Шамбхала. Книга 1. Священный Гадар

Глава 5

Сон. Странный, непонятный, но до безумия захватывающий и интересный. Сон, в котором я почему-то мог видеть не только череду невероятных событий, но и думать! А это что-то из разряда невозможного. Но факт. Это есть. И это происходило со мной здесь и сейчас. Может это и есть то самое посмертие? Мир, в котором я видел, как осуществляются мои мечты? Не знаю. Да и какая разница? Все равно я не мог ничего изменить.

Я конечно пытался, но без толку. Да и как, если я даже тела своего не ощущал. Только видел и изредка слышал. Вот и все. Причем видел я не цельную картину, а рваные моменты. То я сносил с одного удара похотливую суккубу, то отправлял к демонам ненавистного монаха Илая, а то и вовсе косил нечисть направо и налево.

Впрочем, если я умер, и сейчас, перед тем как мое сознание окончательно потухнет, видел осуществление своих мечтаний, то почему бы и не насладиться зрелищем? Так что я особо не волновался. Мне было все равно. Точнее, не так. Мне было все равно на свое будущее, но вот увиденному я искренне радовался. Особенно сильно отрубленной голове Илая.

Правда, это совершенно не походило на то, что я когда-то прочитал в книге одного философа. Нудная, однако, книженция была, но что поделать. Зимой особо делать нечего. Сиди себе целый день у печи или камина и читай сколько влезет. Главное, дрова не забывай подбрасывать, а то и замерзнуть недолго. Это весной и летом особо читать было некогда, разве что по вечерам, осенью тем более, а вот зимой полное затишье.

Осень. М-да. Самое тяжелое время года. Мало того, что нужно найти более-менее чистую халупу, ну или обустроить место для зимовки в одном из полуразрушенных домов, а потом еще и в порядок привести, так еще и денег на всю зиму кровь из носа, но достань. По-другому не выживешь.

Так что приходилось каждую осень утром бежать на рынок и выискивать цель для освобождения от лишних денег, а после бегом во временный дом заделывать щели, чистить трубу дымохода, готовить место под будущий сортир, ну и запасать дрова на все холода. В общем, трудиться от зари и до ночи. Здесь или горбатишься, или умираешь. По-другому никак.

Конечно, если можно было бы и зимой кошельки зевак тягать, то было бы отлично. Но чего нет, того нет. Все ходят в тулупах, деньги прячут как можно дальше, а торговцы злые как черти на морозе и следят за своим товаром как никогда пристально. Так что приходилось продукты покупать. Выбираться каждые два-три дня из халупы и отправляться на закупку еды. Да еще и так, чтобы никто из местных не заметил. А то ведь если поймут, что у меня хоть один медяк есть, то в лучшем случае изобьют и деньги отберут, а в худшем могут и просто убить. Жизнь в нашем районе ценилась не дороже медяка.

Любой на моем месте сказал бы, мол чего это ты каждую зиму новое лежбище готовишь? Не проще один раз хорошо обустроить одну берлогу и жить там все время? Ну да, так рассуждали либо местные бандиты, либо хорошо вооруженные одиночки, ну или бегающие на побегушках у Илая или старосты подхалимы. Впрочем, даже им зимой иногда приходится отбиваться. Вечно кто-то считает, что у соседа как-то слишком много припасов скопилось, или же деньги появились. Не трогали лишь старосту и Илая, ибо если те умрут, то прибудет отряд с проверкой и устроит полное истребление таких придурков. Правда, о таком я лишь читал и слышал, но судя по тому, что бандиты предпочитали к Илаю и старосте не лезть, зерно истины в этих слухах присутствовало.

Что же касаемо лежбища, то зимой меня вряд ли найдут на новом месте, если все сделал правильно, и никто моей подготовки не заметил. Но весной все резко меняется. Обычно мало кто думал и считал так же хорошо, как и я. Да о чем говорить! Они вообще считать не умели, а значит, правильно рассчитать провизию на всю зиму не могли. Так что как только становилось более-менее тепло, так сразу по всем углам начинали шнырять все кому не лень. От обычных бездомных как я, до местных банд. И все они искали одного и того же, еды и денег.

В общем, рано или поздно, но лежбище находили, а затем либо сами в нём обустраивались в ожидании хозяина, дабы его ограбить, либо засаду устраивали. Ну а если не повезло, и ты не озаботился обустройством сигнальных ловушек в свое жилище, то тебя легко и просто могли прямо в нем и прирезать. Ну или раздеть донага и выкинуть пинком под зад на улицу, где уже от холода и голода загнешься в подворотне.

Хм. А чего это меня на воспоминания потянуло? Или это как в тех текстах, мол перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает? Может и так. А может и нет. Ах, да. Книга философа. В общем, в ней тот рассуждал на тему цикла перерождения души, как и почему это происходит, а также описывал некий «предбанник», в котором все души томятся, пока не найдут себе новый сосуд-тело для жизни. И по его утверждению, этот самый «предбанник» очень сильно схож на самый обычный сон. Мол ты переживаешь всю свою жизнь от конца к началу, а после память стирается и уже с чистым разумом и душой ты улетаешь в новый сосуд-тело для жизни.

Так вот. То, что сейчас происходило, сильно напоминало текст этого философа, но в то же время так же сильно отличалось от него. Например, мои воспоминания шли не от конца к началу, а были хаотичны и всплывали беспорядочно то о том, то о сём. Кроме того, параллельно я смотрел, как уничтожал нечисть, словно герой из сказок.

Впрочем, только дракой сон не ограничился. В какой-то момент я отчетливо ощутил, как меня куда-то несли. И очень быстро. С огромной скоростью пейзаж так и мелькал по сторонам, словно меня не человек на руках нес, а мы летели аки вольные птицы. Затем изображение оборвалось, а после я уже ощутил, что оказался в волшебной комнате.

А как еще по-другому описать такую нереальную картину? Ослепительно белоснежный потолок, стены и даже пол. Я в такой же изумительно белой и пахнущей лесной свежестью пижаме лежал на мягкой постели, покрытой такой же кристально-чистой и опять же белой простыней. И это я еще не сказал о безумно удобной и мягкой, словно пух, подушке. Вокруг меня ходили улыбающиеся люди в белоснежных одеждах и что-то негромко и успокаивающе говорили. Хотя какие это люди? Явно ангелы. Вон, и руки у них иногда светились то золотым, то зеленым свечением. Волшебная картина.

Изображение снова мигнуло, пропало, а после возникло как в тумане. Хотя, нет. Не как в тумане, а как … даже не знаю, как описать подобное. Все вокруг было расплывчатым и плывущим. А еще отчего-то мне стало легко, спокойно и умиротворенно. Казалось, стоило мне только пожелать, как тут же взлечу в воздух, словно перышко, и полечу на волнах ветра вдаль. Но лететь никуда не хотелось. Хотелось лежать и улыбаться довольной лыбой на всю харю.

Затем ко мне подошли двое в странных одеждах, очень сильно похожих на форму. Вот только цвет у формы был очень знакомым, как и фасон. Черно-красные одеяния? Что-то знакомое. Где-то я уже подобное видел. Но где? Не помню. Ну да и все равно. Это явно не враги, а близкие друзья ангелов. А может и вовсе их слуги. Не знаю.

Они меня о чем-то спрашивали. И я даже отчасти понимал, о чем. О моей жизни, об уроде Илае, о том злосчастном бое, в котором я не смог ничего сделать. О смерти рыцарей и их слуг. М-да. И хотя эту часть мне вспоминать не хотелось, особенно свой конец в лапах суккубы, но в данный момент мне отчего-то захотелось высказаться и вывалить на них все, что только знал и видел. Причем как можно подробнее. Отчего-то мне казалось, что это очень и очень важно. Ну да и ладно. Правда, непонятно, зачем ангелам слушать мой рассказ, если они и так все видели, но мне несложно. Могу и сам рассказать. Может это и вовсе не простой разговор, а что-то типа проверки, что ли. В любом случае, после того как я закончил, они растворились, а я уснул. Забавно. Засыпал и думал над странностью ситуации. Уснуть во сне. Ха. Вот это точно любопытный опыт.

– Нет!!!

Мой яростный крик разбудил меня же самого. Спина была мокрой от липкого пота. Руки дрожали как у алкоголика, а сердце билось так громко, что казалось, еще чуть-чуть и взорвется. С ошалевшими мыслями я ошеломленно осмотрелся.

– Я что, жив? – само собой вырвалось у меня.

И я даже не понял, что именно меня удивило сильнее. Свой собственный истерический писк вместо нормального голоса, или же тот факт, что я понял, где нахожусь. Я конечно до этого много книжек читал, но все они были больше посвящены высоким материям, математике, философствованиям и отчасти путешествиям. А вот книг о медицине и обустройстве больницы я точно не читал.

Так откуда я знал, что сейчас лежал в палате, на мне надеты хлопчатые белые больничные свободные штаны и рубаха? И лежал я не на постели, а на больничной койке. Рядом висели не странные штуки с прозрачными трубками, а скорее всего, парентеральное питание, вводимое мне с помощью периферического венозного катетера? Откуда эти слова и знания в моей голове? Что происходит? Где я вообще?

Нет, я понимал, что лежал в больнице, но где эта больница находится? Я точно по-прежнему в Гадаре? Но ведь я сто процентов умер! Или нет? Ничего не понимаю. Стоп. А почему я решил, что сейчас не в Гадаре? Потому что жил в средневековом времени, а здесь попахивало современным? И это абсолютно несовместимые вещи? Но почему? Бррр… Аж голова заболела.

Так. Средневековье – это мечи, копья, доспехи и так далее. Современный мир – это…. А что это? Слово есть, а что оно значило, понять не мог. Только общие и размытые образы. А еще куча новых слов. Технологии, прогресс, цивилизация, промышленная революция… А это здесь при чем? Ох, и что мне теперь делать-то?

– Я смотрю, молодой человек, вы пришли в себя.

От мягкого мужского баритона я непроизвольно вздрогнул, и повернувшись, увидел вполне обычного улыбающегося доктора лет сорока, а за ним медсестру и… Тихона? Да не. Не может быть. Он же точно умер. Или нет? Разве я видел его гибель? Но тогда я что, в Гадаре? Или нет?

– Где я? – хрипло прошептал я.

– Вы, молодой человек, в больнице святых рыцарей, – доброжелательно улыбнулся мне доктор, подходя ближе. – Ну-ка-с, посмотрите на меня. – Я непроизвольно перевел взор на его добродушное лицо. – А теперь смотрим на мой палец. Отлично. Смотрим-смотрим, – при этом он водил пальцем слева направо и обратно. – Очень хорошо. А теперь делаем глубокий вдох. Вот, молодец. – Его правая рука окуталась легким зеленым свечением, и он приложил ее к моей груди. – Очень хорошо. Отлично, я бы сказал. Соня, – повернувшись к девушке, добавил он, – снимайте с молодого человека катетер. Он вполне здоров. Ну а вы, Илларион, – в этот раз он повернулся к рыцарю, – можете его забирать. Делать ему здесь больше нечего.

– Ай! – вырвалось у меня, когда девушка неожиданно вытащила иглу из моей руки.

– Сожми кулак и согни вот так вот руку, – спокойно произнесла она, помазав чем-то место выхода иглы и помогая мне правильно расположить руку. – Через минут двадцать можешь разжать и убрать ватку. Понял?

Я на это лишь ошеломленно кивнул головой. В то же время доктор уже покинул палату, и медсестра поспешила за ним. Я же остался наедине с Тихоном.

– Удивлен, что остался жив? – хмыкнул он, подходя ближе. Я в ответ снова кивнул. – Это и понятно. Я и сам не верил в то, что мы выживем. Ну да ладно. Обо всем мы сможем поговорить дома. Там же я тебе все расскажу и отвечу на твои вопросы. А пока нам нужно принять очень важное решение. Ты как себя чувствуешь? Нормально?

– Ну как бы да. Наверно, – не очень уверенно промямлил я, осторожно разминая плечи и при этом не ощущая никаких неудобств.

Что у меня с голосом? Аж самому противно. С каких пор я мямлей стал?

– В общем, здесь такое дело, – почему-то замялся он, стараясь не смотреть мне в глаза. – Как ты смотришь на то, чтобы я тебя усыновил?

– Эмм… Что? – в ступоре произнес я.

В горле резко пересохло, а глаза почему-то намокли. Я даже слегка ущипнул себя, чтобы убедиться, что это не сон. Меня хочет усыновить святой рыцарь?!! Это что за сказка такая? С чего вдруг такой как он решил взять меня в сыновья? Меня! Беспризорника и сироту! Что вообще происходит?

– Я говорю, как ты смотришь на то, чтобы я тебя усыновил? – наконец перестав смотреть по сторонам, он твердо встретился со мной взором.

– Ну, это самое… ну, я как бы того… ну этого…, – теперь уже я отвел взгляд, не в силах выдержать взор Тихона, но после взял себя в руки и решительно добавил. – Я не против! …Вот.

– Ну и отлично, – сразу расслабившись, улыбнулся Тихон. – Тогда подпиши вот эту бумагу, и пошли отсюда.

– Подписать бумагу? – удивился я, переводя взор на протянутый мне лист папируса с магическим фиолетовым свечением по краям.

– Просто прочти, и приложи вот здесь большой палец правой руки. Дальше свиток сам все сделает, – добродушно улыбнулся Тихон.

– Ага. Ясно, – ничего не понимая, кивнул я головой и уставился на свиток.

Буквы расплывались, и мне с огромным трудом удалось взять себя в руки и наконец прочитать, что там было написано. Впрочем, особо много текста там не было. Просто указывалось, что Илларион Веньямин Тихон, святой рыцарь Церкви Божественного Просвещения, старший офицер дозора тринадцатого сектора в тысяча триста пятидесятом районе Гадара готов взять в качестве единственного сына и наследника молодого парня-сироту возрастом пятнадцати лет с именем Акиро. Ну а дальше уже от меня текст, что я готов вверить свою судьбу новому отцу своему.

М-да. Вооо дела. Нет, я не раздумывал и не сомневался. Да и чего тут думать-то? Где моя прошлая жизнь и где жизнь пасынка рыцаря? Да еще и офицера. Но сама суть слишком сильно выбила меня из колеи. И это еще я не упомянул новые и откуда-то взявшиеся знания.

– А! Я тут хотел вам рассказать насчет того, что было…, – решив перед подписанием признаться рыцарю в своих новых ощущениях начал я, но был решительно прерван.

– Потом, – почему-то Тихон при этом с подозрением покосился в сторону. – Все дома. Там приведешь себя в порядок и поговорим. Или ты против подписания?

– Да нет, что вы, – смутился я и сразу же приложил палец к свитку.

Палец слегка кольнуло, но тут же боль прошла, а свиток по краям засветился золотым свечением. Но ненадолго. Через пару секунд он погас и исчез прямо из моих рук. Отчего я только и смог, что в шоке раскрыть глаза, да так сильно, что они чуть не выскочили из орбит.