– Мам! Привет. Прости, что так поздно. У тебя точно остался телефон одноклассника отцовского дяди Вити. Мне он очень нужен!
– И тебе привет, Матюша. То неделю не звонишь, то вот время выбрал пол одиннадцатого. И ладно то я. Он старый человек, спит, наверное.
– Мам, пожалуйста! Скинь смской. Очень надо. Люблю тебя, мам! Потом всё объясню.
За окном подъезда ливень бушевал вовсю. Гром и молнии, казалось, участились. Через три минуты на мой телефон упало смс с номером. Жму на него и слушаю гудки.
– Алло. – старческий голос явно недовольный таким поздним звонком.
– Виктор Иванович, простите пожалуйста за поздний звонок. Это сын Дмитрия Алексеевича, Матвей.
– Аааа. Матюша. Здравствуй. Да я и не сплю, Лиды как не стало, все чаще сижу за бумагами. А ты прям давненько меня не беспокоил. Всё никак…
– Дядь Вить, да как-то… ну в общем вопрос очень срочный.
– Ну ладно, ладно. Чем могу?
– Дядь Вить, долго объяснять, да и трудно будет поверить. В общем вопрос такой. Если бы маленькая голодная девочка в 1943 году в Краснодаре потеряла продуктовые карточки и голодает, что можно было бы сделать с этим?
– Девочка в 43-ем?
– Да. Ну это нужно для полевой игры такой, для реконструкторов и все нужно сделать очень натурно. Что-то типа фильма будет для патриотических классов в школах.
– А ну так… эээмммм. Это самый интересный и неожиданный вопрос за последние годы. Даже не знаю.
– Ну, хоть что-то.
– Если, конечно, очень гипотетически, слышал я от своего отца истории разные. Он в подполье был во время оккупации. В общем была у них система передачи информации и всяческого материального обеспечения через сеть тайников. Фрицы активно тогда их разыскивали. И как-то раз в одном из таких, ему пришлось отсиживаться, дабы не попасться в комендантский час. Он как раз там оставлял очередную «посылку». Что там было, я уже и не помню. А может он и вовсе не говорил про провиант. Но если правда про тайник, то что-то могло и сохраниться. И, по словам отца, никто туда так и не пришёл. Потому как выбрался он оттуда чудом, сторона дома осыпалась. Но вылезть он смог. Значит и залезть можно было. Опять же гипотетически. Но в 1942, осталось ли там что-то в 1943, сам понимаешь, не знаю. А уже в наше время, на этом месте стоит та самая свеча в 22 этажа. Так что увы Моть, но боюсь, не помог тебе ничем.
– Виктор Иванович! Ты не представляешь на что способны реконструкторы и компьютерная графика! Нарисуют – закачаешься!
– Ну вы ж хоть старику то покажите потом, что получилось.
– Обязательно дядь Вить, непременно! Только место скажи, где это?
Сердце колотилось безумно. Я открываю чат и пишу настолько подробно, насколько это вообще возможно, учитывая все возможные нюансы. Отправляю. Одна галочка – отправлено, но не доставлено. Б**ть! Проверяю связь – всё нормально. Но галочка одна. Пялюсь как умалишённый в экран. Галочка одна! Сообщение не доставлено.
Сзади клацает дверь.
– Мот, ну какого х*я? Мы тебя там ждём уже пол часа. Один пузырь остался. Девочки уже ссорятся, кто вдвоём с одним мальчиком пойдёт. Давай уже. Харэ.
Я молча поднимаюсь и иду в квартиру подталкиваемый Жориком. На кухне играет музыка, заливно смеются девочки, пьяно рыгочет Васёк. Опять смотрю на экран. Одна галочка! Что ещё я могу? Напиться! Либо я гашусь сейчас либо меня к утру гасят уже в психушке.
– Где тут обещанная пудра? И запить, что покрепче! – говорю я.
– Ооо! Добро пожаловать в реальный мир Матвей Дмитрич. – прорыготал жирный Вася и достал пакетик с дурью.
***
Самая лучшая стадия похмелья, это проснуться ещё пьяным до этого самого похмелья. И предвосхитив последнее, постепенно снижать опьянение контролируемым употреблением легкого алкоголя.
Проснувшись утром в субботу, я знал, что я молодец. Вчерашний я оставил в холодильнике холодненькую бутылочку Гролша. Откупорив сосуд с живительной влагой, проглотил одним спасительным глотком треть бутылки. Смачно и музыкально отрыгнув, слушать то некому, завалился в мягкий диван. Ткнул в пульт от телека. Взял в руки геймпад, потупил, отложил. Не хотелось играть. Поклацал по каналам, по одному из них шла какая-то военная хроника.
– … отмечается День воинской славы – День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Курской битве…
Бросил пульт на диван потянулся к вчерашним чипсам. Ящик продолжал вещать.
– … явилась решающей в обеспечении коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны…
Отхлебнул ещё пивка. И сладко потянулся.
– … Гитлеровское командование планировало провести крупное наступление летом 1943 года, овладеть стратегической инициативой…
В таких попойках, как вчера, есть плюс, и он же минус – память. Наш организм удивительно заботливая вещь, он сам знает когда тебе нужно что-то помнить о вчерашнем, а что лучше бы забыть. Но, как и в любой амнезии есть определённые маркеры-раздражители, вынимающие из спящего сознания забытые моменты.
– … поддержанные с воздуха ударами воздушных армий, а также авиацией дальнего действия, к 23 августа 1943 года отбросили противника на запад на 140—150 километров, освободив…
Август… 1943… Сердце заколотилось, я схватил телефон и запустил ватсапп. Открыл чат с Лерой. Крайние сообщения в переписке датируются утром пятницы. Память вполне четко рисовала вчерашний вечер до первой «дорожки». И тут должно было быть много чего. Два варианта. Первый – я почистил чат. Второй – ничего не было. Сворачиваю мессенджер, открываю недавние вызовы. Какая-то Настёна в 03:52, ранее такси, Александровские бани, опять такси. Лерусик в 01:34. Ещё раньше незаписанный номер, мама, снова Лерусик. И это все после 22:00. Кошмар. Жму на Лерусика. Гудки.
– Живой?
– Да. – осторожно мычу я, готовясь выслушать о себе многое из заслуженного.
– Ты мне позвонил в половину второго ночи и размазывал сопли по трубке про то, как ты счастлив, что я наконец-то тебе ответила, и что ты скучал. И ещё малопонятное про какую-то голодную девочку. Я уяснила только одно, нажрался ты знатно. Ну раз с тобой всё хорошо, я могу приехать. Я тоже соскучилась.
– Я за, только немного не в форме.
– Ты все ещё сомневаешься в моих способностях?
– Эээм, в общем-то нет. Жду.
Положил телефон. Угу. Ну значит ничего страшного не случилось. У нас с Лерой все в порядке. Выдохнул и почапал в душ. Мылся в холодной воде. Лерусик, конечно, способная, но хотелось бы и самому лицом в грязь не ударить. Кофеварка уже заботливо накапала большую баклажку крепкого кофе. Взглянул на недопитый Гролш, допил его, потом налил в кружку кофе. Под кофе достал сигариллу Алькапоне с коньячно-шоколадным вкусом. Вообще не курю, но под арабику утром в субботу сам бог велел вкусным подымить. Докурив половину сигариллы и допив кофе, на удивление почувствовал себя бодрым и способным к предстоящему марафону. По-другому с Лерой не бывает. В дверь позвонили. Как быстро! Сайгаком метнулся ко входу и распахнул дверь, стараясь улыбаться как можно шире.
– Эээ. Здрасте…
Не Лера. На пороге стояла женщина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Немного прикрываю дверь, судорожно пряча своё голое туловище за дверь.
– Здравствуйте. Матвей Дмитриевич?
– Да, а вы кто? Я, если что, у старшей по дому уже везде расписался в ваших депутатских листках.
– Нет что вы, я как частное лицо. Меня зовут Наталья. Вы меня не знаете, но у меня для Вас важная информация от одного человека.
– Какого человека? Вы простите, я не одет. Подождите секундочку.
Захлопываю дверь и бегу в спальню за халатом. Черт, как же получилось то неловко. Вывалил всё своё хозяйство, напугал женщину. Приведя себя в подобающий вид, снова открываю дверь.
– Извините, ждал кое-кого другого, поэтому такой конфуз.