Закон бандита

– Сокол, ты, что ли? – воскликнул Челюсть. – Не обессудь, попутался малехо спросонья, не срисовал тебя с ходу. Чего притаранила, алюра моя золотая?

– Два ствола, – коротко, сквозь зубы бросила девушка.

– Плетки – это всегда в цвет! – улыбнулся торговец, сверкнув золотым зубом. – Давай заценим твой хабар, бриллиантовая моя.

Из-под окна с грохотом выдвинулся глубокий металлический ящик, куда девушка сложила оружие, – и тут же уехал обратно.

Торговец достал один автомат и ловко разобрал его. Анатолий отметил, что, отслужив в разведке, вряд ли справился бы лучше. То же самое Челюсть проделал и со вторым «калашом», после чего скривился, словно только что случайно проглотил жирную муху, залетевшую в рот.

– Не прими в ущерб, алюра моя, но игрометы голимые шо песец, – сказал он голосом врача, сообщающего родственникам о смерти пациента. – Древние, как вставные жевалки моей прабабушки, внутри все убито в хлам. Плюс по номерам вижу – они ж сто пудов ментовские, а значит, их, сама вкуриваешь, только на запчасти. Могу подкинуть тебе за оба ящик тушенки, но это только из уважухи…

– Здоров ты, Челюсть, метлой чесать, – задумчиво проговорила девушка. – По ходу, ты, душа твоя барыжная, во мне лошицу увидел. Знаешь, задолбал ты. Каждый раз одно и то же. Я ж не посмотрю, что ты с Катаром дружбу водишь. Пристрелю чисто из принципа, выплачу братве цену за твою голову и разойдусь с ними краями. Зато твой преемник точно будет знать, что разводить Сокола – себе дороже.

– Так бы с ходу и разложила, – недовольно буркнул торговец. – А я ж чо? Я ничо. Я по привычке рынкую, без этого какой навар? Номера я, понятное дело, спилю, а требуху в игрометах и похуже видали. Что хочешь за свой хабар, бриллиантовая моя?

Сокол кивнула в сторону Анатолия.

– Организуй пацану куртку по размеру с вшитыми бронепластинами, комбез «флору» и прыжковые берцы. Сотню «пятерки». Плюс две «эргэдэшки» и одну «эфку». И будем считать, что нормально побарыжили.

– Да ты побойся Зоны, Сокол! – взвыл Челюсть. – Это ж гоп-стоп средь бела дня! За два игромета…

– Я в курсе, почем нынче в Зоне «калаши», – перебила его девушка, – так что комедию ломай перед зелеными «отмычками». Но, так и быть, пойду тебе навстречу. Пусть будет шмот, полсотни патронов и одна «эфка».

– По рукам, – горестно вздохнул торговец. – Сильна ты рынковать, алюра моя. Может, пойдешь ко мне в подельники? Долю дам с навара, целых десять процентов!

Сокол усмехнулась.

– Знаешь поговорку «сделал дело – пришей подела». Боюсь, что если мы вместе займемся бизнесом, то очень скоро или я тебя зарежу, или ты меня ночью сонную пристрелишь. Поэтому давай-ка лучше наши дела делать порознь.

– Как скажешь, золотая моя, – отозвался Челюсть. Потом смерил взглядом Анатолия и безошибочно выдал ему одежду по размеру – камуфлированную рубашку со штанами, берцы из мягкой и прочной кожи и тяжелую кожаную куртку с капюшоном, больше похожую на доспехи. Следом в лоток отправилась россыпь патронов и ребристая граната.

Пока Анатолий переодевался, Сокол тактично отвернулась, на что Челюсть хмыкнул, но что-то сказать не рискнул. Зато, когда парень, набив патронами пустой магазин, начал пересыпать остальные в карманы, не сдержал трагического стона:

– Да уж, неслабо побарыжили. Прокатила ты меня, Сокол, как последнего фраера…

– Ладно тебе, хорош причитать, – поморщилась девушка. – Скажи спасибо, что я к тебе клиента привела. Теперь будет к тебе хабар носить. Считай сегодняшнюю сделку твоей инвестицией в будущее.

– Чего? – опешил торговец – слово «инвестиция» было ему незнакомо. Но его вопрос остался без ответа – парень и девушка, развернувшись, уже уходили от его будки в сторону распахнутых ворот бандитской базы.

По пути Сокол рассказывала основы: как себя вести, зайдя в «хату», что можно говорить, что лучше не надо. С кем есть за одним столом, как ответить на резкое слово или глупую шутку, что такое «воровские понятия» – и многое, многое другое.

У Анатолия аж голова загудела от обилия информации. Но он понимал – без нее не выжить. А выжить теперь ему было просто необходимо. Потому что мысли у него немного пришли в порядок, и он осознал: люди, сломавшие ему жизнь, остались на свободе и продолжают себе ходить по ресторанам, развлекаться, безнаказанно совершать преступления, вытирая ноги о тех, кто слабее. Это было неправильно. Пусть теперь Анатолий сам преступник в глазах закона, но сейчас, именно сейчас у него вдруг появилась цель в жизни. Реальная. Настоящая. И простая. Сделать так, чтобы те люди никому больше не смогли сломать жизнь так, как они сломали ее ему.

* * *

От озера Куписта до свалки было километров десять. Но бандиты, похоже, решили все двадцать намотать, объезжая загоризонтную РЛС, проблемные села и территорию, контролируемую наемниками. Понять ловцов удачи было можно: когда грузовик доверху набит хабаром, рисковать никому неохота.

Меня определили в кузов, выделив место на мешке с одеждой. Все, как и было обещано, с уважением. И, само собой, с бдительной охраной в виде пятерых бандитов с автоматами, которые они держали на коленях, как бы невзначай направив стволы в мою сторону.

Я про себя усмехнулся. Вот, небось, они сейчас своего старшего матерят мысленно! Это ж надо – не только не связал такого пленника, но и нож его легендарный ему оставил. А вдруг выхватит его легенда Зоны и бросится? И чего тогда с ним делать? Про то, что он может, куча слухов по Зоне ходит, причем один страшнее другого…

Все это было написано в глазах бандитов, словно в книге. Взгляды настороженные, страх в них плещется… И это плохо. Со страху кто-то из них может и на спуск нажать – вон у двоих особо боязливых пальцы как раз на них и лежат.

Чтоб не провоцировать сопровождающих, я откинулся на борт крытого грузовика, прикрыл глаза и расслабился. Отдых в Зоне штука редкая, как артефакт-уник. На зараженных землях постоянно куда-то бежать надо, то в атаку, то от кого-то, твердо решившего тебя пристрелить или сожрать. А тут делать абсолютно нечего. Сиди себе да жди окончания путешествия. Грех не воспользоваться возможностью и не расслабиться.

По моим расчетам, мы были где-то в районе Корогода, когда грузовик дернулся, взвыл двигателем – и встал намертво. Бандиты немедленно принялись материться, суетиться и стучать каблуками по полу кузова. По их воплям я понял, что машина въехала передним колесом в какую-то аномалию, и теперь колесу звездец. Но в моем случае это не был повод открывать глаза, ибо пленник не обязан решать проблемы пленивших.

Побеспокоить меня никто не рискнул, поэтому, пока бандиты меняли колесо, я даже успел вздремнуть и проснулся, лишь когда машина вновь тронулась с места.

– Ну и нервы у тебя, Снайпер, – покачал головой тот бандит, что сидел ко мне ближе всех. Странный тип. По его мнению, мне, наверно, тоже надо было вскакивать со своего места и, матерясь, носиться туда-сюда по машине, выясняя, чего это мы стоим, а потом вместе со всеми сношать мозги водиле, который, мать его, не умеет правильно домкратить грузовик и быстро крутить гайки.

Я не ответил, лишь зевнул и приготовился снова отрубиться, ибо покачивание и тряска машины на грунтовке меня нисколько не раздражали, а, скорее, убаюкивали, как вдруг справа и слева от меня раздалась отрывистая трескотня.

В следующее мгновение мне в лицо брызнули мозги того бандита, который только что восхищался моими нервами, при этом сам я уже падал на пол грузовика, потому что мои рефлексы практически всегда опережают мысли.

Впрочем, размышлять в этой ситуации было не о чем. Кто-то прострочил машину несколькими длинными очередями, в результате чего моя охрана теперь валялась на полу в лужах собственной крови. А мне в очередной раз повезло – тот бандит, которого восхитила моя нервная система, остановил своей головой пулю, которая летела мне прямо в лицо. Хорошо, когда рядом есть люди, головы которых могут тебе пригодиться. Как и тела, между которыми я уже полз к заднему борту грузовика, по пути прихватив ближайший автомат. Очевидно, что вооруженные люди, напавшие на грузовик, не захотят оставлять свидетелей своего деяния, и мне совершенно не улыбалось составить компанию пятерым мертвым бандитам.

Хотя нет, четверым.

Один из бандюков пошевелился, посмотрел на меня и приложил палец к губам. Тихо, мол. Ишь ты, какой сообразительный! А я как раз собирался спеть в голос что-нибудь для поднятия настроения.

Две очереди еще раз простучали кузов, после чего чей-то зычный голос заорал снаружи:

– Парни, хорош, мля! Весь хабар перепортите нах! Эй, есть кто живой в кузове? Выходи без оружия. Не тронем, вы нам нахрен не уперлись. Выметайтесь и валите нах.

Пока голосистый снаружи обещал нам столь прелестные перспективы, я пытался понять, сколько бойцов снаружи. Судя по строчкам пулевых отверстий в тенте грузовика, не меньше четырех. Но может быть и больше. Понятное дело, если мы сейчас выйдем, тут же нас и прикончат. Поэтому выходить надо было правильно.

Я прихватил второй автомат и заметил, что выживший бандит сделал то же самое. Это правильно. Когда начнется, менять магазины будет некогда. А еще мне понравилось, как этот выживший двигался. Полз правильно, не отклячивая зад кверху, а главное, все делал спокойно, без паники. И, кстати, заслышав стрельбу, упал так же, как и я, раньше, чем понял, что происходит. Такие рефлексы никакими тренировками не наработать. Это значит, что бандит из бывалых, повоевавший немало и научившийся выживать в боевой обстановке.

Когда мы оба оказались возле заднего борта, я жестом показал: мой сектор слева, твой справа. Бандит кивнул – понял, мол.

А обладатель зычного голоса продолжал орать:

– Короче, считаю до трех. Не выхо?дите – не обессудьте. Раз. Два…

Но на счет «два» я уже выпрыгнул из кузова, приземлился на ноги, перекатился, уходя от возможных выстрелов, и длинной очередью перечеркнул пять ростовых фигур, замерших слева от меня. Неудобное это занятие, когда в руках не один, а два автомата, но с такого расстояния промахнуться сложно, а слово «удобство» вообще неприменимо к сталкерам, у которых вся жизнь неудобная, словно старые ботинки, постоянно натирающие ноги до кровавых мозолей.

Фигуры оказались шустрыми и готовыми к чему-то подобному. Отреагировали все, начав было поливать свинцом то место, где я был полсекунды назад – но трое тут же прекратили это занятие, поймав тушками мою ответку. Поэтому проблемы для меня принялись создавать двое оставшихся, которые успели рухнуть на землю – и, естественно, открыть огонь по шустрой цели, метнувшейся за придорожный камень.

Укрытие было так себе – мне за шиворот немедленно посыпалась каменная крошка, выбитая из него пулями. Но я не открывал ответный огонь, скорчившись за небольшим укрытием.

Я считал выстрелы.

Невидимые противники палили по камню азартно, надеясь меня задеть, и, когда я дернусь от боли и высунусь, добить. С двух пулеметов такое вполне возможно. Но из автоматов – не рекомендуется.

Потому что в автоматных магазинах быстро заканчиваются патроны.

Парни были опытные и это знали. Их бойкая хоровая стрельба вдруг стала одиночной – пока напарник менял магазин, второй заставлял меня по-прежнему вжиматься в камень.