Судьба наизнанку

– Выходит так – не совсем поняв, о чём говорил Олег, Фёдор развёл руками. Глаза его смеялись.

– Ладно, проехали – Олег хлопнул ладонью по крыше колодца – в таких вещах без бутылки не разобраться. Что ты про банный день говорил?

Надо было натаскать воды в баню, пока Фёдор с Антониной будут заниматься огородными делами. Олег вызвался наколоть дров, но как выяснилось, нужды в этом не было. Поленицы за баней и домом были забиты наколотыми берёзовыми чурками до среза крыши. Сняв рубашку и закинув её на заднее сиденье, он начал наполнять водой две деревянные бочки в бане – в парилке и предбаннике, каждая примерно литров на сто пятьдесят, и вмурованный в кирпичную печь чугунный котёл без крышки, вмещающий ещё литров восемьдесят. Залить два ведра, отнести, вылить. Ещё раз, ещё и ещё. В конце концов, он бросил считать ходки и стал размышлять о будущей судьбе хозяина дома. В том, что чекисты так просто отстанут от Фёдора, он глубоко сомневался. Не тот контингент, не то время. Может, он рассчитывает на заступничество НКПС? Аварию всё-таки предотвратил, ударник, на хорошем счету, кандидат, в конце концов. Всех тонкостей этой стороны довоенной жизни Олег не знал, но прочитанные в Интернете за последние годы книги об индустриализации и репрессиях, склонили его к выводу, что шанс у Фёдора есть, но небольшой – процентов двадцать. Хотя, с другой стороны, вряд ли его выпустят куда-нибудь дальше Долбино. Параноидальная страсть соввласти к засекречиванию всего и вся могла в этом случае помочь. В итоге Олег пришёл к заключению, что: либо прадеда Вероники грохнут, как говорится, не отходя от перрона, либо оставят в покое, но так 'дадут по рогам', в смысле ограничат в передвижении и прочих гражданских правах, что он даже в Белгород съездить не сможет.

– Олег – Вероника неслышно подошла сзади, когда он накручивал колодезную ручку – что на ужин приготовить?

– Сейчас – он подтянул ведро к вороту, подхватил и поставил на землю и только после этого обернулся.

'Опять!' мысленно взвыл Олег 'как бабы любят свой образ менять, привыкнуть не успеваешь!' Перед ним стояла Вероника номер три, если считать за первых двух почти гламурную современницу и сверхрешительную амазонку.

Волосы убраны под белый ситцевый платок, завязанный под подбородком, на лице ни следа косметики, вместо топика и джинсов длиннющее платье-сарафан белого и тёмно-зелёного цветов, явно с Антонининого плеча, надёжно скрывшее все приятные округлости её фигуры. В общем, классическая русская крестьянка, хоть сейчас можно картину писать. Олег, как будто в первый раз, осматривал её сверху донизу и обратно, вдруг заметив, какое у неё хорошенькое лицо в своём естественном, без химических украшательств, виде. Она смотрела ему прямо в глаза, будто спрашивая 'Вот я какая, на самом деле. Как я тебе?' Олег понял, что готов на всё ради неё, ведь она смогла так рискнуть, выйдя к нему без защитной брони макияжа. Неужели он не сможет доверить ей так, как она доверилась ему? Сможет! Он шагнул к Веронике, наклонился и поцеловал в сладкие губы.

– Олежек – прошептала она, обнимая его за шею – мой Олежек.

Он замкнул её дрогнувшие губы своими, не нуждаясь более в лишних словах. Обнял и нежно прижал к себе, как будто прикрыв девушку от всей злобы мира.

С угла дома кто-то хихикнул. Вероника вздрогнула, распахнула глаза и отстранилась от Олега. Он опустил руки и посмотрел на крыльцо. Там стояла Полина, прикрывая рот ладошкой.

– Подглядывать – нехорошо – не найдя ничего более литературного и педагогического, хрипло сказал Олег. Сердце его бешено колотилось, он был готов допрыгнуть до неба и снять любую звезду, на которую укажет Вероника.

– Ничего я не подглядывала! – возмутилась Полина – она вышла тебя спрашивать, что готовить и пропала. Я ждала, ждала, потом пошла, посмотреть, что во дворе внучка – она прыснула в ладошку – так долго делает. А она – Полина снова прижала ладонь ко рту – целуется! Хи-хи …

Вероника побледнела, видно ей так же пришлось срочно тормозить нервную систему.

– Ну, бабуля! – она, скользя мелкими шагами, стала приближаться к крыльцу – сейчас сорву крапиву и врежу тебе по первое число. Воспитывать тебя ещё и воспитывать! Заждалась она!

– Ай! – взвизгнула Полина и метнулась мимо приближающейся, как летняя гроза, Вероники в сторону огорода, к родителям. Вероника прыгнула, вытянув вперёд руки, но не смогла её перехватить. Полина как-то умудрилась выскользнуть из почти сомкнувшихся на её плечах ладоней. Молча, какими-то длинными заячьими прыжками, выскочила со двора. Вероника не стала её преследовать, оставшись на месте. С огорода послышался звонкий, даже у дома, шлепок и почти мгновенно, получив от матери заслуженное ускорение, Полина прибежала обратно. Остановилась в двух метрах от стоящей с упёртыми в бока руками Вероники.

– Драться будешь? – шмыгая, спросила бабушка у внучки.

– На кухню, живо – вместо ответа приказала ей Вероника – нам ещё готовить надо, если ты не забыла.

– А что готовить-то из купленного? – Полина снова попробовала качнуть права – он тебе ничего не сказал!

– На ваше усмотрение, девушки – вмешался в спектакль Олег – только что б вкусно было.

– Вкусно. Будет,– твёрдо пообещала Вероника, конвоируя беглянку обратно в избу.

'М-да, картина маслом – внучка бабушку гоняет. Видимо, в детстве, когда Ника сюда приезжала, было совсем наоборот. Как-то быстро она про крапиву вспомнила, случались, видимо, ситуации' Олег вылил последние два ведра в бочку и вернулся к колодцу. На губах ещё остался вкус поцелуя, перед глазами стали мелькать соблазнительные картинки 'Хорош! Хорош, я сказал! Вот блин, как мальчик на первом свидании. Ещё увидит кто' Он оглянулся по сторонам. На дворе было пусто, если не считать гуляющих за машиной кур с цыплятами, что делалось за распахнутым окном кухни, разглядеть не удалось – мешала занавеска. Олег, наклонившись, вылил себе на голову полведра холодной колодезной воды 'Уф, лепота! Заодно жару легче переносить буду' Быстро заполнив последнюю ёмкость в бане, он отнёс вёдра в сарай и пошёл в огород, спросить насчёт дальнейшей программы. Роющий землю за пристроенной к сараю конуре лохматый пёс только проводил его взглядом, уже, видимо, считая за своего.

Огород от бани и сарая уходил вдаль метров на тридцать, почти полностью занятый картофельными кустами, ещё метров на десять продолжающимися к соседнему участку от задней стенки сарая. Слева у забора тянулись в несколько рядов грядки с капустой, морковкой и прочими овощами. Хозяева усиленно махали тяпками, окучивая будущий бульбовый урожай.

– Помочь? – Олег подошёл к работающему уже без рубахи Фёдору. По его загорелому телу сбегали капельки пота, успевая по дороге высохнуть и не упасть на землю. Антонина, дошедшая до замыкающей огород изгороди, остановилась и, приложив ко лбу ладонь, смотрела на разговаривающих мужчин.

– Тяпок нет – ответил Фёдор, тыльной стороной ладони вытирая пот со лба – только две.

После сцены у колодца Олег окончательно понял, что любит Веронику. Он решил немедленно по приезду в Харьков предложить ей руку и сердце, то есть, современно говоря, просить её выйти за него замуж. Все ранее волновавшие его вопросы тихо исчезли, спасовав перед такой решимостью. Поэтому семью Лапиных он стал воспринимать как своих родственников, пусть даже пока и неофициальных, а помощь родне он всегда считал святым делом. Правда, кроме матери в Харькове у него никого не было. Отца он не помнил, а родственники мамы жили в Челябинской области России, и за всю сознательную жизнь он общался с ними всего два раза, приезжая до распада СССР к ним в гости.

– Давай я Антонину заменю. Пока Ника с Полиной опять не сцепились.

Фёдор как-то по-новому посмотрел на Олега, подозвал жену.

– Тоня, иди в избу. Мы сами здесь справимся.

Антонина явно хотела что-то спросить, но сдержалась. Отдала тяпку Олегу и придерживая подол сарафана, прошествовала с огорода. Фёдор вернулся к работе. Посмотрев, как он это делает, Олег принялся первый раз в жизни окучивать картошку. Получалось это у него медленнее, чем у размеренно идущего, как автомат Фёдора, но он очень старался. Над баней заклубился лёгкий дымок, но Олегу было уже не до этого. Борясь с занывшими от непривычной работы мышцами, он упорно держал марку будущего, не останавливаясь ни на минуту и когда всё было сделано, не испытал особой радости. Он просто сделал свою работу.

Убрав садовый инструмент в сарай, Олег пошёл к колодцу. Там уже набирал воду Фёдор. Цепь весело накручивалась на ворот, над срубом показалась дужка ведра. Фёдор перехватил его, поставил на землю.

– Тяжело с непривычки? – спросил он, переливая воду.

– Да – Олег не стал скрывать очевидного факта – первый раз в жизни картошку окучиваю.

– Ничего – Фёдор дошёл до умывальника, наполнил его до краёв, – сейчас баня протопится, всё как рукой снимет, – он начал умываться, фыркая и мотая головой – так то же хорошо, но баня лучше. Зимой, представляешь, напаришься и в сугроб. Вот здесь – он показал в сторону кустов – специально снега побольше нагребаю.

Он закончил умываться, уступив место. Олег, смыв пот с лица и верхней части тела, вытерся висевшем на стене бани полотенцем, сел рядом с Фёдором на завалинку. Солнце уже давно перевалило через зенит, бросая на них уже приятно тёплые лучи.

– Скажи мне, Олег – Фёдор сидел, откинувшись на стену дома, и полуприкрыв глаза наблюдал за важно выхаживающим около машины петухом – у вас всё серьёзно?

– В смысле?

– В смысле с Вероникой.

– Я считаю, да.

Фёдор скосил на него взгляд серых глаз

– Это в будущем считается за ответ? Я ведь не только твоё мнение спрашиваю, но и её.

– Да – ответил Олег, начав слегка раздражаться – а что тебя так это интересует?

– Как-никак она моя родственница.

– Ух, ты – Олегу захотелось поддеть прадедушку – признал, что ли? Не сильно она на вас похожа, только цветом волос и нос такой же нордический, правда, маленький – намекнул он на фамильную особенность Антонины, вполне, впрочем, гармонирующую со всем остальным. Всё-таки прабабка была покрупнее правнучки.

– Нос, да – согласился Фёдор – но это не главное. – А что – главное? – не понял Олег.

Фёдор повернул голову и посмотрел ему в глаза. Олег не отвёл взгляд

– Ты знаешь – Фёдор смотрел не мигая – ты уже знаешь, кто она такая. Смотри, не оступись, правнучек.

– Что за … – начал, было, Олег, но Фёдор не стал его слушать, легко поднялся и пошёл мимо машины в избу.

'Вот блин родственнички попались!' – Олег остался сидеть, наблюдая неспешное путешествие редких перистых облаков. 'Антонина со своими дворянскими замашками, муж её, простачком прикидывающийся, даже дочь старшая, без мыла куда угодно влезающая. Да, представляю, что было бы, если б они в Харьков переехали. За неделю точно адаптируются. Как они себя в Октябрьском вели – не охали, не ахали, а воспринимали всё как должное и даже критиковать умудрялись! Вот тебе и непродвинутые предки'

Справа зашуршала трава, Олег посмотрел, слегка наклонив голову. Рядом стоял, переодетый в домашнее, Максимка, не выпуская из рук ярко-красную модель 'Камаза' – пожарной автоцистерны.

– Мама сказала вас позвать – выпалив эту фразу, мальчонка развернулся, бегом помчался обратно, доигрывать. Олег достал из машины рубашку, накинул и двинулся за ним следом.