Угасший ангел. История Лютия Редвуда. Книга 2

– Интересно… а почему? – снова спросила Кайтлин.

– Потому что мы вновь встретились, конечно же!

«И потому что я избавился от возможных неприятностей», – закончил про себя Ларс.

Кайтлин смущённо улыбнулась, а Ларс стал рассказывать о своих открытиях.

– … Я не уверен, но дерево – это же жизнь. Люди способны создавать послушных големов и прочую нечисть, но всё это не жизнь, а сплошные марионетки людей. А что, если я смогу создать настоящее дерево, которое будет жить так же, как и любое остальное в нашем мире. Искусственная жизнь… Это то, что ещё ни один маг не смог создать… Я веду это к тому…

– Ларс… – перебила его Кайтлин. – А ты собираешься всю свою жизнь потратить на исследования?

Ларс вперил свой взгляд в глаза Кайтлин и стал про себя размышлять. Внезапно до него дошла суть вопроса.

– Ты думаешь, что я буду настолько поглощён исследованиями, что забуду уделять время своей семье? – вопросом на вопрос ответил Ларс.

Кайтлин не ожидала, что её так быстро поймут, поэтому решила сказать всё без обиняков:

– Я не знаю, Ларс. Ты ответственный человек, но в то же время… у тебя столько планов, задач! Я не знаю, способен ли человек за две жизни выполнить то, что ты пообещал себе сделать за одну, но… я также ответственная. Не обижайся, что задала такой вопрос. Ты очень увлечён магией, разумеется это неплохо, но мне бы хотелось, чтобы семья также имела своё место в твоём сердце. Не прошу тебя переставить меня на первое место, а свои исследования на второе, но прошу тебя пообещать, что ты будешь уделять нам свободное время. И чтобы это время появлялось…

Ларс вздохнул. Громко.

– Кайтлин, нет в моей душе никакого первого или второго места. Нет приоритетов. Я буду уделять и исследованиям, и семье столько времени, сколько нужно. Я поставил себе столько задач потому, что будь у меня их меньше, мне бы казалось, что я всё успею и торопиться смысла нет. Но когда их и правда так много, начинаешь совсем по-другому воспринимать этот мир. Постоянная нехватка времени. Но я знаю, что я не успею всё. Я оставлю будущему поколению своё наследие. Я уже смирился с этим. Как бы я не хотел, мне в одиночку будет достаточно сложно сделать мир лучше. Но свой маленький мир – семью – я в силах изменить в лучшую сторону. Я буду заниматься семьёй и исследованиями, и всё это будет единым. Обещаю.

– Хорошо, Ларс. Я тебе верю.

Глава 6

Ларс с Кайтлин разговорились и не заметили, как быстро пролетело время. Уставший Ларс вернулся в свои покои, проводив перед этим свою возлюбленную; сегодня он признался в том, о чём они оба догадывались и что оба чувствовали. Любовь. И на самом деле эта тема и задержала двух влюблённых.

И только вернувшись в свои покои и раздевшись, Ларс, умиротворённо прилёгший, внезапно, как будто сверху капнул птичий помёт – такие чувства в нём отзывались об этом – вспомнил, что забыл активировать семечко, которое находилось внутри жертвы.

«Нельзя дать технике покинуть преждевременно своего хозяина», – устало подумал Ларс, зевнул и незаметно для себя провалился в блаженный сон. Спокойный сон.

Вроде бы ничего и не изменилось, но слова, сказанные им в этот вечер вслух, успокоили его. И наверняка Кайтлин тоже. Завтра он проснется как можно раньше… И…

Ларс открыл глаза и молниеносно глянул в окно. Уже был рассвет.

«То-то я думаю, а что я, собственно, думаю», – сонно подумал Ларс.

Он быстро оделся и сосредоточился на своей технике. Он почувствовал, что изменил что-то. Значит, этот человек сейчас умирает.

«Отлично», – подытожил Ларс, и вдруг схватился за голову.

«Отлично, Ларс. Ты – идиот!»

Только сейчас он понял, что его жертва могла быть не одна. И одно дело убить человека ночью, а другое – утром, когда, возможно, посреди разговора жертва начнёт корчиться от боли. И это лишь полбеды. Ларс не совсем уверен, что длина шипов, пронзивших тело, будет достаточно короткой, чтобы в момент срабатывания техники их не было видно незапланированному наблюдателю.

До его ушей дошёл человеческий крик, совсем недалеко. Он выбежал из комнаты и увидел девушку, которая кричала, от боли закрыв глаза.

Шипов не было видно, но на этом хорошие новости для Ларса кончились.

«Что происходит? Почему служанка, которая занималась его водными процедурами, оказалась жертвой вместо того человека из Порядка?

Как оно оказалось в ней?»

Мысли роем теснились в голове Ларса:

«Он узнал. Или решил не есть суп? Или всё-таки узнал? Как объяснить то, что сейчас с ней происходит? Смерть Ирис на моих плечах… О чём мне сейчас, чёрт возьми, думать?!»

Первое, что сделал Ларс – это наконец убрал иглы обратно в семя. Лицо девушки сморщилось, кровь полилась из рта. Затем облокотил девушку на свою руку и прошептал: «Прости».

Ларс, конечно, мог бы просто оставить девушку умирать и пойти по своим делам, которые неотложно ждали его, но чувство вины за свой поступок приковало его к земле в обнимку с ней.

Девушка в тот момент уже замолчала: смерть, нелепо тянущая свои уродливые костлявые руки, уже забирала к себе несчастную.

Когда Ирис умерла, Ларс положил её обратно на пол. К этому моменту уже подошла охрана, недоумённо тараща глаза на только прибывшую в небытие девушку. Ларс же пошёл на нижний этаж: ему надо было разобраться, как произошла подобная нелепость.

На секунду он подумал: а не обознался ли он? Вдруг девушка погибла не от его техники? Но он вспомнил один факт: как только он убрал иглы обратно, потекла кровь. У неё было внутреннее кровотечение от шипов. Ошибки быть не могло.

Он спустился на нижний этаж и прямиком направился в комнату Ирис.

Так как в наказание король выделил Ларсу лишь только одну служанку, то Ларс позаботился, чтобы ей было комфортно. Не лишаться же последней…

Как он и боялся увидеть, на столе в её комнате и правда стояла та самая злополучная тарелка.

«Что же это значит? Что… он предвидел мой ход?» – думал Ларс.

Ошеломлённый и беспомощный, он вышел из комнаты Ирис, направляясь куда-нибудь подальше и думая, как следует поступить.

– Одна служанка умерла от отравления, а другой, какой-то идиот, только-только сбежал из замка, сшибая прохожих с ног. Один из тех – новеньких. Что же творится в Миттенсвит… – жаловался чей-то достаточно древний голос.

Это оказался один из самых старых жильцов замка – Перивальф. Шёл он с какой-то молодой, неизвестной Ларсу девушкой.

– Дядя Перивальф, Вы только что сказали, что кто-то из новеньких? А какого цвета у него были волосы? – спросил Ларс.

Он называл Перивальфа дядей с самого детства и после того, как вырос, решил не изменять своей привычке.

– Что-о-о-о-о? – со стариковским акцентом переспросил Перивальф.

– Я спрашиваю, какие волосы были у сбежавшего! – уже громче переспросил Ларс.

– А мне покуда знать, дурак! Я что, видел? Или я должен был расспросить всех про его волосы?! Отойди, молодняк, меня сейчас интересуют не его волосы! – кричал Перивальф, тяня за руку девушку.

– Медового цвета, – повернув голову, сказала девушка. – Я как раз только зашла сюда, когда он пронёсся мимо меня, держа в руках какую-то записку.

– Спасибо! – ответил Ларс и стал обдумывать свой дальнейший план действий.

– Молчать! Совсем обезумела, женщина? Без моей команды рот не раскрывать! Ясно?! – стал орать на неё Перивальф.