Закон кровососа

– Кровь – это материал для санги? – спросил я, внутренне закипая. – То есть ты меня человеческой кровью напоил?!

– Спокойно, дружище, – ощерился Хащщ. – Я ж сказал: кровь лишь материал, основа. Я не силен в химии, но тот ученый, что разработал оптимальную формулу санги, говорил что-то насчет окисления железа в гемоглобине, мол, за счет этого кровь становится серой, если я ничего не путаю. Плюс он еще какие-то добавки в нее мешал, сок слизевиков в качестве катализатора реакции, еще чего-то…

– Этих тварей, что снаружи растут, живых грибов? – скривился я.

– Слизевики не грибы, – укоризненно произнес Хащщ. – Они…

– Да плевать, что они такое, – рыкнул я, ощущая признаки тошноты в брюхе. Понятное дело, эффект психологический, но какая разница блюющему, отравился он или сам себе надумал проблему, – эффект-то один и тот же. – Блин, ща реально блевану твоей сангой.

– Это в тебе человеческое еще не до конца выветрилось, – вздохнул ктулху. – Ну вот сам подумай – а чего такого в том, что мы пьем кровь людей? Просто она для нас лучше всего подходит, вот мы и употребляем оптимальный продукт.

– Дикость это, – поморщился я.

– Да ну! – удивился Хащщ. – А чего тогда весь мир тащится от вампиров? Это ж так романтично! Книг душещипательных сколько понаписано, сопливых сериалов снято. А все почему? Потому, что люди подсознательно хотят получить нашу силу, регенерацию, долгую жизнь, и ради этого любой хлебнет крови соседа – просто не все уверены, что у них получится нужный эффект. Да и сидеть в тюрьме потом неохота. Ну и по-хорошему, если разобраться, то человек и есть самый гнусный кровосос на планете – все хомо постоянно пьют кровь ближних своих пусть не в прямом, так в переносном смысле. И под это свои законы подводят, мол, так оно и надо.

– Дать бы тебе в зубы промеж щупл, – сказал я, ощущая, как спазм, скрутивший желудок, потихоньку отпускает.

– Да ты не переживай, – продолжал щериться Хащщ. – Те, что в аквариумах сидят, они ж не люди. Твари хуже животных. Понабежали в Зону ради наживы и за хабар готовы сами любому глотку перегрызть. Понимаю, ты сейчас морально мучаешься по этому поводу, но сам подумай – люди держат в клетках животных, которых считают примитивнее себя. Чисто ради развлечения. И не просто держат – специально разводят, массово убивают, жрут их. Ну а мы считаем себя лучше людей. Так почему б нам без всяких убийств не брать от них то, что нам нужно? Их тут нормально кормят, лесенки вон им поставили, чтоб они по ним лазили, физкультурой занимались. Телевизор вон висит под потолком, к видеомагнитофону подключенный, смотри – не хочу. Все условия. Ну сдаст человечишка за этот сервис грамм триста крови в неделю, что, помрет, что ли? Нет, конечно. Зона всегда выполняет желания тех, кто в нее попал. Хотел безбедной и комфортной жизни? На, получи. Только за все приходится платить свою цену…

Хащщ говорил что-то еще – похоже, после двойной дозы санги его прибило почесать языком. А мне на душе было экстремально мерзко. Хащщ, конечно, был старый кореш, с которым мы в свое время немало походили по Зоне, но сейчас я понимал: ключевое здесь именно «был». Да, как говорится, весь вышел. Бывших друзей-товарищей порой так меняют обстоятельства, деньги и – особенно – власть, что порой диву даешься. Впрочем, метаморфоза известная, и удивляться тут нечему. Просто принять как факт и действовать по обстоятельствам.

Хотя сейчас я совершенно не представлял себе, что делать дальше. Я в каком-то кармане вселенной, нечто типа аппендикса Мироздания, и как отсюда выбираться – загадка. Да и несчастным людям, запертым в аквариумы, помочь хотелось. Правда, как это сделать, я тоже понятия не имел. Ладно, поживем – увидим. А пока самое верное и правильное – это подыграть бывшему корешу, усыпить бдительность и заодно разузнать побольше об этом месте.

– А у тех, наверху, почему другие баллоны на спине? – поинтересовался я, чисто чтоб тему поддержать. И так понятно почему, для тех же целей, но, наверно, просто более продвинутое оборудование.

Но я ошибся.

Хащщ самодовольно ухмыльнулся.

– Санга тем хороша, что и нашей расе идеально подходит, и для хомо просто подарок. Они на ней могут сутками напролет работать, при этом не устают, и кормить их почти не надо. И эффективность работы мозга повышается многократно. Только пить они ее не могут, блюют. Потому приходится им ее прямо в сонные артерии впрыскивать через катетеры. Но очень дозированно, маленькими порциями каждые пять минут. Тогда эффект получается просто замечательный.

– И устройство это изобрел тот же ученый, что придумал сангу, – сказал я.

– Угадал, – кивнул Хащщ. – Талантливый, зараза. Подумываю его инициировать и сделать своим советником. Что скажешь?

– Не боишься, что, получив силу ктулху, он тебя с твоего поста сместит и сам станет тут рулить? – усмехнулся я.

Хащщ почесал в затылке.

– Блин, об этом я как-то не подумал. Шибко умные, они такие, от них вечно одни неприятности. Ладно, значит, обойдемся без советника. Хотя, думаю, ты на это место вполне подойдешь. И инициировать не надо. Вместе мы ух каких дел наворотим!

– Ага, – сказал я. – Наворотим. Обязательно. Но только давай завтра. Спать хочу больше, чем медведь бороться.

– Кстати, да, – согласился Хащщ – видимо, сегодняшний день вкупе с интенсивным трепом утомили и его, несмотря на допинг сангой. – Мы дрыхнем этажом ниже, там все условия и удобства. Сейчас наших рабочих хомо с первого этажа в аквариумы загоним и завалимся хари давить.

– Они тоже здесь отдыхают? – удивился я. – Мне показалось, что они типа элита.

Хащщ пренебрежительно фыркнул.

– Хомо не может быть элитой. Элита – это мы, высшая раса планеты. А хомо – это уже материал для использования: рабы либо кормовой скот. На большее они не годятся.

Мне подумалось, что история однозначно учит: те, кто считал себя высшей расой, а всех остальных пылью под своими ногами, обычно рано или поздно отхватывали эпических трендюлей и в итоге заканчивали очень плохо. Но вслух ничего не сказал. Хащщ был опьянен не только сангой, но и свалившейся на него властью, которая сносит башню хуже любого алкоголя, и сейчас что-то ему доказывать и объяснять было бесполезно. Потому я поинтересовался, где мне можно прилечь внизу, и, удовлетворившись ответом «где хочешь, там и ложись», на ближайшем эскалаторе уехал в местную опочивальню.

Которая, кстати, выглядела довольно примитивно.

Прямо на полу лежали толстые матрасы, не всегда чистые – душевых я здесь не заметил. Оно и понятно: не радиоактивная вода здесь стоит немереных денег, а мыться зараженной дураков нет даже среди ктулху. Ну и пофиг. Я не первый день в Зоне, привык ко всему, так что провонявшие зоопарком лежачие места как-нибудь переживу.

Выбрав наименее грязный матрас, я завалился на него, вместо подушки приспособив собственный хвост, и моментально вырубился.

* * *

И приснился мне будильник.

Обычный советский будильник послевоенного выпуска с двумя звонками наверху, похожими на грибы, – такие раритеты еще можно найти в старых домах Припяти, причем вполне рабочие. Что, кстати, неудивительно – в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого столетия качество выпускаемой продукции в СССР было очень неплохим.

Заведен тот будильник был на плюс четыре часа от той минуты, когда я завалился спать. Я понятия не имел, сколько сейчас времени в этом кармане вселенной, потому и мозг мой нарисовал во сне циферблат с цифрами от единицы до четырех. И когда часовая стрелка, совершив полный оборот по циферблату, замерла в верхней точке, маленький молоток начал неистово лупить по двум полукруглым звонкам, которые хоть и вибрировали, но звука не было. Впрочем, мне и мельтешения молоточка хватило, чтоб страдальчески поморщиться – и проснуться уже от того, что ожившие щупальца неприятно защекотали шею. Блин, по ходу, придется приспосабливаться к новшествам в организме, чтоб они не будили среди ночи.

Хммм… А ведь это я у себя в голове тот будильник завел. Умею я такое – чувство времени с детства есть, тогда и придумал эту фишку, которая не раз потом выручала. Кстати, а за каким ктулху я тот будильник завел?

Чтоб окончательно прийти в себя, я резко оторвал голову от мягкой и удобной «подушки», которая во сне воспринималась именно так, резко встал – и чуть не заорал благим матом от боли, прищемив лапой собственный хвост, который додумался подложить под голову.

Ладно, учтем. Ошибки нам даны для того, чтобы не повторять их в будущем. Зато, отдавив клешней пятую конечность, я от боли сразу пришел в себя после сна и вспомнил все.

Ну да, конечно.

Пленники.

Хоть я и превратился в монстра, но на мозги мои, к счастью, это не повлияло. И они мне выдали, что, мол, это не дело, когда живых людей превращают в дойных животных. Я их тогда в зале аквариумов четырнадцать человек насчитал плюс семеро в зале. Итого двадцать один.

Конечно, где-то подспудно мелькнула мысль: «А оно мне надо?» Казалось бы – прими как данность существующее положение вещей, не твое это дело. В чем-то Хащщ, кстати, прав: наверняка среди них все поголовно преступники, отправившие немало живых существ на тот свет.

Но если так рассуждать, то я среди них самый ужасный преступник и есть – убитых людей и мутантов на моем счету множество. Потому, на мой взгляд, такое объяснение не канает. Любому кровопийце нужно обоснование того, что он творит, и это понятно – чисто чтоб совесть потом не мучила. А у меня есть мой гребаный моральный кодекс. И если я решил, что что-то неправильно, то об стенку расшибусь, но буду пытаться исправить то, что, по моему мнению, несправедливо.

Вот и теперь решил я, что держать людей в стеклянных казематах и доить из них кровь – это неправильно. И потому сейчас я очень аккуратно шел мимо ктулху, дрыхнущих на матрасах.

Некоторые мутанты храпели, и щупальца у них тряслись при этом довольно забавно, но мне было не до смеха. Я крался – и думал о том, что занимаюсь совершенно немыслимой ерундой, так как плана у меня не было совершенно никакого, от слова «совсем». Как можно свалить с толпой пусть даже освобожденных пленников из подземного бункера, при том, что я всех своих суперспособностей лишился? Ну да, «Бритва» в лапе осталась, но, судя по тому, с каким трудом я засовывал свой нож обратно, смогу ли я ее достать? И, достав, сумею ли воспользоваться? Если способности закончились у меня, то не исключаю, что и она теперь просто обычный нож, умеющий вылезать из моей руки. Тогда на поляне сработала со скрипом, пока во мне еще что-то человеческое оставалось, но сейчас-то я уже вполне сформировавшийся ктулху.

Я мысленно представил, как «Бритва» вылезает из моей ладони. Хорошо так представил, образно, в деталях, даже к привычной боли приготовился – когда клинок изнутри раздвигает плоть и кости, это та еще пытка…

Представил – и не получил ровным счетом ничего. Даже ладонь не защекотало.

Блин… Я был морально готов к такому повороту событий, но оказалось, что готов недостаточно. На душе стало как-то пусто и тоскливо, словно я похоронил старого друга, причем в себе самом. Именно похоронил, так как не достать мой нож из лапы, даже если ее рассечь вдоль от кисти до локтя – я прекрасно помнил, что в моей плоти она хранится в бесформенном, полужидком состоянии, видел однажды.

Стало быть, все. И человеком я быть перестал, и «Бритвы» лишился. Так, может, сейчас я так и задумал, самоубиться, бросившись на пулеметы охраны, просто сам себе пока в этом не признался? Просто повод придумал – пленники, – а на деле это просто игры сознания того, кто не хочет жить в теле чудовища и подсознательно приготовился к смерти?

Не знаю.

Анализировать то, что я сейчас делал, – занятие глупое и бесполезное. Иногда существа разумные действуют по наитию, с первого взгляда нелогично, и ведет их шестое чувство, чуйка, которая свербит в мозгу и словно шепчет беззвучно: «Делай! Не думай, не задавай вопросов, просто делай!»