Закон торговца

***

Стоянка и правда была оборудована грамотно. Большая поляна посреди рощи, в центре которой кто-то навалил узловатых, кривых деревьев, огородив ими небольшую площадку. Получился эдакий деревянный бруствер, сквозь щели которого можно было обозревать местность на триста шестьдесят градусов. Правда, ночью особо ничего не разглядишь, но всё равно хоть какая-то защита. Причем неведомые строители с внутренней стороны бруствера торчащие ветки тщательно срезали, а с внешней – заточили, превратив их в острые колья. Плюс еще и укрепили оборонительное сооружение наскоро оструганными бревнами, перпендикулярно вбитыми в землю. Так что с наскока даже ктулху такое препятствие не преодолеет. Всё это я рассмотрел внимательно, когда мы с моим новым знакомым перелезли через заграждение в единственном месте, где это можно было сделать, не рискуя напороться промежностью на заточенный сук.

– Грамотная засека, – оценил я. – Самое то для ночевки.

В самом центре стоянки на земле чернело большое пятно. Понятно, костры тут жгли все, кто зависал в этом месте. И пламя со стороны не видать, что большой плюс ночью – никакой незваный гость не припрется на огонек…

Однако приперся.

Не успели мы как следует осмотреться, как через колючий бруствер длинным прыжком перемахнуло мускулистое, гибкое тело. Я было рефлекторно вскинул «Вал», чтоб соответствующе встретить нежданную опасность, но в следующую секунду, крутанувшись, сам ударил прикладом по стволу «калаша» блондина, который отреагировал на мутанта точно так же, как и я.

– Ты чего? – выдохнул тот. – Это ж мут!

– Мут, – сказал я, хватая в охапку бросившегося обниматься Лютого. – Мой мутантище. Можно сказать, домашний зверь.

– Ничего себе питомец! – удивленно произнес блондин, закидывая свой «калаш» за спину. – И как познакомились?

– Котёнком подобрал на перроне, когда возвращался из армии домой, в Москву.

Да уж, много лет прошло с тех пор, и много чего произошло с нами… Я стал тем, кем стал, – Меченосцем с предназначением убивать всё, что шевелится не так, как угодно мирозданию. А Лютый превратился в мутанта. Мускулистого, когтистого, клыкастого, умеющего обмениваться со мной мыслеобразами. Своеобразными картинками, возникающими в мозгу. Не полноценное общение, конечно, но всё лучше, чем «мур-мяу» от обычного кота, которые любой хозяин расшифровывает так, как ему нравится думать.

– Надеюсь, он не скушает нас ночью вместо ужина? – поинтересовался блондин.

– Он скорее сожрет любого, кто захочет нами поужинать, – сказал я. – Или, во всяком случае, попытается. Так ведь, Лютый?

В ответ в моей голове возникла неаппетитная картинка: кровь, кишки, трепыхающееся, только что вырванное сердце. И над всем этим мясным кошмаром – грозная фигура моего каракала, крупнее, чем в жизни, раза в три, положившая окровавленную лапу на чью-то оторванную голову.

– Ох, ё! – выпучил глаза блондин, видать, тоже поймавший мощный мыслеобраз, которые порой могут принимать и обычные люди. – Он еще и разговаривает, что ли?

– Он еще и крестиком вышивать может, и на машинке штаны подрубить – запросто, – сказал я, хлопая каракала по спине – хорош, мол, обниматься. Мог бы и раньше от кормушки Жмотпетровича оторваться и хозяина найти. – Хватит уже на кошака моего любоваться, давай-ка лучше костром займемся.

Дров внутри периметра было заготовлено примерно на неделю отсидки за деревянной загородкой.

– Не иначе маркитанты тут зависают по пути от одной торговой точки до другой, – заметил я, чиркая зажигалкой с претенциозной гравировкой: «Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла. Потому что я и есть самое страшное зло в этой долине». – Уж больно хорошо тут всё продумано.

– Кто? – переспросил блондин.

– Эээ… торговцы, – поправился я.

Иногда я уже сам забываю, где нахожусь – то ли во вселенной Кремля, то ли в чернобыльской Зоне. Оба мира для меня как один стали. Да с тем порталом загадочным, который так и не закрылся по непонятным для меня причинам, получается, так и есть. Две вселенные стали как колбы огромных песочных часов с отверстием-порталом между ними, через который просачиваются туда-сюда мутанты… И люди. Которые порой хуже любых самых страшных мутантов.

Вещмешок блондина оказался тощим, всего-то четверть булки черствого хлеба нашлось в нем да кусок зеленоватой колбасы. Скудный ужин для одного, вряд ли полезный для желудка.

– Оставь себе это для худших времен, – посоветовал я, доставая из своего рюкзака армейские сухпаи, которые я набрал на продскладе Захарова, – и весят относительно немного, и с калориями полный порядок. – Или выкини нафиг, а то еще отравишься. Зря ты, конечно, сидоры тех бандюков не обшарил, глядишь бы в них что-то более питательное нашлось.

– Зачем? – пожал он плечами. – Я за ними шел налегке, точно рассчитав продовольствие. Если б они меня грохнули, еда бы мне точно не понадобилась. А если б я их, то провианта мне бы хватило точно на обратный путь. Вот только карта с компасом подвели, потерялись…

– Ладно, тут на всех хватит, – сказал я, протягивая попутчику коробку с сухпайком. – Приятного аппетита.

…Саморазогревающаяся упаковка – великая вещь. Через несколько минут мы сидели у костра, уплетая за обе щеки горячий гороховый суп с мясом на первое и рисовую кашу с тушенкой на второе. Лютый всё то же самое употребил холодным. Удобный зверь, без заморочек. Жрет всё подряд. Заточив в несколько кусов сухпай, он подошел к выброшенному блондином хлебу с колбасой, понюхал и их сожрал тоже.

– Проглот, – хмыкнул я, на что Лютый лишь довольно облизнулся и, сыто жмурясь, улегся возле костра.

– Звать-то тебя как? – поинтересовался блондин.

– В Зоне Снаром кличут, – зевнул я – вкусная и сытная еда способствует сонливости. – Что-то типа позывного.

Первому встречному совершенно необязательно рассказывать о том, кто ты есть на самом деле. Особенно когда тебя вся Зона мечтает отловить ради нереальных бабок, которые готовы заплатить за твою голову все группировки зараженных земель, дабы перепродать «мусорщикам» за еще большие деньги.

– А меня Талом, – сказал блондин.

– Странное погоняло, – отметил я.

– Это от слова «Итальянец», сокращение, – пояснил Тал. – А то пока в бою окликнешь, или тебя грохнут, или перестрелка закончится.

– А почему «Итальянец»? – вяло поинтересовался я, борясь с желанием рухнуть на утоптанную землю и отрубиться.

– Работал я в Италии долго, – отозвался блондин.

– Понятно, наслышан, – кивнул я. – Родина Микеланджело, лазаньи и знаменитых неаполитанских воров.

– Ну, великих людей кроме Микеланджело в Италии родилось довольно много, – слегка оскорбленным тоном заметил Тал. – Воров же гораздо больше в Риме, чем в Неаполе. А настоящую лазанью теперь в Италии не встретить. Осталось лишь одно место, где её готовят так, как надо, – во Флоренции, в ресторане «Финистерра», который находится в двадцати шагах от памятника великому Данте, что на площади Синьории…

– Ты, по ходу, там и работал, – кивнул я. – Поваром или официантом?

Тал нахмурился. Похоже, обиделся.

– Да ладно, это я так, к слову, – сказал я. – Как ночью дежурить будем?

– Спи, – коротко бросил блондин. – Ты, по ходу, еще немного, и головой в землю воткнешься. Через четыре часа разбужу.

– Годится, – кивнул я.

Не сказать, что я с ходу прям доверился человеку, которого первый раз вижу. Но рядом жмурился на костер Лютый, которому я подкинул мысль последить полночи за новым знакомым. На что мой кошак послал мне картинку бодрого монструозного каракала, замершего над спящим мной. При этом я был какой-то мелкий и скукоженный в отличие от бугрящегося мышцами гигантского мутанта. То ли Лютый хотел себя таким видеть, то ли реально где-то подхватил вирус мании величия. Впрочем, мне-то какая разница, как он себя видит? Главное, чтоб за блондином последил.

Я даже под голову ничего себе подложить не успел, так меня снесло. Прям на землю голову положил и вырубился. Бывает такое, когда ничего больше не надо, только закрыть глаза – и гори оно все синим пламенем. По ходу, устал я от всей этой беготни по Зонам. Смертельно устал…

Мне показалось, что я только закрыл глаза, как получил довольно чувствительный толчок в плечо. Я даже проснуться толком не успел, а уже обнаружил себя с ножом в руке и стоящим на полусогнутых. Вот что значит рефлексы психа ненормального, которых в Зоне называют сталкерами, а по ту сторону кордона считают за мутантов.

– Псих ненормальный, – так и сказал Тал, отпрыгивая в сторону. – Так же зарежешь человека, даже глаза не продрав.

– Что случилось? Уже моя смена? – не став вдаваться в дискуссию, я по привычке сразу перешел к сути вопроса. Тоже, кстати, отработанный рефлекс.

– Да нет, час еще тебе спать по идее, – пожал плечами блондин. – Просто что-то кошак твой волнуется. А я, в отличие от тебя, с ним разговаривать не умею.

И правда, Лютый стоял на задних лапах и напряженно смотрел в ночь через щель между бревнами. Может, крысу заприметил? Как я понимаю, он до них большой любитель.

«Что там? – послал я мысль каракалу. – Крыса?»