Осознанная необходимость

ГВАРДИН. Я не ханжа, но протокол есть протокол. Я ей так и сказал, когда она в Кремль заявилась в брюках: женщины обязаны ходить по историческим кремлевским коридорам в юбках ниже колен на три сантиметра. Это я к тому, что полосу препятствий юнкер должен пройти до конца и с честью, и застыть у мавзолея до дальнейших распоряжений. Это понятно?

МАШЕВ. В целом, да. Собственно, именно по этой причине я и здесь, товарищ генерал.

ГВАРДИН. Это как?

МАШЕВ. Прохожу полосу препятствий, дыбы быть допущенным в лоно, так сказать.

ГВАРДИН. Валя, не хами. Тебе что же Татьяна приказала здесь хомячить?…

Продолжает разглядывать снимки.

… Хм, а вот и я. Меня-то зачем сфоткал?

МАШЕВ. Так я вас всех сегодня ночью бане…

ГВАРДИН. Точно, вот и Папа топает. Хорош! Ну, докладывай.

МАШЕВ. Вчера утром вызывают. Вхожу. Арина Иосифовна, Татьяна и Модест Львович.

ГВАРДИН (настораживается). Львович, говоришь. Подожди, как это вчера утром. Ты что же из Москвы на метро сюда добирался.

МАШЕВ. Так вы… Ну, товарищ генерал службы охраны, не ожидал! Вы что, не знаете, что со дня вашего приезда сюда Арина Иосифовна здесь пребывает.

ГВАРДИН. Вот чёрт, Валя. Что-то у меня затвор заел. Не врубаюсь. Где здесь?

МАШЕВ (довольный) А вот это военная тайна. Шучу, шучу. Это всё Модест Львович. Нельзя, говорит больного президента одного оставлять с этой сворой. Выборы на носу, и он нам так нужен живой и здоровый. Вы, говорит, Ариночка Иосифовночка, должны рядом с мужем быть, инкогнито, так сказать. Конечно, папа не любит этого, так он и знать не будет. Сначала они испугались, а потом у Тани глаза загорелись: это отцу сюрприз будет. Как да что? У Модеста Львовича была идея, теперь она там стоит.

ГВАРДИН. Кто?

МАШЕВ. Яхта. За Шаман-камнем. Затейник всё рассчитал: до Иркутска на самолёте, чартером. Яхту у местного олигарха арендовал – Брилка такой, может слышали?

ГВАРДИН. Ну, дальше.

МАШЕВ. Вода в реке сошла, камень из воды вырос, яхты и не видно. А я сюда на лодке приплыл. Приказано репортаж сделать о происходящих событиях, вернуться и доложить.

ГВАРДИН. Так это ж риск-то какой! И чего ради, ведь я же здесь рядом. Водку для папы как разбавлял, так и разбавляю. Правда, не уберёг – рыжий его на вискарь подбил, гнида. Вот и случилось…

Гвардин замолкает, понимает, что сказал лишнее.

МАШЕВ. Можете не продолжать, Александр Силыч, видели-с, знаем-с. Не сомневайтесь, всё будет доложено.

Гвардин останавливает просмотр кадров и внимательно вглядывается в экран.

ГВАРДИН. Сюрприз, говоришь. Валя, подойди. Что это такое?

МАШЕВ. Где это? Не знаю. Точно, вот мостки, вот вы. Нет, это не вы, вы же около двери стояли и курили, а это под мостками.

ГВАРДИН. Увеличить можешь… Стоп. Это что, а эта рука и часы знакомые. А в руке… Это ж – теракт. Постой, а костюм. Мать честная – так это же…

МАШЕВ (ошарашено). … Рюрик Феодорыч! Не может быть.

ГВАРДИН (переводит дыхание, успокаивается). Не спеши, Валя. А вот ещё фотка.

МАШЕВ. Да, это я ещё раз щёлкнул, но уже без вспышки. Боялся, обнаружат. Но всё равно, снимок отчётливый. Здесь его лицо, он прямо на меня смотрел.

ГВАРДИН. Вот это кто! Фердыщенко, банщик жовто-блакитный, диверсант майданутый. Вот кто чемоданчик спёр, вот у кого бумага. Валя, ты не представляешь, что ты наделал.

МАШЕВ. Ой, не надо, не бейте!

ГВАРДИН. Дай я тебя расцелую. Пошли к шефу.

МАШЕВ. А теперь фотик-то отдайте.

ГВАРДИН. Мне чужого не надо. Погоди! А это что за пейзаж? Это же Затейник. А почему он стоит на коленях перед Ариной? Вроде «предложение» делает. Валя, а это как понимать? Ты и эту порнографию хотел Отцу родному презентовать?

МАШЕВ. Александр Силыч, отдайте, пожалуйста. Это ничего не значит. Ну, то есть я подумал, если этот гад и дальше будет к Татьяне приставать, то я смогу воспользоваться этим компрома… репортажем, чтобы её отец…

ГВАРДИН (подхватывает мысль). … умер на месте. Ты этого хочешь?!Ты, Валя, меня за дурака что ли держишь? Так, у тебя ещё видеокарта имеется? Давай сюда.

Гвардин переписывает на карту фото, стирает его в фотоаппарате, кладёт карту в карман.

ГВАРДИН. Вот так. (про себя) Вот они у меня теперь где. (Машеву) Карточка у меня останется. Я себя не обделил?

МАШЕВ. Это вы для себя компромат собираете. Как это подло!

ГВАРДИН. Гвардия – союзник капризный, переменчивый, да ещё со своими политическими амбициями. Не помню, кто сказал, но ко мне это не относится. Это, Валя, для мемуаров. На одну пенсию нынче не проживёшь.

МАШЕВ (упёрто, зло). Всё равно он всё узнает. Когда надо будет я расскажу.

ГВАРДИН. Нет, Валя, твоя презентация без видео-ряда на компромат не потянет, а за клевету сойдёт. Слово скажешь – лодку вашу затоплю, ты у меня здесь до конца жизни Бен Гартом по тайге бегать будешь.

МАШЕВ. Александр Силыч, это жестоко.

ГВАРДИН. Понимаю, но… служба такая.

Гвардин идёт в сторону грота, Машев плетётся за ним.

Эст совсем рядом в кустах всё это время наблюдает за Гвардиным и Машевым и слышит весь разговор. Когда они идут к гроту, Эст крадётся вслед.

Гвардин и Машев заходят в грот.

Эст подползает ко входу и замирает, прислушиваясь.

Лесная чаща.

Затейник с Ариной выбираются из чащи. Затейник хранит молчание по поводу неизвестной судьбы Рюрика. Сумка у него в руках.

АРИНА (вскрикивает радостно). Я вижу дом. Ведь это его дом?