7

Время шло к закрытию ресторана. Марго посмотрела на столик, за которым сидел Вовка Гуляш. Он никуда не торопился, сидел и курил. «Отлично, – подумала она, – подвезёт до дома».

Вова Гуляш был фарцовщиком и менялой. Официантам из «Огней» таскал для продажи импортные шмотки, валюту и перекупленные у воров драгоценности. Кличку «Гуляш» ему дала Марго – Вова любил заказывать гуляш и пиво.

Рассчитав последнего клиента, Марго подошла к столику Гуляша.

– Не торопишься? – Она облокотилась бедром о столешницу.

– Я никогда и никуда не тороплюсь. – Гуляш расплылся в улыбке.