XIV. Сестре (А. Р.)
Букет цветов с родных полей
А. Р.
Ты пела, милая. Та песня пробудила
В моей душе давно безмолвную струну.
Ужель и мне блеснет мое светило?
Ужели снова я и вспомню, и вздохну?
Так, сердцу живо все, – глубоко и ревниво
На темном-темном дне оно хоронит клад
И этой свежести лукавой и счастливой,
И этих детских игр, веселий и досад.
Пусть все развеяно, пускай среди разгула
Кустов разросшихся и спутанных ветвей
Тропинка детская бесследно потонула,
Ты пела, милая, – мы встретились на ней.
1902
XV. В. В. Розанову – при посылке портретов детей
Вам, посвятившему детям столько рвенья,
Правдивых строк, —
Вот на мои надежды и волненья
Живой намек.
Была и третья… И ее желалось
Послать портрет…
Росла она… ей сердце любовалось…
Ее уж нет.
Но милый луч ее мелькнет случайно
Из этих глаз,
И, может быть, и Вы вздохнете тайно
Об ней, о нас.
1901
XVI. Памяти В. С. Соловьева
У могилы твоей, под печальным крестом
Не роняю я слез, не шепчу о былом,
И ревнивой судьбы я, собрат, не виню
За недолгую, грустную юность твою.
На печальном кресте всё мне грезится тот,
Кто всю кровь и любовь за людей отдает,
Чьи святые объятья от века зовут
Каждый алчущий дух, каждый искренний труд,
Кто незримый и нежный поникнул челом
Над могилой твоей, над печальным холмом.
1900
XVII. Две книги
Ты знаешь ли вечную книгу – как чаша безбрежная вод,
Она за страницей страница, грозя и лаская, течет.
И сколько в ней страсти и скорби, как темен и внятен язык,
То кличет, как юноша резвый, то стонет, как вещий старик.
И каждый ту книгу читает, но трудно в ней смысл разгадать,
И строго на ней почивает перста неземного печать.
Бежит за страницей страница – торопится отдых и труд,
И люди ту вечную книгу дорогою жизни зовут.
Ты знаешь ли книгу иную – как осени бледной цветы,
Как тихие старые птицы, поникли немые листы.
Раскроется ветхая книга, и шелест не слышен листов,
И веет тоскою и мраком от странных, загадочных слов,
От стольких туманных загадок, от стольких холодных улик,
И сердце томит и волнует двузначущий книги язык…
Скользит за страницей страница, торопится отдых и труд,
И смертью ту старую книгу усталые люди зовут.
1900
На склоне дня
I. «На склоне дня прекрасней день…»
На склоне дня прекрасней день,
Под вечер жизни глубже радость,
Таит последняя ступень
Неиссякающую сладость.
Без содроганий, без борьбы
Ступи на край иного брега, —
Там есть непознанная нега
Под вечным пологом судьбы.
6 января 1930
II. «Помнишь, липа цвела, и далекая родина снилась…»
Помнишь, – липа цвела, и далекая родина снилась;
Даль в закате лиловом была так устало светла;
Ты со мной у окна в мимолетной отраде забылась;
Помнишь, – липа цвела…
Помнишь, – липа цвела, и задумчивый запах и свежий