Хоббит и Гэндальф (Глаз дракона)

Сейчас же ничего этого не было. А была ПРОСТО МЕРТВАЯ ТИШИНА. То есть совсем никаких звуков.

Бильбо задумался над тем, какая же причина послужила всему этому. И он ни за что не догадался бы сам, если бы причина не вошла в ворота его усадьбы.

Это был Гэндальф. СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ.

Кто такой Гэндальф, спросите вы? А я скажу, что нет ничего более трудного, чем ответить на этот вопрос, потому что если я просто скажу, что он волшебник, это будет значить, что я ничего не сказал. Гэндальф не просто волшебник. Просто волшебников пруд пруди, а Гэндальф один единственный, потому что он Великий волшебник и просто удивительно, что он снизошел до того, что дружит с каким-то там хоббитом. Но это, можно сказать, причуда, каприз, в общем, что вам угодно, но у всех великих волшебников есть свои странности. Странностью Гэндальфа была дружба с хоббитом. Что тут странного?

А главной особенностью Гэндальфа было то, что он всегда и везде появлялся неожиданно. И всегда оказывалось, что он появился в самое нужное время и в самом нужном месте. И хотя его никто, абсолютно никто, не ждал, обязательно выяснялось, что его появление было ну просто необходимым. Что еще рассказать про него? Может быть, про его подвиги на ристалище великих волшебников? Нет, это слишком длинно, и многим покажется непонятным. Ага, тогда про его войну с белыми призраками Черного леса! Нет, это пожалуй слишком страшно, а у меня сейчас нет никакого желания кого-либо пугать. Да и стоит ли отвлекаться? Ведь эта история совсем не об этом. И вовсе она не про Гэндальфа, а про хоббита Бильбо. Хотя наверно все же и про Гэндальфа, ведь это именно он вошел в ворота усадьбы Бильбо Бэггинса.

Ну да, именно он. Все та же высокая, если не сказать, долговязая, фигура, главный элемент которой длинный и крупный, но слегка поникший нос. Все тот же широкий преширокий, почти до колен серый плащ, ушитый темно-серыми буквами «Г», что собственно и означало Гэндальф. Та же длинная, ниже пояса, седая борода, белая как только что выпавший снег. Все те же шляпа с острым верхом, высокие походные сапоги, которые никогда не снашиваются, серебристый шарф с бахромой на длинных концах. И самое главное, все тот же очень мудрый, все знающий и лукавый с хитринкой взгляд на морщинистом лице. Взгляд из-под косматых бровей. Как его боятся враги, и как любят друзья! И посох. Какой же волшебник без посоха? Большой и длинный с закруглением на конце посох такого же серебристого цвета, что и буквы на плаще.

Теперь Бильбо сразу стало ясно, почему притих Хоббитаун. И дело тут вовсе не в любопытстве. Бильбо понял, что его сородичи попросту испугались. Еще бы! Волшебник в городе! А ну как он пристанет к кому из них и отправит честного и порядочного хоббита в путешествие, как отправил Бильбо Бэггинса? Что тогда делать? Волшебники они такие, способны на все. С этого дня у хоббитов даже поговорка новая появилась: «Пришел волшебник, затворяй ворота, стучится в дверь, прячься в самый глубокий погреб».

Бильбо же искренне обрадовался, увидев Гэндальфа.

– Привет, Гэндальф! – закричал он, спрыгивая с кресла-качалки, и побежал к волшебнику. – Гэндальф идет, гром гремит!

– Гром гремит, говоришь? – усмехнулся старый волшебник, пожимая протянутую ему руку. – Что-то не похоже. Такое чувство, что ваш Хоббитаун посетила Фея Сна. Я не встретил на улице ни одной живой души.

– А это они тебя испугались, – простодушно заметил Бильбо.

– Разве я такой страшный? – сделал вид, что удивился Гэндальф, хотя по глазам его было видно, что ему приятно сознавать, что его боятся. Что ж, тщеславие у волшебников, пожалуй, самое развитое чувство.

– Нет, просто хоббиты тебя опасаются. Вдруг ты кого отправишь в Путешествие. Как меня, например.

Гэндальф сразу недобро сузил глаза и фыркнул.

– Ты хочешь сказать, что я испортил тебе жизнь? – сразу без обиняков спросил он.

Бильбо смутился.

– Ну что ты, – пробормотал он, опуская голову. – Я вовсе не это хотел сказать.

Гэндальф сжал тонкие губы, так что они сразу превратились в узенькую полосочку и положил свой подбородок на посох.

– Знаю, знаю, – сказал он, качая головой. – Я испортил тебе жизнь. Я отравил твою душу. Ты потерял покой. Тебя теребят воспоминания. Но теперь уже ничего не поделаешь. Жизнь есть жизнь, и ее сюрпризов не избежать даже вам хоббитам, как бы вам этого не хотелось.

Бильбо сразу встревожился:

– Что-нибудь угрожает Хоббитании?

– Нет, можешь не беспокоиться. Пока все в порядке. Угрозы никакой нет и не будет, по крайней мере ПОКА.

– Что значит твое ПОКА?

– Мое ПОКА значит лет пятьдесят или шестьдесят. Впрочем, это тоже будет зависеть кое от кого.

Бильбо сразу повеселел и снова стал беспечным.

– Ну тогда не о чем и беспокоиться! – воскликнул он. – Проходи в дом, и в ожидании ужина мы с тобой славно проведем время за стаканчиком молодого вина, и у меня есть отличный ангулемский табак.

Гэндальф посмотрел на Бильбо внимательным всепроникающим и неожиданно потеплевшим взглядом.

– А ты все тот же славный мистер Бильбо Бэггинс эсквайр, которого я знал. И ничуть не изменился. Что ж, это меня радует. Во всяком случае, думаю, что ты не будешь на меня сердиться слишком сильно, когда узнаешь новости, которые я принес.

Гэндальф бормотал слишком тихо, и Бильбо не обратил на его последние слова внимания, потому что был занят тем, что отдавал распоряжения Мунни по поводу предстоящего ужина.

Ничего так не ценят хоббиты, как Предстоящий Ужин, Обед или Завтрак, кроме которых у них есть еще Полдник, Обед В Пять Часов, и Закуска Перед Сном.

А чтобы не скучать, пока будет готовиться еда, Бильбо вручил Гэндальфу стаканчик молодого яблочного винца, золотистого, как луг одуванчиков и ароматного, как весенний сад. У хоббитов это называется Для Аппетита. Они обязательно за час, два до еды выпивают стаканчик, другой этого самого Для Аппетита. Гэндальф улыбнулся и пригубил вино, и чтобы доставить другу удовольствие даже причмокнул и зажмурил глаза, чтобы показать, как ему нравится это самое Для Аппетита.

Затем Бильбо потратил целых полчаса на обсуждение меню, так он хотел угодить Гэндальфу. Он просто замучил волшебника вопросами типа:

– Какой соус ты предпочитаешь к жареной баранине, с корицей или с олеандром? Жидкий или густой? Красный, белый или коричневый? Или, может быть, желтый?

– Мне все равно, – задумчиво отвечал Гэндальф. – Как-то никогда не придавал значения соусам.

Бильбо даже выронил трубку из рук, когда услышал это.

– Как можно не придавать значения соусам? – искренне поразился он.

– Ах, милый мой хоббит! – не очень весело рассмеялся волшебник. – Разве ты думал о соусах, когда был Взломщиком?

– Нет конечно, но ведь я тогда был в Путешествии Туда И Обратно, а во время таких вещей трудно думать о соусах. Все больше думаешь о свей голове – долго ли будешь ее носить.

– Так вот не думай, пожалуйста, что у всех остальных такая же тихая и спокойная жизнь, как у вас хоббитов. Если хочешь знать, я сейчас тоже нахожусь в Путешествии, и вот уже почти целый год, и сколько оно еще продлится, никому не известно. Так что нет ничего удивительного, что в голове у меня нет места для соусов. – Тут Гэндальф увидел, как обиженно сжались толстые губы Бильбо, и поспешил исправить свои несколько невежливые слова. – Но ради тебя, дорогой мой мистер Бэггинс, я расслаблюсь и забуду, что я занят. Так что не обижайся, пожалуйста, на меня, к тому же я больше наслышан о медовом пудинге твоей кормилицы. Вот его я бы очень хотел попробовать. Все твои письма просто пропахли им.

Бильбо сразу расцвел как розовый куст.

– Конечно, ты получишь Мунни-пудинг, и даже двойную порцию! – воскликнул он. – Это даже не стоит обсуждения, а вот как насчет зелени? Я слышал, что волшебники не любят петрушку.

– Чепуха! – успокоил хоббита Гэндальф. – Я просто не могу обойтись без петрушки!

– А сколько моркови положить в рагу?

– Как можно больше. Морковь придает блюдам сладость, а все волшебники, скажу тебе по секрету, сладкоежки. И не забудь зеленый лук. Я его просто обожаю.

Бильбо был счастлив, что Гэндальф принял участие в обсуждении меню. Он лично бегал на кухню и давал указания Мунни, так что та даже рассердилась на него и замахнулась поварешкой.

– Видите ли, сударь! – закричала она. – Ничего так меня не раздражает, как кто-нибудь шастает по кухне и оставляет свои волосы повсюду. Вам и самим, я думаю, это не понравится!

– Не сердись, Мунни, – стал оправдываться Бильбо. – Просто у нас сегодня такой гость, такой гость!

– Разве я кого-нибудь хоть раз в жизни подводила? Уж будьте уверены, ужин будет Что Надо!

И ужин действительно был Что Надо. Уж на что Гэндальф всегда был равнодушен к утолению нужд плоти, как он говорил, но и он сидел и ел жаркое из баранины с тушенным овощами, молодой отварной картофель политый растопленным сливочным маслом и засыпанный свежей зеленью, жареную форель с цветной капустой, мясные биточки, пирожки с грибами, сыром и перепелиными яйцами, шоколадные кексы с изюмом и конечно же знаменитый медовый пудинг госпожи Мунни; также с величайшим удовольствием он пил сливовый сидр, кленовый эль, ячменное пиво с кудрявой шапкой пены и виноградное вино четырех марок, возрастов и крепостей, и от всего этого его голубые глаза довольно поблескивали, и с лица не сходила блаженная улыбка. Наконец он так наелся и напился, что пересел в кресло-качалку и дал возможность себе отдохнуть уже от ужина. Бильбо тут же протянул ему набитую табаком трубку.

– По трубочке, – сказал он, – а потом пройдем в гостиную и попьем чайку.