Бытие бездельника

В баре было пусто. Не было ни одного посетителя, приглушенно играла популярная радиостанция, а бармен с чем-то суетился за стойкой. Когда мы подошли, я заказал кружку светлого пива и сушеную рыбку, Антон сказал, что будет то же самое. Мы молча сели за столик у окна, чокнулись кружками и сделали по несколько глотков пива.

Не зная, с чего начать разговор, я спросил:

– Ты сегодня не работаешь?

– Как видишь, нет.

Я промолчал, ожидая более развернутого ответа.

– У меня сменный график, – сказал он, видя мою реакцию, и, сделав еще пару глотков, добавил: – Только не спрашивай, где и кем я работаю, ладно?

– Ладно. Тогда спрошу, почему не стоит спрашивать?

– Да потому, что почти у всех работы одинаковые. И если ты не работаешь дрессировщиком жирафов или учителем бонсай, то, пожалуйста, тоже не утруждай себя рассказами – я все это уже слышал.

– Я и не собирался, – сказал я, немного озадаченный таким резким ответом.

Антон взял кусок вяленой рыбы, прожевал его и спросил:

– Ты, так понимаю, тоже отдыхаешь сегодня?

– У меня отпуск уже несколько дней.

– Я гляжу, ты его классно проводишь, – с ухмылкой сказал Антон.

– Ну, уж как могу, – спокойно ответил я. Его сарказм был весьма обоснован.

– Я свой так же провел. Сидел дома, делал какие-то, сам уже не помню какие, дела, пил. Вроде от всей этой работы тошнит уже, а когда от нее освобождаешься на время, делать нечего.

– Во-во, и у меня так же, – промычал я, дожевывая рыбу и запивая ее пивом.

– А почему не поехал никуда?

– У меня и моей девушки отпуска не совпадают, а поменяться не получается. Да и денег нет особо, чтобы ехать куда-то. Не получилось накопить нужную сумму.

– Знакомая ситуация. – Антон откинулся на спинку стула и, уткнувшись взглядом в какую-то точку на столе, задумался о чем-то.

Пока он думал, я наблюдал за барменом, который пару раз выносил что-то за дверь у себя за стойкой. По-видимому, посуду.

– Знаешь, отчасти проблема в нас самих, – вдруг очнулся Антон.

– Ты про нехватку денег?

– Ну да. В течение года мы покупаем столько ненужной херни. А потом не можем вспомнить, на что просрали столько средств и, следовательно, своих сил, ведь все это мимолетно и ненужно, по большому счету.

– Пожалуй, – согласился я, вспомнив несколько компьютерных игр, купленных на распродаже, в которые я даже не играл. – Но надо же чем-то иногда радовать себя. Нельзя во всем себя урезать, чтобы постоянно копить.

– А вот тут всплывает другой пункт.

– И какой же?

– Устройство нашего общества в целом.

– Однако, глубоко ты копаешь! – засмеялся я.

– Начнем с того, что те, кто стоит выше тебя в организации, где ты работаешь, не испытывают проблем с тем, чтобы куда-то поехать в свой отпуск.

– Я бы не сказал, что мой начальник намного богаче меня.

– Я говорю о тех, кто стоит гораздо выше. О тех людях, для кого твои проблемы и потребности решаются по щелчку пальцев. Кстати, большинство твоих желаний для них решаются так же.

– Знаешь, наверно, грустно это признавать, но у меня не так уж и много желаний.

– Ты решил оградиться от этого бренного бытия? – засмеялся Антон.

– Нет, просто очень трудно действительно понять, чего тебе на самом деле хочется. Отделить это от банальных потребностей.

Антон снова призадумался, глядя куда-то в пустоту, а потом продолжил:

– Знаешь, если так на это смотреть, то у большинства людей схожая ситуация. Но у наших рабовладельцев, вероятно, так же. Просто потребности растут пропорционально доходу. Но шанс найти себя у них выше, чем у нас, потому что они свободнее. Им не надо к восьми утра на работу.

– Ну, да. Наверное. Когда один день похож на другой, трудно для себя выделить что-то новое. Для этого нужен какой-то толчок. Что-то новое.

– Именно. Но когда ты сжат этими рамками, такой толчок получить почти невозможно. Им надо, чтоб ты исправно ходил на работу и не лез за рамки, ведь иначе ты можешь пропасть для них, а им уж очень хочется есть элитную еду, носить элитную одежду, жить в элитных домах и ездить в элитных машинах. И чем элитнее, тем лучше. Для этого нужно больше таких, как мы.

Я ничего не говорил. Просто слушал своего собеседника и пил пиво. А он тем временем продолжал:

– Знаешь, по большому счету все это выгодно не только им, но и обществу в целом. Оно ведь не даст тебе просто пожинать свои плоды, ничего не давая в замен.

– Дармоедов никто не любит, – вставил я.

– Именно. Но здесь получается интересная вещь. Для общества нет точки насыщения, когда ты дал достаточно. Чем больше ты даешь, тем лучше. А если ничего еще и взамен не будешь просить – вообще замечательно! Для тебя же как для отдельного индивида лучше наоборот взять больше себе и меньше отдать.

– Наверно. Только ведь общество – это такие же люди, как и мы. Поэтому мое воображение рисует такую картину: множество людей тянут одеяло в разные стороны. Каждый тянет на себя.

– Любопытно, – призадумался Антон. – Но так оно и есть. Только ты не сможешь их разглядеть как людей – слишком их много. И твой вклад на общем фоне совсем незначителен. Но правила одни для всех. Или нет… Правила одни для большинства.

– Это верно подмечено.

Я допил свое пиво. Антон несколькими большими глотками догнал меня. Мы заказали еще.

– Знаешь, – начал я, – наверно, если бы лет сто или сто пятьдесят назад какого-нибудь писателя-фантаста спросили, как он представляет наше будущее, он наверняка бы ответил, что большую часть работы для нас будут делать машины, а мы будем больше заниматься творчеством, учиться, путешествовать… Но прогресс продвинулся, мы создали массу машин, заводов. Многое автоматизировали. И все равно работаем по девять часов в день.

– Знаешь, мы ведь действительно создали все это. Но в процессе перетягивания одеяла произошла интересная вещь. Скорее даже аномалия. Мы могли начать тянуть слабее и не отдавать все жизненные силы на это. Могли наконец-то оглянуться по сторонам и вздохнуть свободно. Но мы придумали маркетинг, менеджмент и прочую подобную херню. Вместо того, чтобы делать самим, мы стали втюхивать друг другу то, что делают другие. И мы утянули в эту сферу очень много людей.

– Мда. Миллиарды бездельников.

– Таких, как мы с тобой.