Такая игра
Сознание вернулось рывком, как будто кто-то щелкнул незримым выключателем. Перед глазами плясали звездочки, ощутимо ныло плечо, горло саднило и хотелось откашляться, но удушья уже не было. Помотав головой, Данил понял, что сидит на земле, опершись спиной к зданию, а над ним склонился Сашка с совершенно бешеным выражением лица.
– Придурок, куда ты полез? Жить надоело?
Данил, машинально потирая плечо, непонимающе посмотрел на Сашку.
– Я никуда не лез. Я просто руку протянул воздух попробовать
– А то, что там давилка, ты помнишь?
– Помню. Я все контролировал, мне еще шаг оставался как минимум
– Шаг ему оставался – фыркнул Сашка, уже успокаиваясь – Жаль, что ты себя со стороны не видел. Ты как раз собирался этот шаг сделать. Хорошо, я вовремя заметил.
– Так это ты меня тащил? – Данил непонимающе глянул на Сашку и зашелся мелких кашлем – Чуть не задушил
– За что пришлось, за то и тащил. Скажи спасибо, что вообще вытащил.
– Спасибо. Нет, правда, спасибо, без дураков.
Сашка неожиданно фыркнул.
– Видел бы ты себя со стороны!
– А что такое?
– А то. Руки вытянуты, морда блаженная, того и гляди слюну пустишь. Дурак дураком. И шагаешь прямо в давилку. Что на тебя нашло, можешь вспомнить?
– Примерно. Ты же сказал, что там воздух пляшет, вот я и сунул руку проверить. Он там и правда пляшет, приятно так, как будто приглашает. А когда я вторую руку сунул, там и этот ритм подключился. Стало так хорошо, спокойно, приятно… Слушай, я что, правда прямо в ловушку шагал?
– Нет, я просто так сюда примчался. Хорошо, что за ворот успел схватить.
– Совершенно не помню…
– Вот что – сказал Сашка после недолгой паузы – уходить надо. Раз у тебя такие отношения с Зоной, то недолго и до беды. Я, например, никогда такого про давилку не слышал. Хотя сам руки тоже совал. Ну, дрожит себе воздух и все. Никаких тебе танцев-шманцев. Просто примета и предостережение. А у тебя прям какой-то симбиоз получается. Неспроста это. Так что давай – ноги в руки и айда.
– Ты же хотел еще хабара поискать? Нашел что-то?
– Да, «звездочку» наконец надыбал.
– А чего довольный такой?
– Потому, что это не просто «звездочка». Обычная – она шестиконечная. Редко когда семи. А эта – сам посмотри – И он сунул ладонь под нос Данилу.
Больше всего это напоминало блямбу сложной формы, причем объемную, а не плоскую, как можно было бы ожидать. По периметру ее действительно торчали какие-то отростки, вполне напоминающие лучи. Причем все разной формы и длины. Данил насчитал одиннадцать. К классической звездочке эта блямба имела весьма отдаленное отношение, но в целом, да – термин, пожалуй, было самым удачным. Данил покачал ее в руке, посмотрел зачем-то на свет и вернул Сашке.
– Она нам практически все закроет – сказал тот, протягивая ее обратно – Прячь в сумку. Осталось еще пару вещей, но с ними проще. По дороге должны найти. Хотя если не найдем – неважно. В другой раз. Основное я набрал, отмазаться перед Бурым хватит. Сейчас важнее выбраться отсюда без потерь. Оклемался?
– Да, вполне.
– Тогда двинулись.
Данил вскочил и, поправив на плече сумку, двинулся вслед за Сашкой, машинально глянув в сторону ловушки. Но ничего не увидел. Такая же тишина и покой, никакого движения воздуха, вообще ничего. Как будто это не его несколько минут назад обволакивало и звало в нечто неведомое, непонятное и несомненно опасное. Впрочем, он едва ли что-либо успел бы понять. Так и пропал бы ни за грош. Мысленно плюнув, он отвернулся и сосредоточился на движении.
Отойдя метров на пятьдесят от детсада, Сашка внезапно остановился, прислушался и резко присел на корточки. Данил, не рассуждая, последовал его примеру. Несколько секунд Сашка к чему-то напряженно прислушивался, потом хлопнул Данила по плечу и, пригибаясь, почти на четвереньках, двинулся в сторону небольшого бугорка, покрытого невысокой травой. Рядом виднелись остатки какого-то забора или строения, сейчас уже было не разобрать. Данил двигался следом, так же пригибаясь, и гадая о причинах такого поведения. Но вопросов уже не задавал, справедливо решив, что его дело – делать, что говорят. Хватит уже экспериментов, Сашка прав абсолютно. Да и Зоной Данил уже был сыт по горло. Никакой романтики, никаких тебе мужественных сталкеров и высоких целей. Наоборот, все скучно и буднично. И опасно. Так что надо аккуратненько выбраться и забыть об этом. Хорошего понемножку.
Сашка, уже залегший за остатками сарая, лежал на боку и, расстегнув рюкзак, доставал из него что-то длинное, завернутое в тряпку. Примостившись рядом, Данил с удивлением смотрел, как Сашка, отбросив тряпку в сторону, собирает арбалет, выкладывает перед собой пяток стрел. Достав оптический прицел, он несколько секунд держал его в руке, словно прикидывая, стоит ли его ставить, потом решительно приладил его к прицельной планке.
– Ты с кем воевать собрался? – практически не понижая голос, спросил Данил, с удивлением смотревший на эти приготовления.
Вместо ответа Сашка, приложив палец к губам, ткнул в сторону открытого пространства. Данил попытался что-либо рассмотреть в указанном направлении, но мешало солнце, бившее прямо в глаза. Однако он сумел расслышать неясные голоса, а спустя несколько мгновений рассмотрел и несколько фигур, мелькающих среди травы. Трое, один из них небольшого роста.
– Это та, утренняя троица? – уже шепотом спросил Данил – что делать будем? Воевать?
– Не, воевать не будем – ответил Сашка, не отрываясь от прицела – против пятерых не прокатит.
– Как пятерых? Я только троих увидел.
– Вон еще двое. Левее смотри, они чуть сзади.
Присмотревшись, Данил действительно увидел еще два силуэта, державшихся чуть поодаль, но, несомненно, составляющих с троицей одно целое.
– Делаем так – Сашка, оторвавшись от прицела, посмотрел на Данила. – Я их сейчас пугну, они на какое время залягут. А ты дуй во-он туда. Там будет лощинка, нырнешь туда. Чуток подожду и следом. Пока они очухаются, мы уже оторвемся.
– А если они за нами двинут?
– Нафига мы им сдались? Они, судя по всему, к карьеру идут. Или в городок. Мы просто у них на пути оказались. Не, не пойдут они за нами. Подождут какое-то время и двинут своей дорогой.
– А просто так разойтись не получится?
– Кто его знает… Может, они мирные. А может, отберут хабар с едой и кинут тут. С пирамидкой в кармане рисковать как-то неохота. Так надежнее.
– Как скажешь. Когда идти?
– Погоди чуток, поближе подойдут. Арбалет не ружье, на километр не
стреляет. Пусть поближе подойдут. Ты пока гайки приготовь. Я этой ложбиной давно не ходил, мало ли что…
Данил добросовестно привязал очередную ленточку к болту, попавшемуся первым. Подумал и привязал еще одну. Гаек и болтов осталось всего ничего, может быть пяток. Ленты тоже кончались. «Надо будет подобрать, а то не хватит»
Голоса приближались. Осторожно приподнявшись над пригорком, Данил уже отчетливо разглядел давешнюю троицу и еще двоих, таких же крепких, в камуфляже, с рюкзаками за спиной. Арбалет наготове был, правда, был только у одного, у остальных они висели за плечами. Собранные, между прочим, так что выхватить их труда не составит. Сашка прав, в открытом бою против них нет шансов. Если только в ближнем, да еще с шестом… Нет, все равно рискованно. Надо сваливать.
Сашка, слившийся с арбалетом воедино, сделал Данилу знак приготовиться. Данил, сжав в руке лямку сумки, напряженно смотрел сквозь траву на приближавшихся людей, внутренне напрягших и готовясь сорваться с места. Расстояние до них сокращалось, а Сашка все медлил, видимо, выжидая удобного момента.
Он выстрелил, когда до них оставалось метров тридцать. Данил услышал щелчок тетивы и спустя мгновение стук вонзающейся в дерево стрелы. Сашка попал туда, куда Данил и предполагал – в столб, косо торчащий аккурат между ними. Низенький, оказавшийся ближе всего к столбу, с похвальной быстротой рухнул на землю, и спустя пару мгновений остальные последовали его примеру. Дальнейшего Данил уже не видел, поскольку он по сигналу Сашки развернулся и пригибаясь, кинулся в указанном направлении, стараясь не быть замеченным. Пробежав метров сто, он действительно увидел ложбину, уходящую вниз и налево. На первый взгляд, она была неглубокой, но скрыть беглецов вполне могла. Притормозив перед входом, Данил не разгибаясь, из неудобного положения кинул гайку. Гайка пролетела метров десять и нормально опустилась на траву. Пробежав эти метры, Данил подобрал гайку и, почти распрямившись, кинул ее снова, уже подальше. И снова гайка пролетела без видимых помех, хотя Данилу, внимательно наблюдавшему за ее полетом, показалось, что в одном месте она чуть подпрыгнула. Хотя до земли долетела нормально и Данил даже видел ее хвост, лежащий на земле замысловатой кривой. На всякий случай он кинул вторую гайку, в глубине души коря себя за медлительность – время было дорого. Скоро должен был появиться Сашка, а он тут гайками балуется. Впрочем, вторая гайка тоже пролетела нормально и легла на траву недалеко от первой. И снова Данилу показалось, что она подпрыгнула. Но поскольку, в отличие от предыдущих случаев, с гайками ничего не случилось, Данил решился и шагнул вперед, держа курс на гайки, тем более, что сзади уже слышался звук шагов – видимо, это выбирался Сашка. Данил оглянулся и, увидев наверху неловко двигающего Сашку, ускорил шаг. И чуть не поплатился за это. В какой-то момент он, сосредоточив внимание на гайках, зацепился за что-то ногой и, упав на четвереньки, пробежал несколько шагов в этой позе, стараясь не свалиться.Однако удержаться ему не удалось и в итоге он грохнулся на бок, подвернув при этом руку и сопровождая свое падение матерной руладой.
Приподнявшись, он сел на корточки, отряхнул руки и штаны, подобрал сумку и повесил ее на плечо. Все было цело, нигде ничего не болело, не саднило. Хвост одной из лент оказался прямо перед ним, и он стал его сматывать, подтягивая гайку и ловя взглядом второй. Он оказался, недалеко, и, ухватив за него, Данил повернулся, чтобы посмотреть, где там Сашка и может быть, посмеяться над его курбетом. И обомлел. Сашки сзади не было. Более того, не было и того холма, с которого он только что спускался. Сзади, буквально в ста метрах, он увидел громадный карьер, такие, какие бывают при добыче каких-либо полезных ископаемых. И никаких признаков только что покинутого детского сада, столба со стрелой и Сашки. Вообще ничего похожего.
Данил опустился на корточки, механически продолжая сматывать ленточку и пытаясь осмыслить произошедшее. Несомненно было одно – он цел, с ним все нормально, он в Зоне. Несомненно было и другое – он остался один.
Глава 21
Еще некоторое время Данил осматривался по сторонам, внутренне надеясь, что Сашка сейчас возникнет из ниоткуда, хлопнет его по плечу, и они пойдут к выходу из этой проклятой Зоны, «прелестями» которой Данил уже наелся выше крыши. Но время шло, а Сашка не появлялся. Собственно, вокруг вообще ничего не происходило – солнце светило, было тихо, никакого движения или хотя бы слабого ветерка. Тишина и покой, и не подумаешь, что вокруг тебя легендарная Зона, с таким блеском описанная, в равной степени могущая одарить несметными богатствами или уничтожить. Как-то это все у Данила не вязалось. Никак. Хотя, казалось бы, насмотрелся.
Однако время неумолимо шло, а ситуация не менялась. Сашка так и не появился, но не появились и преследователи, чего Данил в глубине души опасался. Один против пяти, без оружия, не зная местности – ситуация выглядела невеселой. О том, что будет с Сашкой, оказавшимся в именно в этих условиях, Данил старался не думать. Своих проблем хватало.
Прежде всего, надо было успокоиться. Несмотря на то, что никакой опасности поблизости не наблюдалось, Данила ощутимо трясло. Не буквально, конечно, но внутренне напряжение было дикое.
Поэтому он не стал делать никаких поспешных шагов, а наоборот – снял с себя жилетку и сумку, положил все это рядом и уселся прямо на землю в классическом «лотосе», сложил руки на коленях, закрыл глаза и замер в хрестоматийной позе. Требовалось успокоиться, осмыслить ситуацию и принять взвешенное решение. Он несколько раз глубоко вздохнул, выгоняя из головы посторонние мысли и пытаясь слиться с окружающим миром, солнцем, царящей вокруг тишиной, этой проклятой Зоной, проникнуться ей и раствориться. Мысли постепенно уходили, отпускала напряженность, страхи и тревоги растворялись в волнах набегающего покоя. Он принял эту Зону, вобрал её в себя, принял и отверг одновременно, стал частью её и вне её. Наконец исчезло все, остался только покой, мягкий, теплый и всеобъемлющий.
А потом появился ветер. Сначала только легкие, почти неразличимые дуновения, они приятно обволакивали, поглаживали тело, еще не нарушая покоя, но уже внося легкий диссонанс. Потоки постепенно усиливались, уже ощутимо нарушая состояние покоя, требуя чего-то и теребя. Потом ветер усилился до такой силы, что стало трудно сопротивляться ему, оставаясь в покое. Становилось некомфортно, ощущение покоя рвалось, таяло, требуя немедленных действий.
Выйдя из нирваны, Данил открыл глаза и сделал несколько медленных вдохов-выдохов, восстанавливая дыхание. Он нечасто пользовался этой практикой, поскольку в условиях тренировочного зала у него редко получалось полностью отключиться. Все время что-нибудь да мешало. На природе, во время редких выездов у него иногда получалось, но тоже не полностью. По сути, сегодня был первый и пока единственный раз, когда он сумел полностью подавить свое «я» и слиться с окружением.
Данил на всякий случай огляделся по сторонам, втайне надеясь, что Сашка сейчас появится, и все будет по-прежнему. Однако вокруг ничего не изменилось, Сашка не появился, мир тоже стоял, как и раньше. Окончательно отбросив мысли о появлении Сашки, Данил поднялся, надел жилетку и, взяв в руки сумку, проверил ее содержимое. Проверять, правда, было почти нечего – несколько местных артефактов, называемых хабаром, совершенно на данный момент бесполезных, полбутылки с водой и несколько ленточек, свернутых в моток. Все. Вся еда осталась у Сашки, как и спички. Впервые Данил пожалел о том, что не курит. Хорошо, хоть нож был на поясе.
Вытащив ленты, Данил размотал их и посчитал. Получилось всего четыре. С гайками обстояло чуть получше – их набралось около десятка. Все равно негусто. Придется экономить. Отложив одну ленту с гайкой, Данил ссыпал остальные в карман жилетки и огляделся, пытаясь понять, куда его перенесло, втайне надеясь, что недалеко от того места, где они были. Однако вокруг ничего похожего не наблюдалось. Прямо перед ногами расстилался громадный карьер, уходящий куда-то за горизонт. Никаких домиков вблизи видно не было, хотя далеко сзади Данилу показались какие-то строения. Несмотря на яркий день, видимость в Зоне была так себе – примерно на полкилометра, не больше. Все остальное скрывалось в подобии дымки, практически не различимой глазом, но надежно скрывающей все и вся. Данил это заметил еще в первый день. Слава Богу, солнце светило по-прежнему, а значит, можно было определиться. Деревьев, правда, вокруг не наблюдалось, но были часы. Вспомнив про часы, Данил поднял руку и, внутренне холодея при мысли о том, что при переходе часы могли остановиться, задрал рукав. И облегченно выдохнул – часы ходили, как ни в чем не бывало. Времени, правда, было больше, чем казалось Данилу – уже около двух часов. Сориентировав часы по солнцу, Данил примерно определился со сторонами света, а, прикинув, где было солнце утром, когда они с Сашкой выходили с прииска, понял, в каком направлении ему двигаться. Получалось, что ему надо будет пересечь карьер с левой стороны, почти по самому краю. Здания, которые Данил рассмотрел, так и оставались сзади, идти к ним означало отдаляться от границы Зоны. Теоретически рассуждая, где-то с той стороны тоже должна была пролегать граница, ведь не бесконечная же эта Зона, но рисковать Данил не собирался.
Карьер поражал воображение. По форме он напоминал гигантскую подкову, положенную горизонтально и вдавленную в землю. Края этой подковы скрывались вдали, и далеко ли тянулись, Данил не видел. Ему хватило и ширины ее, составлявшей не менее километра. И это при том, что он находился практически у её вершины. Глубина тоже впечатляла – навскидку метров двадцать пять, если не больше.
Данил обшаривал взглядом границы карьера, прикидывая маршрут. Впереди, прямо перед ним в карьер врезался длинный овраг, как раз пересекая направление движения. Обходить его Данилу показалось долгим, и он подошел к самому краю карьера, прикидывая, не удастся ли срезать путь напрямик, тем более что примерно в середине «подковы» стенки карьера как бы расступались, образуя ложбину, в которой виднелась накатанная дорога. Внизу дорога сначала раздваивалась, а потом и вовсе терялась, распавшись на множество следов от колес и гусениц. У самого перекрестка виднелся небольшой барак, видимо, подсобка или диспетчерская, и слева от нее в беспорядке стояло несколько машин зеленого цвета, подозрительно напоминающий машины из старых кинофильмов, ГАЗы там или ЗИСы – Данил в них особо не разбирался. Еще дальше, в глубине, Данил углядел силуэт, очень похожий на хрестоматийную «тридцатьчетверку», а за ним и еще один, похожий. Но поручиться за это не мог, поскольку танки (если это были они) находились на границе видимости и вполне могли оказаться просто макетами. А вот домик его заинтересовал. Там могли быть какие-нибудь схемы территории, да и ночевать где-то надо было. Данил начал прикидывать, не удастся ли подобраться к домику поближе, тем более, что спуск, пусть и по крутому откосу, особых сложностей не таил. Оставалась выяснить главное. Данил поднял гайку, аккуратно привязал к ней ленту и размахнулся, но вдруг внезапно передумал. Лент было раз-два и обчелся, следовало экономить. Внимательно оглядевшись, он увидел несколько камней, торчащих из земли. С трудом, используя нож, он вывернул два и кинул первый, следя за ним взглядом. Камень полпути пролетел нормально, но, подлетая к земле, вдруг начал вилять, как слесарь после получки. Выглядело это со стороны странновато. Данил для надежности кинул и второй камень, чуть в стороне от первого, и вновь увидел виляющую траекторию. Все было ясно. Вздохнув, он отвернулся и стал рассматривать дорогу в обход.
Вопреки опасениям, первые шаги дались ему относительно легко. Труднее всего было заставить себя сделать первый шаг, но понимание того, что сидеть на месте не только бесполезно, но и опасно, придало ему решимости. Кинув уже привязанную гайку вдоль оврага, он, не без внутреннего напряжения сделал шаг. Потом, еще и еще, не торопясь, но и не задерживаясь, поминутно оглядываясь по сторонам. Все его чувства были напряжены в ожидании какого-нибудь подвоха, но пока все шло на удивление гладко. Через несколько бросков гайки Данил вышел к краю оврага. Он, заранее просмотрев дорогу, специально кидал гайки с таким расчетом, чтобы выйти к его краю, а заодно и посмотреть, нельзя ли будет его пересечь. В противном случае ему пришлось бы еще сильнее забирать влево, делая еще большую дугу и сильно отклоняясь от нужного направления.
Подходя к гайке, упавшей почти на самом краю оврага, Данил внезапно ощутил ток воздуха, слабого, но вполне осязаемого. Он замер, поглядывая на гайку, лежащую в каких-нибудь полутора метрах от него и не решаясь сделать шаг. Гайки следовало экономить и он, присев на корточки, стал буквально по сантиметру двигаться к ней, а точнее, к концу ленты, который был значительно ближе. То, что гайка прошла свободно, придавало ему уверенности, но следовало быть осторожнее. Почувствовав, что воздушный поток практически не увеличивается, он уже смелее сделал еще пару шажков и, схватив ленту, потянул ее к себе, одновременно выпрямляясь и делая шаг назад. Сунув в карман смотанную ленту, он осторожно подошел к краю оврага, пытаясь понять, что это было и нельзя ли перебраться где-нибудь здесь. Но глянув вниз, тут же оставил эту идею, поскольку дно оврага было затянуто, то ли паутиной, то ли пленкой странного бледно-серебристого цвета. Данил несколько минут вглядывался в нее, но понять природу того, что он увидел, так и не смог. Больше всего это напоминало лужу из ртути, которая, несмотря на видимый уклон оврага, стояла на одном месте и не скатывалась. Данил добросовестно принюхался, но никакого запаха не почувствовал. Вокруг было тихо, и даже ветерок, который так насторожил Данила, совершенно не ощущался. Данил даже не был уверен в том, что он ему не почудился. Вот в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что соваться в овраг не стоило. Для очистки совести он поискал вокруг себя глазами, но не найдя подходящего камня, быстро вырезал кусок дерна и осторожно подкинул его в сторону лужи. До лужи дерн долетел нормально, но коснувшись ее, немедленно развалился и исчез с шипением и струйкой дыма. Данил даже не был уверен, что дерн успел погрузиться. Вздохнув, он отвернулся и привычно полез за гайкой, высматривая направление для броска.
Веранду Данил увидел совершенно неожиданно. Он уже успел без приключений обойти овраг, который давно перешел в плавную ложбину и вот-вот должен был закончиться, и забирал вправо, метя выйти к краю карьера. Идти приходилось слегка в гору, поскольку противоположный склон оврага в этом месте оказался ощутимо выше. Все это происходило крайне медленно, поскольку он постоянно подстраховывался и проверялся. Сделать один неверный шаг означало остаться здесь навсегда, что в планы Данила совершенно не входило. Поэтому он предпочитал верные движения, пусть и в ущерб скорости. И пока это работало. Данил какое-то время колебался, стоит ли лезть в гору, пусть и небольшую, но решил рискнуть, хотя бы для того, чтобы иметь возможность хоть как-то обозреть окрестности. Однако вместо вершины холма он неожиданно для себя оказался на вершине небольшого плато, на краю которого стояла обыкновенная летняя веранда. Точнее, когда-то стояла. То, что от нее осталось, больше напоминало какой-то сюр. Одна сторона веранды была полностью разбита и как будто вмята в землю гигантской кувалдой, в результате вторая половина висела в воздухе на расстоянии примерно двух метров над землей, обнажая пол с разошедшимися досками и остатки свай. Вокруг валялись обломки столиков, стульев и прочего мусора. Невдалеке, на отдельной площадке Данил увидел несколько машин, оставшихся с тех времен. Ближе всего к нему стоял, блестя как новенький, легковой автомобиль (он даже разглядел надпись «ЗиМ» на капоте) со всеми открытыми дверцами. За ним стояли два изрядно потрепанных ГАЗика, именуемых в народе «козликами», старыми, напоминающие «виллисы» времен второй мировой и остатки грузовой машины, по виду тоже Газ. Рама у нее была переломана практически сразу позади кабины, кузов валялся в стороне, отброшенный неведомой силой, а вот кабина осталась здесь, глядя в небо задранным капотом, и потихоньку рассыпалась.
Машины вызвали у Данила неподдельный интерес, не исследовательский, а сугубо приземленный. Насколько он помнил, машины тех времен надежностью не отличались, а значит, в кабине шоферня возила кучу необходимых в дороге запчастей, в том числе и крепеж. Какое-то время он просто стоял, прислушиваясь ко внутренним ощущениям и внимательно оглядываясь. Но все было тихо, ничего подозрительного не наблюдалось. Ритм тоже молчал, точнее, не молчал, а продолжал жить в своем, уже становившемся привычном режиме. И Данил решился. К машинам он подходил медленно, ежесекундно ожидая подвоха. «ЗиМ» он, вспомнив Сашкин урок с покрышкой, оставил в покое. Уж больно нетронутой выглядела машина, в отличие от газиков. На всякий случай Данил пожертвовал одной гайкой, кинув ее возле открытой дверцы. Гайка, долетев до машины, резко упала вниз и осталась на месте, как будто приклеенная. Разбросав еще пару гаек, он примерно очертил границы ловушки и двинулся к машинам. Один из «газиков» он пропустил, поскольку тот находился очень близко от воображаемой границы, а во второй, стоявший чуть в стороне, заглянул, осторожно открыв водительскую дверь. Увы, внутри ничего нужного не оказалось, только грязные тряпки и заводная ручка. Зато в «Газоне» его ждал успех. Под сиденьем, сейчас сорванным, он обнаружил моток бечевки и промасленную брезентовую рукавицу, перемотанную веревкой, внутри которой что-то обнадеживающе звякало. Развязав узел, Данил стал счастливым обладателем целой горсти разнокалиберных болтов и гаек. Но самая большая удача ждала его возле пассажирского сиденья– коробок спичек, почти полный, с изображением комбайна и призывом внедрять механизацию в уборку кукурузы. Коробок, кстати, был местной фабрики.
«Это, наверное, какой-то наблюдательный пункт» —думал Данил, распихивая по карманам найденное и оглядываясь по сторонам. Действительно, плато как бы нависало над карьером, открывая вид на всю панораму. В иных условиях Данил бы не преминул бы ей полюбоваться, но сейчас было не до красот. Солнце уже явно клонилось к закату, а ночевка под открытым небом в планы Данила не входила.