Такая игра
– Тогда понятно. Жалко, конечно.
– Жалко. А с другой стороны, тут опять же вопрос цены. Вылечишь, допустим, рак, а взамен получишь что-то другое, не менее страшное.
– Согласен. Ты знаешь, я пока вертел ее на руке, почувствовал изменение в ритме. Ну, в том, который я чувствую.
– И что? Это тебе что-нибудь дало?
– Нет, ничего – смутился Данил. Сашка был совершенно прав. Чувство этого ритма пока было бесполезно. А значит, следовало отнестись к нему, как к данности. Есть и есть. Не мешает – и то ладно. – Что дальше делаем?
– Дальше? Тупо обходим территорию от этого до третьего здания, ища все необычное. Как «восьмерка» выглядит, ты знаешь. Как и «пирамидка». Хотя шансы найти еще одну практически нулевые. Что еще? Может попасться «батарейка». Выглядит примерно также, как обычная, только без контактов. И темная. «Звездочки» иной раз попадаются. Хотя тоже не часто. Нам как раз «звездочка» и нужна в числе прочих. Знаю я тут одно местечко, заодно и проверю. А вообще, тащи все, что покажется странным. Потом разберемся. Да, к третьему дому близко не подходи. И гайки возьми. Тут вообще-то спокойно, но на всякий случай. Если уж «мельница» всплыла… Понятно?
– Ага.
– Тогда разошлись. Ты справа, я слева. Далеко в сторону не отходи, мало ли. И по сторонам поглядывай, вдруг эти архаровцы заявятся.
Вопреки Сашкиным опасениям, никто им навстречу не попался. Данил, обойдя здание справа, добросовестно прочесывал пространство до второго дома. Второе здание выглядело точной копией первого: те же полуоткрытые подъезды, такие же трещины на стенах, такие же окна. В общем, ничего удивительного в этом не было, учитывая, что тогда (да и сейчас тоже) все строилось по типовым проектам. Краем глаза он периодически видел Сашку, прочесывающего территорию с противоположной стороны. Увы, поиски Данила успехом не увенчались. В большинстве своем попадался откровенный старый хлам, то ли выброшенный в свое время за ненадобностью, то ли просто валявшийся здесь с незапамятных времен. Единственное, что привлекло его внимание, была пластинка необычной формы, темная, со следами копоти и странно обломанным краем. Данил повертел ее в руках, мысленно прикидывая, может ли это быть элементом хабара. Он даже попытался прислушаться к стучавшему внутри ритму, но никаких подсказок не получил. Ритм продолжал существовать сам по себе и на пластинку в руках Данила не отреагировал. Поколебавшись пару минут, Данил на всякий случай сунул ее в сумку и продолжил поиски. Но больше ничего интересного не обнаружил, как будто Зона, подсунув ему «пирамидку», исчерпала лимит подарков.
Добросовестно прошерстив свою половину двора, Данил потихоньку сместился к углу здания. Памятуя Сашкины слова, он, местами прижимаясь спиной к стене дома и кинув на всякий случай пару гаек, обошел здание и осторожно выглянул из-за угла. И обомлел. Та часть здания, которая была ближе нему, выглядела так же, как и два других. А вот левый угол как будто был аккуратно срезан по некой пространственной дуге. Было такое впечатление, что гигантский невидимый шар, катясь, врезался в угол дома, вдавил и снес не только внешнюю стену, но и все, что было за ней. И так и остался, оставив видимым причудливый срез куска стены и препарированные квартиры с остатками мебели, сантехники, различных труб и коммуникаций. При этом Данил не заметил никаких следов копоти, разрушений и прочих атрибутов аварии или катастрофы. Кусок здания просто исчез, испарился, растаял – любой из эпитетов тут годился. Заинтригованный, Данил сделал к зданию несколько шагов, потом, спохватившись, торопливо вынул из кармана гаечку и кинул ее в направлении проема. Метров пятнадцать гайка летела нормально, чертя воздух белым хвостом, потом внезапно пропала. Вместе с ней постепенно стал пропадать и привязанный к ней хвост, причем траектория его движения изменилась так, как будто никакой гайки не было и в помине. Зрелище было сюрреалистическое – лента, движущаяся в воздухе сама по себе и постепенно пропадающая без видимых причин.
Данил пару минут заворожено пялился на то место, где пропала гайка, потом, вспомнив, где он находится, стал аккуратно отступать обратно. Зайдя за угол, он облегченно выдохнул и спиной вперед продолжил отступление. Оказавшись перед домом, он с облегчением повернулся и пошел навстречу Сашке, который, судя по всему, завершил свои поиски и теперь раскачивался на детских качелях. Скрип при этом стоял неимоверный. «Еще бы» – подумал Данил, приближаясь– «их, небось, смазывали еще при царе Горохе»
– Как успехи? – вид у Сашки был довольный.
Данил молча протянул ему пластинку. Сашка повертел ее в руках, зачем-то попытался согнуть, потом легонько постучал по сиденью качелей. И с недоуменным видом вернул Данилу.
– Спрячь на всякий случай. Мне такие не попадались, но, кажется, тут что-то есть. Оценщик скажет. Больше ничего не нашел?
– Не-а. А у тебя что?
– У меня поудачней. Пару восьмерок нашел и «медузу».
– Покажи!
– Чего показать?
– «Медузу»
– На, смотри – И Сашка протянул Данилу нечто, больше всего похожее на комок нежно-сиреневого желе. Данил, внутренне содрогнувшись от предвкушения чего-то липкого и скользкого, протянул руку и взял ее. На его удивление, «медуза» оказалась сухой и даже теплой. На вид она больше всего напоминала кусок желе, только более прочный. Даже колыхалась при движении она также, и, действительно, чем-то напоминала медузу, на которые Данил насмотрелся на морских курортах. Однако растекаться она не собиралась, просто лежала на руке, ровным комком. И как, показалось Данилу, даже чуть-чуть светилась, правда, при ярком свете это трудно было определить наверняка. Он даже прикрыл ее второй рукой, чтобы наверняка убедиться в этом.
– Светится, светится – Сашка уже встал с качелей и теперь стоял рядом. – Если хочешь, зайди в подъезд, проверь. Только недолго.
– Да ладно, я верю. А почему они светятся?
– От солнечного света.
– Это как фотоэлементы?
– Ну, примерно. Только фотоэлементы только от солнечного света, а «медузы» – от любого излучения светятся. Можно над огнем подержать – и будет светиться. Правда, недолго.
– А в чем тогда ценность? Если это просто фотоэлемент?
– Я же говорю – светятся от любого излучения. Любых частот и мощностей. Можно лазером пальнуть – и будет светиться. Сечешь? Не прожжет, а примет мощность лазера в себя. При этом разрезать можно обычным ножом. И каждый кусок будет гореть.
– И долго они горят?
– Я ж не спец. Говорят, что чем мощнее, тем дольше. Это надо у институтских спрашивать. Если ответят, конечно. У нас-то такого оборудования нет. Только солнышко. Ну и лупа, если времени не жаль. Еще можно фонарь направить, но смысла в этом, как ты понимаешь, немного. Ладно, прячь все это и пошли дальше.
– А дальше – это куда? – спросил Данил, добросовестно запихивая хабар в пополневшую сумку
– Посмотрим за домом и пойдем к детсаду. Оттуда домой. Такой примерно план.
– За этим? – Данил махнул рукой, показывая – Там же это…
Он замялся, лихорадочно подыскивая определение тому, что видел несколько минут назад. Ничего, кроме детского «шарик» на ум не приходило.
– Ловушка там – нашел он выход из положения. – Большая. Как шарик, только здоровый. Полдома как не было.
– Ну да, «шарик» и есть. Но мы в нее не полезем, а вокруг поищем. Обычно рядом с такими ловушками хабар и попадается.
– «Шарик»? – переспросил Данил – это так называется?
– А как еще? Очень удачное определение. Их много на территории, хорошо хоть все неподвижные. Да и видно их сразу.
– И то хлеб – согласился Данил, внутреннее удивляясь удачно совпавшему определению – хорошо хоть не ролик.
Глава 20
Сашка оказался совершенно прав. Подойдя ближе к «шарику», Данил первым наткнулся на еще одну «медузу». А Сашка минутой позже выудил из песка «батарейку». Однако дальнейшие поиски ни к чему не привели. Ни возле «шарика», ни поодаль они больше ничего не нашли. Данил, поначалу крайне недоверчиво косившийся на пресловутый «шарик», постепенно осмелел и подходил к нему все ближе и ближе, благо безопасная граница была примерно определена. Вот и сейчас, осмотрев очередной намеченный участок, Данил, застыв буквально в паре метров от незримой границы, с интересом всматривался внутрь «шарика».
Его не покидало ощущение какой-то нереальности происходящего. Подобные картины он видел в кино, но там все было понятно – компьютерная графика и спецэффекты позволяли воссоздавать любые картины, но здесь-то все было по-настоящему. Примерно до второго подъезда дом был как дом – обшарпанные стены, окна, балконы, кое-где за уцелевшими стеклами даже виднелись выцветшие занавески. А вот дальше из дома как будто умелая рука скульптора с ювелирной точностью вырезала гигантскую сферу. Данил видел обрезанные по дуге части стен, неправдоподобно ровные срезы, которые никак не изменились под влиянием времени. В одном дуга прошла через ванну, срез которой сверкал, словно отполированной. В другой комнате она не пощадила детскую кроватку и Данил видел рассыпанные рядом игрушки, валяющийся горшок и какие-то части одежды. В другом месте дуга задела противоположную стену дома и там образовалась почти идеальное круглое отверстие, сквозь которое видно было небо. Идеальность слегка нарушала рухнувшая верхняя часть дома, но сюрреализма картины это не портило. Причем «шар» смотреть не мешал, а наоборот, у Данила сложилось впечатление, что все детали внутри него видны с неправдоподобной четкостью. Особенно Данила поразила трава, которая росла вокруг места падения шара, срезанная так, что образовывала идеальный зеленый ложемент с небольшой проплешиной внутри. Данил, снедаемый любопытством, подобрал валявшуюся невдалеке палку и осторожно, прикидывая границы шара, стал подносить ее к краю невидимой оболочки. И тут же чуть не поплатился. Ритм, доселе себя никак не проявлявший, вдруг резко изменился и Данил, застигнутый этим изменением врасплох, неожиданно почувствовал желание стать частью этой мощи, слиться с ней и раствориться. Ондаже успел сделать шаг вперед, когда мозг, на какой-то момент сметенный этим напором, но отнюдь не утративший способность соображать, подал резкий сигнал тревоги. И Данил, преодолевая властный напор ритма, стал медленно, буквально по сантиметру отходить назад, машинально всё также держа палку в вытянутой руке впереди себя. Впрочем, стоило отступить буквально на шаг, как внутри него все успокоилось, и Данил, стирая со лба предательский пот и преодолевая дрожь в ногах, плюхнулся на очень кстати оказавшуюся тут скамейку.
Сидел он так минут пять, постепенно приходя в себя и осмысливая происходящее. Сашка оказался совершенно прав – этому ритму доверять было нельзя, раз он чуть не втянул Данила в этот чертов шар. Какие сюрпризы он выдаст в следующий раз, можно было только гадать. Соответственно, самое правильное было – плюнуть на него и забыть или, учитывая, что он все равно так или иначе проявлялся, по крайней мере научиться игнорировать его. Поглощенный этими мыслями, Данил не заметил, как Сашка, закончив свой обход, подошел к нему. Только когда он положил ему руку на плечо, Данил вздрогнув от неожиданности, включился в происходящее.
– Ты чего задумался?
– Да так. Представляешь, эта штука чуть не втянула меня внутрь.
– «Шарик»-то? Странно, ни разу о таком не слышал.
– Я подошел близко. Хотел палку внутрь сунуть, посмотреть, что будет, а он вдруг потащил…
– Сам шарик?
– Нет, ритм. Я с ним, в принципе справился, но все равно, один шаг сделал.
– Детский сад, штаны на лямках – Сашкина любимая поговорка как нельзя точно характеризовала произошедшее – хорошо, что не два. А то бы и вытаскивать было нечего. Говорил я тебе – не отвлекайся на этот ритм. Все что Зона дает, может быть опасно.
– Да я уже понял. Был неправ.
– Ладно, проехали. Больше не тычь тут никуда, ни палками, ни еще чем.
– Ты понимаешь, я был уверен, что это безопасно. Трава-то растет, и ничего. Ее просто срезает, когда она до границы дорастает и все. Я думал, что и палкой будет так же. Кто ж знал, что этот чертов ритм так потянет.
– Теперь будешь знать. Палку-то ткнул хоть?
– Не знаю. В руках держал, помню. А вот попал в шарик или нет…
– Сейчас посмотрим. Эта палка?
– Эта.
– Достал. Вот, посмотри на свой срез, раз такой любопытный.
Данил взял в руки палку. Один конец ее действительно был срезан по едва различимой сфере. Край был такой же неправдоподобно ровный, как Данил видел на стенах. Он даже провел пальцем по срезу. Ощущение было такое, как будто срез был отполирован, аккуратно и тщательно.
– Насмотрелся?
– Ага.
– Тогда бросай ее и пошли.
– Слушай, а можно я ее туда брошу? – и Данил показал рукой на «шарик»
– Вот неугомонный. Бросай, только сначала отойдем подальше.
Данил сделал десяток шагов назад, дождался, пока Сашка не встанет рядом и размахнувшись, бросил палку в направление ловушки, стараясь попасть примерно в центр. Палка, долетев до незримой границы, просто пропала. Данилу, напряженно наблюдающему за полетом палки, почудилось, что шарик как будто мигнул, когда палка пересекала границу, но поклясться в этом не мог. Могло просто показаться.
– Доволен?
– Ага.
– Тогда слушай сюда. Сейчас обходим дом, там за ним детсад. Походим возле него и возвращаемся. И так еще одна ночевка предстоит, боюсь, до темноты не выберемся.
– Слушай, а тут всегда так долго? – спросил Данил, шагая вслед за Сашкой.
– Что долго?
– Три дня на поход?
– Это еще не долго. А вообще когда как. Иногда и за день можно управиться, но это редкость. Обычно как раз два-три дня. Хотя, бывало, и неделю здесь сидел. Попал между ловушками, вот и ждал, пока смерч не отгуляет. Повезло еще, что он ко мне не пошел. Тогда вообще кранты бы были. Два дня сидел, между прочим. Хорошо хоть вода была.
– А еда?
– Еда кончилась. В тех условиях и вода была за благо.
– Засада.
– Это еще не засада. Шмель вообще почти на месяц застрял, вот где засада была. Когда он из Зоны вышел, его можно было за швабру спрятать.
– А что ж он продуктов не взял?
– Взял, да не хватило. Тут много не берут, обычно как раз на три дня. Это же вес, на себе переть приходится. Да и хабар иногда тяжелый, ту же «пустышку» возьми. Она килограмм десять весит. Замаешься тащить.
Данил пару минут помолчал, шагая за Сашкой и переваривая полученную информацию. Потом сделал несколько больших шагов и, догнав его, спросил:
– Слушай, объясни мне вот что… Зачем тебе все это?
– Что– «все это»?
– Ну, сталкерство, хабар этот… Я все понимаю, деньги там, слава, но тут же ласты склеить17 можно на раз-два.
– Да какая там слава. Про нас никто толком и не знает – пробурчал Сашка, не замедляя шага.
– Значит, деньги? Да? Неужели оно того стоит?
Сашка, не ответив, дошел до угла дома, аккуратно выглянул за угол, чуть помедлил… и неожиданно обернулся к Данилу.
– А знаешь, ты прав – горячечно зашептал он – Не стоит. Но тут дело не в деньгах. И не в славе. Это чистый адреналин. Такая игра, понимаешь. Как на компьютере. Ты же,небось, сам играл, знаешь. Это как в квестах – ходишь там, собираешь бонусы и прочую хрень. Только тут все по-настоящему. И кнопки отката нет. И сохраниться тоже нельзя. Проиграл – так проиграл, без шансов. Это держит хлеще всего.
– Это как наркотик – продолжал Сашка все так же шепотом – остановиться очень трудно. Деньги там, слава, татуировки эти – это только антураж, не более. Все главное тут. Хотя кто-то действительно ходит ради денег или славы. Есть и такие, но их немного. Основная масса ходит потому, что адреналин тут зашкаливает. Сам попозже поймешь, когда ходить станешь
– Да в гробу видал я вашу Зону – в сердцах воскликнул Данил – посмотрел – и хватит.
– Все так поначалу говорят. А потом возвращаются.
– Ага, держи карман шире. Я только ради тебя сюда поперся.
– Ой, ли? Только ради меня?
– Ну, не только. Конечно, интересно было, что это за Зона такая.
– Вот-вот! С этого-то все и начинается.
– Да ну тебя! Все вы тут чокнутые. Сказал -не пойду больше, значит – не пойду.
– Есть немного. Скажу тебе по секрету – я тоже в последний раз. Алена против, да и, правда, пора завязывать. Хватит с судьбой в рулетку играть.
– Золотые слова.
– Ага. Только благими намерениями сам знаешь, куда дорога вымощена. Я уже пытался – Сашка внезапно снял рюкзак и, прислонившись к стене дома, полез за сигаретами. Вытащив пачку, он поцокал языком, вытряхнул сигарету и закурил.
– Там что-то не так? – Данил кивнул в сторону угла – Пережидаем?
– Где? А-а… нет, там все нормально. Просто я подумал, что за столько лет я ни с кем об этом не говорил.
– Как ни с кем? А на прииске? У вас же принято хвастаться друг перед другом! А с Аленой?
– Хвастаться – да. Только чем хвастаются? Кто какой мачо, кто что из Зоны притащил? Вот этого, правда, полно. А вот кто за чем в Зону на самом деле ходит, так тебе никто правды не скажет. Прикроются тем же хабаром. Кто-то навязчивой идеей прикрывается. Ты что, думаешь, если Егерь прошел бы эту арку и получил бы умение, он бы остановился? Черта с два. Нас всех сюда как магнитом тянет. Останавливаются единицы. Оценщик, например. Или те, кто сразу что-то получил и не успел втянуться. Зона – это особый мир. Это мир без отката. Не в смысле денег, а в смысле, что вернуть ничего нельзя. Цена ошибки – жизнь, и чаще всего твоя собственная. Кстати, именно поэтому я тебя брать не хотел.
Сашка замолчал и затянулся сигаретой. Данил молча ждал, не зная, что сказать.
– А знаешь, когда я это понял? Когда после первой ходки я к маман на дачу приехал. Там надо было канаву выкопать под фундамент. А я перед этим полночи в Дюка18 резался. Так вот, наметил я эту канаву, копаю вдоль линии. Ну, понятное дело, где-то промахиваюсь, пытаюсь подправить. И вдруг ловлю себя на мысли, что после очередного промаха машинально пытаюсь нажать кнопку отката, чтобы попробовать снова. А кнопки-то нет. Как сделал, так и сделал. Можно что-то исправить, как, например, канаву, но это именно исправление, а не переписывание заново.Вот тогда я и понял, что хочу пройти Зону без ошибок. Без откатов и сохранений. Как в том же Дюке. С тех пор и завяз.
Сашка снова замолчал, еще раз затянулся и тихо продолжил
– А Аленка вообще ничего не знает. Во-первых, за пределами Зоны не принято ничего рассказывать. Она думает, что я тут работаю, на военном объекте, секретном и все такое. Что работа опасная, это я не скрываю. А во-вторых, она просто не поверит.
– А на что жить будете? Здесь все-таки деньги и, судя по твоим словам, приличные. Или ты всерьез на свой проект рассчитываешь?
– Не такие уж. За батарейки и прочий хлам тут платят немного – как раз на жизнь хватает без излишеств. Пирамидки тут редкость, красные медузы – тоже, «хлоп-хлоп» только один раз кто-то притащил. Вот за это, действительно, отвалят по полной. Если не грохнут. Смотря на кого нарвешься, тут по всякому бывает. Так что в части финансов потеря небольшая. А в целом… Аленка работает, я тоже с руками-ногами. Не получится с проектом – пойду работать. А если получится…
Звук, внезапно раздавшийся рядом, был сколь до боли знаком, столь и неуместен в этом месте. Больше всего это напоминало звук открываемой двери, плохо смазанной и от этого немилосердно скрипящей. Данил внезапно понял, что стоит, прижавшись спиной к стене, и настороженно осматривается. Скосив глаза в сторону, он увидел, что Сашка тоже уже на ногах, с рюкзаком в руках, без сигареты, с бледным лицом так же напряженно всматривается в пространство. Звук повторился, с той же амплитудой и продолжительностью. Сердце у Данила заходилось в бешеном ритме, на который внезапно наложился этот непонятный ритм Зоны. Однако больше ничего не происходило. Светило солнышко, не было ни ветерка, и стояла оглушающая тишина. Данил, почувствовав, что мгновенное напряжение отпускает, сделал несколько сильных вдохов-выдохов и, почувствовав, что сердце успокаивается, повернулся к Сашке.
– Что это было? – Данил поразился, с каким трудом ему дались эти слова.
– Не знаю, первый раз такое – Сашка сглотнул, как будто тоже выдавливая слова – Никогда такого не слышал. Валить отсюда надо.
Данил, согласно кивнув, собирался уже шагнуть к углу дома, но наткнулся на Сашкину руку, преграждавшую ему путь.
– Не торопись. Спешка нужно только при ловле блох. Сейчас осмотримся и тогда двинем.
Данил в очередной раз мысленно проклял свою торопливость. Несколько минут они стояли возле стены, прислушиваясь. Данил до рези напрягал глаза, всматриваясь в окружающее пространство и пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки ловушки или чего-нибудь, объясняющее это скрип. Но все было спокойно. Нигде не плясали искорки, не было никакого марева или дрожания, никаких туманов и прочих атрибутов, мгновенно пришедших на ум из многочисленных кинофильмов. Вокруг ничего не происходило. Вообще.
Простояв так несколько минут, Сашка отклеился от стены и, поманив рукой Данила, решительно шагнул за угол. Данил, внутренне ежась и преодолевая неприятный холодок где-то внизу живота, шагнул следом.
Вопреки опасениям, за углом ничего неожиданного не оказалось. Сашка, правда, постоял несколько секунд, внимательно глядя перед собой, но потом решительно шагнул вперед. Гайку, правда, он кинуть перед этим не забыл.
Детский сад, к которому они стремились, ничего особенного из себя не представлял. Обычный длинный деревянный барак, покрашенный какой-то светлой краской. Цвет точно разобрать не удалось, да Данил и не стремился. Вокруг виднелся невысокий заборчик, местами целый, местами штакетины были выломаны, видимо, для каких-то нужд. Внутри стояли несколько грибков, поломанные качели, песочница, еще какие-то детские сооружения. Сбоку Данил увидел широкий проход в заборе, как будто специально проломанный неким механизмом, больше всего похожим на бульдозер. Следов, правда, никаких видно не было. Он даже показал на пролом Сашке, но тот, отмахнувшись, повел его куда-то в сторону, где виднелось нечто, похожее на калитку. От самой калитки, правда, ничего не осталось, кроме пары ржавых петель, на покосившемся столбе, но проход был цел, и даже виднелось некое подобие дорожки. Пройдя десяток шагов по дорожке, Сашка остановился и, удовлетворенно кивнув, сказал:
– Идем по той же схеме. Я слева, ты справа. К пролому не лезь. Вон примерно до того грибка.
– А что у пролома? – поинтересовался Данил
– Давилка там.
– Чего? – не понял Данил
– Давилка. Пресс. Область повышенной силы тяжести.«Комариная плешь», если по Стругацким. Только этот термин тут не прижился. «Давилка» – и все тут.
– А как она действует? – совершенно по-детски спросил Данил, подивившись неуместности вопроса. Однако Сашка, не усмотрев в вопросе ничего особенного, ответил:
– Там резко возрастает сила тяжести и тебя давит вниз с гигантской перегрузкой. Соответственно, организм не выдерживает и тебя аккуратненько размазывает по земле. Без шансов выжить. Это теоретически. А практически, как ты сам понимаешь, я не знаю. Сам туда не лазил и тебе не советую.
Произнося это, Сашка смотрел на Данила с самым невинным видом, однако в краешках губ блуждала легкая улыбка.
– Издеваешься, да?
– Ага. Не удержался, уж больно вопрос дурацкий.
– Да я сам знаю. Как-то само собой вырвалось.
– Я так и понял. Ладно, разошлись. Сейчас быстренько тут все обшарим и назад. Домой, к маме.
– Слушай, а насколько близко к ней можно подходить? Где граница?
– Граница там, в принципе, видна. По земле, сам увидишь. И возле границы, примерно за пару метров воздух дрожать начинает. Визуально не видно, но ощущается. Так что как почувствуешь, что воздух пляшет, знай – там давилка.
– Понял. Ну, я пошел.
И, повернувшись к Сашке спиной, сделал несколько шагов в сторону, внимательно глядя под ноги. Травы, как и по всей Зоне, тут практически не было, только местами то тут, то там торчали пучки. Мысленно наметив себе маршрут, Данил потихоньку двинулся, осматривая пространство перед собой и надеясь найти как минимум еще одну пирамидку. А то и загадочный «хлоп-хлоп». Правда, он совсем не представлял, как он выглядел, а спросить у Сашки постеснялся. Поэтому, просто настроившись найти что-нибудь необычное, он шаг за шагом просматривал территорию. Однако, в отличие от предыдущего двора, тут ничего не попадалось. Даже мусора, вполне обычного тут, не было. Как не было и забытых игрушек, вполне уместных в данном случае. Было такое впечатление, что весь двор был тщательно подметен гигантской метлой, Данилу даже показалось, что он разглядел следы этой метлы. Конечно, это всего была лишь игра воображения, но ощущение не проходило.
Добросовестно обойдя весь намеченный кусок и ничего не найдя, Данил стал продвигаться вдоль стены здания, внимательно отслеживая границу «давилки». Сашка и тут оказался прав, граница ловушки четко просматривалась на земле. Больше всего это походило на огромный отпечаток подошвы, сделанный кем-то невидимым. Причем глубина «следа» была небольшой, может быть пару сантиметров, и цвет его был чуть темнее, чем земля вокруг. Сам отпечаток был неправильной формы, мало напоминающий след. Больше всего это было похоже на пятно воды, разлитой на ровной поверхности. В дальнем углу пятна Данил увидел часть забора, как будто нарисованной на ровной поверхности. Он даже рассмотрел дырку от выпавшего сучка, неровный ряд гвоздей, одну оторванную планку. Причем все это выглядело идеально ровным, как будто нарисованным на поверхности неведомым художником. Данил аккуратно вытянул вперед руку, ориентируюсь на габариты пятна и в какой-то момент действительно почувствовал дрожание воздуха. Определение Сашки оказалось удивительно точным – воздух не просто дрожал, а, действительно, как будто плясал на кончиках пальцев, перескакивая с пальца на палец, подталкивая их и подгибая, как бы приглашая их поучаствовать в этом сумасшедшем танце. Это было необычно, удивительно и … приятно. Повинуясь внезапному порыву, Данил вытянул вперед и вторую руку и воздух, словно обрадованный этой неожиданной поддержкой, принялся скакать с руки на руку, все так же дразнясь и подталкивая. Внезапно подключился этот непонятный ритм, доселе мирно дремавший внутри Данила. Как будто слившись воедино, этот непонятным образом пляшущий воздух обволакивал руки Данила, создавая удивительное ощущение покоя. И надежды, что именно там, впереди, все волшебным образом наладится, и все его мечты непременно исполнятся. Повинуясь этому чувству, Данил сделал еще шаг вперед, остатками сознания отмечая, что граница ловушки приблизилась. Но воздух, немедленно окутавший его с головой, гасил эти остатки сознания, создавая непередаваемую атмосферу успокоенности. И звал, звал, звал его вперед. В сознании Данила появился образ высокой резной двери белого цвета, полуоткрытой и манящей. К ней вела ковровая дорожка, цвет который Данил разобрать не мог, но чувствовал, что она была удивительно мягкой. Она обволакивала ноги и словно приглашала шагнуть вперед, к двери, за который, Данил уже был уверен, его ждет другая жизнь. Новая, и, несомненно, прекрасная. Однако, попытавшись сделать шаг к двери, Данил внезапно ощутил, что его горло перехватывается чем-то жестким, мешает ему вдохнуть, воздух вокруг него негодующе гудит, дверь впереди перекашивается, наклоняется и исчезает, а сам он куда-то летит, размахивая руками и пытаясь добраться до горла, чтобы освободиться от этого удушья и вдохнуть хоть глоток воздуха. Окончательно потеряв ориентацию, Данил еще успел осознать какое-то мелькание перед глазами, потом почувствовал резкую боль в плече и все поглотила тьма.