Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Тень якудзы

Серия
Год написания книги
2011
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 21 >>
На страницу:
4 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
После автокатастрофы и смерти родителей, спрессованных в кашу из металла и мяса пьяным водителем «КамАЗа», Галька истово растила чудом спасшегося младшего брата.

Сразу после столкновения у водителя самосвала то ли хмель слетел, то ли человеческое что в душе проснулось, да только выскочил он из кабины, ринулся в загоревшуюся «шестерку» и сумел выбросить из нее малолетнего пацана. Сам погиб, а Витьку спас.

Сироту определили в детдом, но сестра, в то время бывшая на даче, узнав о случившемся, всеми правдами и неправдами – молодая еще больно была, отдавать не хотели – выцарапала брата из детдома и забрала в их осиротевшую квартиру.

Растила-растила Галька пацана, да за заботами о брате как-то забыла о себе. Так и не вышла замуж и сейчас по инерции продолжала опекать детинушку великовозрастного, который даром что здоров кулаками и статью, а все ж как-то так, не пришей рукав к жилетке – то там, то сям, работы нормальной нет – да и где ее сейчас найдешь, нормальную-то? А тут в историю влип нехорошую. И ведь не понимает, что влип, а как втолкуешь? Двадцать один, десантник, год после дембеля, до сих пор в тельняшке и днем и ночью, в поле ветер, в ухе дым, море по колено, а лужа по уши.

Кажется, совсем недавно был такой маленький, беззащитный. После катастрофы той все молчал больше, кое-кто из соседей его вообще за дурачка считал. А иногда… Сядет у окна, возьмет старый, оставшийся от бабки стеклянный флакон из-под духов и водит им у лица, нюхает. И чего там нюхать? Флакон-то пустой уж сто лет, только что красивый, потому и не выбросили ради интерьеру. Нет, говорит, пахнет он. Люди умерли, а запах, которым они когда-то пахли, остался. Жуть! Или листок опавший найдет – и смотрит на него часами. «Зачем он тебе?» – спросишь. «Красиво», – говорит и дальше себе любуется. «Смотри, – скажет, – он желтый уже почти, а прожилки-то красные. Как будто он умер, а кровь у него внутри застыла». Странно, конечно, от мальца такое слышать, а глянешь – и вправду красиво. Только жутковато отчего-то.

За те странности одноклассники и смеялись, и лупили его бывало. А он терпел-терпел, отмалчивался, отпихивался ладошками… А классе в шестом вдруг ни с того ни с сего – как с цепи сорвался. Забросил свои листики-флакончики, раздобыл где-то иностранные книжки, где мужики косоглазые доски голыми руками ломают, – и сам тоже давай каждый божий день кулаками до крови в стены стучать. Все обои пятнами бурыми изляпал. Потом в секцию какую-то записался подвальную. Так до армии и ходил – то в синяках, то с кулаками разбитыми. Правда, пацанва с ним больше – ни-ни. Не забалуешься. Чего не понравится, того и гляди в морду даст.

А все равно, что до армии был, что после – дите дитем… В милицию разве самой сбегать? А толку? Кто приходил, кого били? Лысые в коже? Да сейчас таких на любом рынке каждый третий – кто бандит, кто охранник, кто просто за свининой для шашлыка пришел – поди разбери. Пошлют в той милиции на известное число букв – и правы будут. Дурака воспитала – значит, сама дура. Не лезьте, куда не следует, граждане – и ничего вам за это и не будет.

А уж если влезли – то уж извините, уважаемые, получите по полной программе. Витька, вон, балбес, наелся и убежал опять куда-то, проигнорировав посуду. Знает, паразит, сестра сама в сто раз лучше все сделает, и помоет, и приберет. И визитку чужую на столе забыл. А там все буквы иностранные, не понять ни бельмеса. Адрес не по-нашему, телефон и – «Entertainment club „Pagoda“. Stas Navin. Proprietor». И от этой непонятности так на душе тяжело, хоть ложись на пол и вой волчицей. Да только поможет ли?

* * *

У «Каравана» толпилась куча народа. Пролетарской закалки куча. Одеты неброско, со следами похмелья на лицах и с ехидными улыбочками – мол, не все вам малина, капиталисты проклятые, бывает и на нашей улице праздник. Этот пока мелкий. Не праздник – так, пустячок приятный. Самый существенный сабантуй был в семнадцатом годе прошлого века. Но придет еще наше время, ох, придет…

Словом, народ был тот самый. Наш народ то есть. Это «Караван» был уже не тот.

Точнее сказать, «Каравана» больше не было в принципе. Была большая, слабо дымящаяся гора останков павильона, состоящая из расплавленного пластика и корявых металлических конструкций. И горестно склонившийся над искореженным скелетом магазинчика опаленный огнем одинокий тополь, с которого под порывами ветра порой слетали свернутые в трубочку обугленные листья.

Витек протискался сквозь толпу и обалдело уставился на пожарище. В голове не укладывалось – как же так? Еще вчера была достаточно уютная торговая точка, в меру грязненькая, небольшая, но все же… Так или иначе – привыкает человек к рабочему месту. И пусть ишачил в «караван-сарае» порой за троих, но как все ж больно осознавать, что вот так вот – раз – и нет ничего больше. Ни холодильников, ни прилавка, ни кафеля на полу, ни протертого стула у кассы, ни самой кассы, ни надоедливой мухи – ничего, только гора обгорелого мусора.

И гнутое дерево над ним, пострадавшее ни за что. Лишь потому, что случайно росло рядом.

Мутным миражом колыхнулся в сознании недавний сон. И слова, сорвавшиеся с языка того, кем был Виктор в том сне:

– Этой весной лепестки цветущей сакуры будут черными от сажи и пепла…

– Вот она, бренность бытия, – высунулся из-за плеча Виктора пожилой алкаш с прокисшей физиономией. – Было оно – и нету. Ты ж вроде тут торговал?

Витек кивнул, продолжая незнамо чего искать глазами в горелой куче и одновременно зачем-то пытаясь вспомнить, чем кончился тот короткий сон. Но алкаш не отставал, и обрывки странного сна рассеялись, спугнутые его надоедливым скрипучим дискантом.

– Ну вот и все, накрылась твоя торговля. Дай по такому случаю пять рублев?

– Зачем тебе? – не очень соображая, о чем его просят, спросил Витек. Теперь его занимали вполне прозаические мысли – чего теперь делать и где другую работу искать.

– Как зачем? – оскорбился алкаш. – На помин заведения.

На другое плечо Витька опустилась узкая жесткая ладонь.

– Слышь, парень, пашли, да. Гаварит будем.

Витек обернулся.

Сзади него стоял Ибрагим, брат Витькиного шефа Саида. Худой неприятный тип душманской наружности, по слухам, в известных местах круто воевавший джигит, воин Аллаха и все такое прочее, за соответствующую внешность неоднократно прессуемый органами и вследствие этого имеющий надменно-презрительное выражение лица по отношению ко всем без исключения аборигенам.

– Чего надо? Тут говори.

Трепета перед воином Аллаха Витек не испытывал. Потому как в армии против стоявшего рядом с ихним полком стройбата ходил он неоднократно с сослуживцами вчетвером-впятером на роту разноплеменной мазуты, и ни разу не посрамили воины небесного цвета нимбов, по штату десантуре положенных. Хотя – надо признать – бывало, брызгала на те береты и своя кровушка. Но не в пример чаще была она чужой. А уж тут-то, если чего, да один на один…

Ибрагим чего-то прикинул и сменил гнев на милость, а выражение лица с надменно-презрительного на скучающе-отсутствующее.

– Слюшай, пашли, а? Саид зовет.

– Ну ладно, если Саид, тогда пошли.

«Черт с ним, с Ибрагимом. Может, Саид другую работу предложит?»

– А пятерку, значит, не дашь? – заныл вслед удаляющемуся Витьку алкаш.

– Пракурор тэбэ пятерку даст, казел, – заржал Ибрагим.

Витьку отчего-то стало противно. Он остановился, вынул из кармана червонец и протянул алкашу. Тот с неожиданной сноровкой, чуть ли не в прыжке подхватил деньги и тут же испарился, как каракумский мираж.

– Багатый, да? – прищурился Ибрагим. – Вах, харащо, что багатый.

– Кому хорошо? – спросил Витек.

В голосе Ибрагима слышались издевательские нотки. И от этих ноток очень хотелось треснуть воину Аллаха меж ушей. Да так, чтоб только уши и остались.

– Всэм харашо, дарагой, – почему-то обрадовался Ибрагим. – Мнэ харашо, Саиду харашо. Тэбэ харашо будет.

– Хорошо – это как?

– Увидищь, дарагой. Харащо – это кагда нэ плохо. Кагда живой, багатый – тагда харащо. Кагда нэт, тагда – вах!

За такой вот философской беседой они прошли половину улицы и свернули в арку между домами.

За аркой справа стоял Саидов «ниссан». Машина была не новой, но большой и черной, что по местным меркам компенсировало возраст. Еще двое воинов Аллаха: один – в черной кожанке, другой – в ярко-рыжей – ошивались возле нее, пиная тупорылыми штиблетами прошлогоднюю листву. При виде Витька с Ибрагимом в кильватере они разом прекратили маяться дурью и стали ретиво отрабатывать хозяйский хлеб, приняв стойки «всегда готов» – не в совково-пионерском смысле, а в смысле набычиться и руки – в красноречиво оттопыренные карманы.

Тонированное стекло автомобиля медленно поехало вниз, явив миру худое лицо теперь уже бывшего Витькова работодателя Саида, чем-то похожего на американского киноактера Энди Гарсиа, только лысого, в возрасте ближе к сорока и с круглой, тщательно подстриженной бородкой а ля «мексикано десперадос бандито».

В отличие от своих земляков, Саид очень прилично говорил на языке аборигенов.

– Прошу сюда, молодой человек. Прокатимся, побеседуем.

Один из Саидовых земляков, звероватого вида джигит с красными воспаленными то ли от недосыпа, то ли от наркотиков глазами, левой рукой открыл перед Витьком заднюю дверцу автомобиля, не сводя кровяных глаз с «молодого человека» и по-прежнему держа правую руку в кармане.

Витек немного напрягся, покосился на звероватого земляка, потом пожал плечами – а, была не была, – и не спеша воспользовался приглашением. Земляки вместе с Ибрагимом скакнули следом и уселись: один – за руль, остальные – на заднее сиденье справа-слева от Витька.

Машина медленно тронулась. Бритый затылок Саида мерно закачался впереди, отчего Витьку вдруг отчаянно захотелось спать.

– Вы у меня были неделю назад, Виктор, – несколько высокопарно начал Саид, видимо, тихо млея от собственной интеллигентности и светских манер, – и сказали, что к вам приходили люди с предложением насчет крыши?

– Угу, – сказал Витек. Он себя чувствовал несколько неуютно от такого обращения, на что, наверное, Саид и рассчитывал, дрессируя себя в тонкостях великосветских манер аборигенов, от которых они в своем подавляющем большинстве отказались уже эдак с сотню лет назад.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 21 >>
На страницу:
4 из 21