Гаджет. Чужая Москва

Третьего выстрела я ждать не стал. Собрался с силами, перемахнул через трубу, с ноги вдарил стрелку по колоколам, а после – по руке, всё еще сжимающей куцый четырехствольный пистолет. Рассмотрев который я слегка подобрел. Ибо не полноценный огнестрел это был, а «Оса». Травмат жестокий, но – травмат, предназначенный не убивать, а причинять боль. Хотя, конечно, если из «Осы» в башку зарядить, то можно и реальный труп получить в результате проломленного черепа.

Есть у меня одна особенность. Когда я добреть начинаю, то желание убивать нехороших людей как-то притупляется. Взамен которого возникает потребность в воспитательной работе. Которую я и реализовал в полной мере.

Подобрав с земли в который раз уже выручившую меня «шестерку», я прихватил заодно и «Осу», выпавшую из руки стрелка. Занят он был, не до «Осы». За колокола держался, негромко подвывая от боли и тупо глядя прямо перед собой вылупленными глазами. Да, хорошо поставленный удар с ноги в область гениталий по эффективности заменяет любое оружие самообороны, разрешенное к применению в России.

Но я на этом не успокоился. Пинать со всей дури спящего человека, а после стрелять ему в голову с явным намерением убить – это скотство. Которое надо наказывать. Что я и сделал, приставив пистолет к правой ноге стрелка и нажав на спуск.

«Оса» приглушенно тявкнула – и, как я понимаю, охранник офигенно важного режимного объекта безвольно рухнул на землю. Отрубился от шока. Что ж, как минимум трещину бедренной кости он получил. Плюс тупорылую пулю долго, нудно и больно придется извлекать из размозженного мяса. Искренне сочувствую. Зато, может, в будущем задумается сей хранитель чужих ценностей, что бомж – такой же человек, как и все мы, которому просто меньше повезло в жизни. Например, вернулся он к себе домой – а дом уже и не его. И ничего не остается бездомному, как искать себе теплую трубу, чтоб ночью не окочуриться от холода.

Думал я безопасности ради выпустить четвертую пулю во второго охранника, пытающегося подняться с земли – но не стал. Плохого он мне ничего не сделал, просто не успел, так как я ударил раньше. Но это не его проблемы. Поэтому хватит с него.

Приняв такое решение, я зашвырнул «Осу» в густой кустарник, после чего не без труда взобрался на трубу, разбежался по ней, прыгнул, дополнительно в полете оттолкнувшись правой рукой от края забора – и приземлился уже по другую сторону ограждения.

При этом левое плечо дернуло болью. Но я уже понял, что произошло, и даже не особо расстроился. Тупорылая пуля, выпущенная из травмата, рванула мясо, к счастью, не повредив сустав. Плюс свободный кожаный плащ частично погасил удар – правда, на месте попадания появилась еще одна прореха. Ничего страшного, одной больше – одной меньше. Всё равно я твердо решил первым делом заняться одеждой, а потом уже всем остальным. Да и отсушенная рука уже понемногу начала шевелиться. Так что нефига унывать, жизнь налаживается.

Минут за двадцать я бодрым шагом удалился на приличное расстояние от проклятущего режимного объекта. Было понятно – сейчас тамошнее руководство интенсивно названивает в правоохранительные органы, подробно описывая колоритного бомжа в кожаном плаще, напавшего на охрану. Естественно, правоохранители отреагируют не сразу – на рассвете куда-то бежать и кого-то искать изрядно ломает. Но, раскачавшись, могут-таки порядком отравить мне жизнь. Поэтому следовало срочно сменить маскировку.

Пока я шагал по улице, сканируя взглядом местность и ища приличный магазин шмотья, поневоле отметил интересную особенность. Несмотря на ранний час, многие люди уже спешили на работу. И при этом как минимум у половины из них торчали в ушах наушники с тонким проводом, уходящим в недра одежды. Периодически такие люди останавливались прямо посреди улицы, доставали свои гаджеты и начинали в них интенсивно копаться. При этом даже встречались типы, умудряющиеся идти по улице, уткнувшись в экраны своих телефонов. Вероятно, там, в этих устройствах, бурлила гораздо более интересная жизнь, нежели та, что окружала владельцев гаджетов. Забавно. Когда я уходил из Москвы служить в Легион, ничего подобного не было. Хотя и мобилы в то время были совершенно не похожи на мощные карманные компьютеры…

Был и еще один момент. Многие мужики – а порой и девчонки – были одеты в «милитари». Начиная от простых камуфляжей и заканчивая одеждой, смахивающей на униформу Первой мировой войны. По ходу, Москву накрыла новая волна пятнистой моды. Что ж, мне же на руку. Не придется вновь привыкать к совершенно непрактичной и неудобной гражданской одежде.

Придя к такому выводу, приподнявшему мое настроение еще на несколько градусов, я проигнорировал большой торговый центр, повстречавшийся на пути, и свернул в оружейный магазин, где наконец сменил «шкуру».

Результатом этой смены стал комплект серо-черно-белого городского камуфляжа: рубашка, штаны, куртка, в которых была уйма карманов, включая внутреннюю потайную кобуру для пистолета. Вот это я понимаю – одежда. Нигде не жмет, не тянет, в отличие от джинсов, в которых по морде никому ногой не съездишь без риска отдавить себе гениталии натянувшейся материей либо порвать ее нахрен от ширинки до копчика.

Тут же прямо в примерочной подвесил я на новый пояс свою «Бритву», а также переложил в карманы новой «шкуры» своё нехитрое имущество: зажигалку, нож-«шестерку», сломанный КПК, пока еще целый телефон и маленький кусочек лохматой шкуры, некогда принадлежавшей… Так, стоп воспоминания. Считай, снайпер, что нет у тебя прошлого. Без него жить проще.

Также прикупил я себе очень неплохие берцы взамен моих старых, напрочь убитых Зоной. После чего до меня дошло, что денег, которые мне дал ботан, на самом деле не так уж и много. Это раньше на тысячу рублей можно было неделю жить. Сейчас, в принципе, тоже можно, если кушать только хлеб и пить только воду. Может, даже еще на пару консервов останется.

Короче, нужно было как-то определяться с вопросами, где жить и на что жить. Денег после покупки одежды осталось две тысячи – как раз на две недели. Хотя на одном хлебе с водой я, пожалуй, столько не протяну. Да и сон на теплых трубах меня больше не прельщал. Ибо не высыпаюсь я на них, уже проверено.

Вышел я из магазина, почесал ноющее плечо, потом подошел к притулившемуся возле торца здания мусорному баку и сунул в него свою свернутую в ком старую одежду. Ну, вот и всё, с прошлым покончено. Да здравствует светлое будущее… Надеюсь, светлое, м-да.

Передо мной лежал просыпающийся город возможностей. Мегаполис, в котором каждый день делались большие дела и крутились сумасшедшие деньги. Но в этот водоворот пускали далеко не всех. Туда нужно было пробиваться, прогрызать себе путь, расталкивая локтями других, тоже желающих пролезть поближе к эпицентру водоворота. Об этом я как-то забыл, пробираясь через кордон на Большую землю. Просто домой захотелось. Очень.

Что ж, снайпер, вот оно тебе, твое исполнение желания. Еще суток не пробыл ты в родном городе, а уже тебя попытались и ограбить, и убить. И с домом, в который ты так хотел вернуться, накладочка вышла… Так что остается-то? На обратную дорогу денег нет, да обратно в Зону как-то и не хочется. Какие варианты? Доставать «Бритву» и вновь рубить границу между мирами, надеясь, что по ту сторону разреза окажется более приветливая вселенная, чем столица, всё больше казавшаяся неродной, хмурой, недовольной фактом моего возвращения. Чужой…

– Да не, это всегда успеется, – пробормотал я себе под нос. Да и как-то слабостью попахивает – не успел столкнуться с первыми трудностями, и сразу сдался. Нет, так сто процентов не пойдет.

Краем глаза я заметил, как в мусорный контейнер, откинув крышку, нырнул грязный бомж, появившийся словно из ниоткуда. Подхватил сверток с моей старой одеждой и тут же бросился бежать, словно я мог его догнать и отнять добычу. Я усмехнулся. Ну вот, кому-то намного хуже, чем мне, а я тут, понимаешь, стою и размышляю о том, как мне хреново. Ладно, идти всяко лучше, чем стоять. Глядишь, и приду куда-нибудь…

Я шел по улице – и удивлялся обилию рекламы, призывающей народ покупать, покупать, покупать… Квартиры, машины, одежду, услуги… Рекламой было облеплено всё: витрины, стены домов, щиты, стоящие вдоль улиц, с которых на меня пристально смотрели похожие друг на друга юноши подозрительно слащавой внешности и тощие девушки-фотомодели с глазами профессиональных убийц. Грустно как-то смотреть на такую рекламу. Как там у классика? «Печально я гляжу на наше поколенье…»

Хотя один плакат меня порадовал. На нем не было тощих красоток и юношей формата унисекс. Только слова:

Охранное агентство «ЗБС»

Защита. Безопасность. Сохранность.

Всё будет ЗБС!

Неплохо, черт побери! Не захочешь – запомнишь. Но это – исключение в море безвкусно поданных призывов тратить деньги на совершенно ненужные вещи.

Даже под ногами была реклама, набитая через трафареты. Странно, что никто еще не додумался подвесить ее на аэростатах или на искусственных облаках. Хотя, скорее всего, небо оставили свободным от призывов тратить деньги потому, что люди, уткнувшиеся в свои гаджеты, не смотрят вверх. Не до того им. Ведь у них в руках уютно устроилась другая жизнь, гораздо более интересная, чем своя. Только успевай нажимать на кнопки, которых на самом деле и нет – лишь световые пятна на экране. Всё иллюзия. Черт, получается, что Зона с ее реальной кровью, болью и грязью честнее этой иллюзорной жизни…

Правда, через несколько минут я уже перестал обращать внимание на навязчивую рекламу. Наверно, ее и делали с таким расчетом, чтоб она не бросалась в глаза, а плавно так, словно сама собой грузилась в подсознание. Дабы человеку казалось, что он сам пришел к мысли купить абсолютно ненужную ему вещь…

Правда, еще один плакат все-таки привлек мое внимание – уж слишком часто он попадался, чуть не на каждом шагу. На плакате была изображена круглая металлическая блямба с волосками, расходящимися от нее во все стороны, делая странное устройство отдаленно похожим на многоногого осьминога. И подпись: «Уже завтра в продажу поступает телефон нового поколения! Гаджет, который легко получить и о котором невозможно забыть».

Откровенно говоря, блямба была совершенно не похожа на телефон. Скорее, на какого-то паразита типа многоногого чесоточного клеща. Наверно, поэтому, чтобы скрасить неприятное впечатление, создатели странного телефона нарисовали на нем смайл – две точки, схематически изображающие глаза, и длинную лыбу под ними. Пожалуй, да, со смайлом гаджет выглядел посимпатичнее, типа головы медузы Горгоны, довольной фактом отделения от туловища. В общем – офигеть не встать. И как, интересно, пользоваться такой хренью?

Ответ пришел незамедлительно. Улица поворачивала направо, и сразу после поворота я увидел огромный биллборд-телевизор, присобаченный прямо на фасаде здания. На этом телевизоре к полузадушенному галстуком чуваку в офисном костюме направлялась очкастая грымза с туго затянутым пучком волос на макушке, также запакованная в деловую униформу бизнес-леди. Суровая физиономия деловой дамы не предвещала ничего хорошего.

Однако чувак не растерялся. Выдавив из себя кислую улыбку, он вставил себе в ухо рекламируемого клеща. После чего его костюм моментально превратился в рыцарские доспехи, а офисная обстановка вокруг чувака трансформировалась в великолепно обставленный средневековый зал. Очкастая грымза тоже преобразилась. Очки исчезли, пучок на затылке превратился в тяжелый каскад локонов, офисная униформа стала роскошным платьем. Дама плыла по экрану, довольно пошло вытягивая ярко накрашенные губы в сторону рыцаря. Дальше я смотреть не стал и пошел себе дальше. За спиной раздался смачный «Чмаффф!», перекрывший даже тарахтение автомобилей. И утробный голос: «Легко получить, невозможно забыть!»

Я уж подумал, что речь идет о том, что жутковатая хрень будет продаваться на каждом шагу, но следующий биллборд пояснил, что к чему. Блин, оказывается они были развешаны на всех домах вдоль улицы! Вот это рекламная кампания… Рыцарь откинул забрало со следом помады, чтобы чмафнуть даму в ответ, но та, ловко сунув пальчики в глубину шлема, вытащила из уха ротозея волосатую блямбу. Само собой, средневековые декорации вновь сменились офисом, посреди которого стоял чувак в костюме с совершенно дурацким выражением лица, глядя вслед бизнес-леди, которая, подмигнув ему, вставила гаджет себе в ухо и пошла вдаль, навстречу невесть откуда взявшемуся яркому свету, на котором проявились уже начинающие надоедать мерцающие слова «Легко получить, невозможно забыть!».

– Твою ж душу, – сплюнул я в сердцах. – Лучше б на эти деньги…

Но закончить мысль мне не дали.

Внезапно я увидел, как с противоположной стороны улицы внезапно через сплошную линию разметки начал резко разворачиваться большой черный автомобиль. Я в них не особо разбираюсь, но с первого взгляда было понятно – машина очень дорогая, и водителю плевать на то, что о нем подумают гаишники. Кстати, следом за автомобилем опасный маневр повторил огромный внедорожник сопровождения того же цвета. Охрана, стало быть. Хорошо, что машин в такую рань на улице немного было, а то б точно аварии не миновать.

Завершив маневр, машина остановилась рядом со мной, следом, чуть не касаясь ее бампером, замер внедорожник. Угу. Похоже, это по мою душу. Интересно, кому и зачем я мог понадобиться? Неужто те гаврики с режимного объекта настучали куда следует и там оперативно отреагировали? Но я ж не Джеймс Бонд, чтоб меня брали агенты секретных служб, которые, наверно, разъезжают на таких вот машинах. Впрочем, кем бы они ни были, так просто я не сдамся.

Рука сама скользнула под куртку, где на поясе висела моя «Бритва». Может, сразу рубануть по дверце, чтоб отбить охоту у пассажиров вылезать наружу? Хотя, наверно, не сто?ит. Вон у внедорожника охраны стекло вниз отъехало, и в просвете тускло блеснул ствол. Однако выстрела не последовало. Значит, просто предупреждают, чтоб не рыпался. Ладно, не буду. Посмотрим, к чему весь этот цирк.

Между тем задняя дверь автомобиля распахнулась. Из салона потянуло терпкой смесью запахов какого-то вкусного вина, крепких сигар и еще чего-то, чем, наверно, и должны пахнуть внутренности такой машины.

А следом за шлейфом дорогих запахов вылез человек в костюме и галстуке, с холеной физиономией, расположенной под тщательно зализанными назад волосами. Я даже не сразу признал хозяина этой физии, излучающей зашкаливающий уровень благополучия. Лишь когда она расплылась в знакомой улыбке, у меня в голове словно что-то щелкнуло – и я аж присвистнул от удивления.

На тротуаре, картинно облокотившись на дверь машины, стоял Сашка. Бандит из моего далекого прошлого, которое теперь, после стольких лет, казалось чьей-то другой, чужой жизнью, не имеющей ко мне ни малейшего отношения. Кстати, именно этому Сашке я был обязан своим прозвищем, в Зоне превратившимся в позывной, заменяющий имя. Правда, теперь на моем бывшем подельнике был одет не бандитский комплект тех времен: «кожан» плюс широкие спортивные штаны в комплекте с сине-бело-полосатыми кроссовками, а дорогущий костюм и блестящие ботинки из, похоже, самого настоящего крокодила.

– Ну етишкина жизнь! – сказал Сашка, продолжая лыбиться, словно чеширский кот. – А я, значит, смотрю – что это за боец в камуфле стоит и наши борды эдак пристально изучает? А это Иван, мой лепший кореш собственной персоной! Сколько лет, сколько зим, Ваня! Узнал хоть?

– Ага, – сказал я без особой радости. – Узнал.

В пору моей послеармейской юности мы с Сашкой провернули несколько дел, весьма сурово караемых Уголовным кодексом. Тогда я чудом избежал реального срока, после чего наши с Сашкой дороги разошлись, причем, помнится, мой подельник остался мной весьма недоволен. И вот сейчас, после стольких лет, – кто бы мог подумать? Оказывается, я его лучший друг. Надо же, не знал.

– Да чего ж мы стоим-то посреди улицы? – всполошился Сашка. – Присаживайся в мое корыто, братуха, потрать на старого кента чуток драгоценного времени.

Ну, драгоценного времени у меня было вагон и маленькая тележка. Поэтому выпендриваться я не стал и принял приглашение.

Внутри машины запах роскоши был приторно-одуряющим, у меня аж в голове слегка загудело с непривычки. Впрочем, Сашка помог с адаптацией. Открыл дверцу встроенного бара, достал бутылку виски, щедро, почти до краев налил в две неслабых по размеру бокала, один из которых протянул мне.

– Не люблю я все эти заморские условности, чтоб в стакане было меньше, чем енот ссыт, а сверху всё это льдом завалено, – сказал он. – Давай за встречу по-нашему, по-русски!

И опрокинул в себя содержимое бокала.