Капитан-командор

– Где они?

– Сначала цыплята были в коробках на мансарде, а когда подросли, Родион сделал курятник между домом и забором.

– Они же разбегутся.

– Он все огородил сеткой, чтобы ни цыплята не разбежались, ни вороны с ястребами не растаскали.

– Цыплят покупали на птицеферме?

– Цыплята не инкубаторские, натуральные. Мама говорит, что натуральные мясо и яйца очень полезны.

Сергей Николаевич усмехнулся. Жители городов давно забыли вкус и запах натуральных продуктов. Он вспомнил удивленные лица жены и детей, когда они впервые попробовали натуральную деревенскую еду…

– Сегодня цыплят покормишь сама, все равно уже встала, а вечером покажешь, как и чем их кормить.

– И еще, – продолжила Александра. – Здесь у реки стоит крестьянский дом, так мама с хозяевами договорилась. Они каждое утро после дойки приносят литр молока.

– Только молоко? – уточнил Сергей Николаевич.

– Про творог, сметану и гусиные яйца надо предупреждать за день. Можно купить и картошку, а когда они будут забивать хряка, то скажут сами.

– Гусиных яиц я давно не ел, куриные привычнее.

– Ой, я забыла сказать! Мама и наседку с цыплятами привезла, куриные яйца в холодильнике.

– Во сколько придет молочница?

– Через час, она разносит молоко по всем дачам, на которых постоянно кто-то живет.

Этот крестьянский дом Сергей Николаевич приметил еще прошлым летом, когда приезжал смотреть дачу. Дом большой, ухоженный, с двумя гаражами. За высоким забором просматривался сад, а у реки топтались гуси.

Закончив утренний моцион, Сергей Николаевич пошел на прогулку. Он давно уже привык все делать по одному и тому же распорядку – идти по колее, как сам шутил. Гулялось легко и приятно – май, сады покрыты бело-розовой пеной цветов. На обратной дороге познакомился с молочницей, ей оказалась двенадцатилетняя Танюша. По дороге в школу она разносила молоко и оставляла пустой бидон в последнем доме. Вечером, выйдя из автобуса, она забирала бидон и относила домой. Танюша сказала, что люди в том доме живут хорошие, всегда бидон хорошо вымоют. Их никто об этом не просит, и за молоко с них берут, как со всех. И всегда дают ей конфетку или печенюшку, когда она приходит за бидоном. Еще она рассказала, что в поселке постоянно живут в семи домах. Остальные участки или заброшены, или хозяева появляются от случая к случаю. Сергей Николаевич и сам знал общую ситуацию с дачами под Тамбовом. У стариков уже нет сил на дачу, а молодежь уехала в столицы.

Александра и Родион шумно собирались, пытаясь одновременно завтракать, целоваться и укладывать рюкзачки. На столе стоял приготовленный для него завтрак, именно такой, как надо. Похоже, он попал под программу реабилитации. Психотерапевты хреновы… Раньше он и сам иногда принимал участие в совете родни, когда надо было кому-то помочь или наставить на путь истинный. Родителей Александры, Мишу с Верочкой, он совершенно не помнил и, возможно, никогда не видел. Но Галя с мужем Геннадием жили в своем доме, и в хорошем, надо сказать, доме. Влад уже более двадцати лет живет один в трехкомнатной квартире. Эту квартиру он получил в конце семидесятых как летчик-герой. Во всяком случае Галя не раз жаловалась, как ей тяжело и за домом следить, и еженедельно в квартире отца убираться, и детям с внуками помогать…

После ухода молодежи Сергей Николаевич решил осмотреться. Сначала обошел участок, посмотрел на грядки, кусты и деревья. Тут что-то надо было делать, но что? Он совершенно не разбирался ни в садоводстве, ни в земледелии. Придется ехать в город за книгами да познакомиться с соседями и попросить совета. А возможно, у родни уже приготовлена наставница-советчица. В гараже был порядок, у двери стояла на «товсь» моечная машинка. В бане прибрано, все банные причиндалы аккуратно разложены по своим местам. У курятника, за сеткой, под надзором наседки что-то искали цыплята. Петушки пробовали голос и пытались выяснить, кто сильнее. С крыши дома за ними заинтересованно следила ворона.

В подвале дома порядок, на первом этаже все на своих местах. На втором этаже две спальни с примыкающими ванными комнатами. Между ними небольшой холл; как сказал бывший хозяин, здесь планировалась детская игровая комната. Здесь Сергей Николаевич оборудовал рабочий кабинет и поставил компьютер. В кабинете появился еще один компьютер, на полу стояли какие-то приборы, явно «кулибинской» разработки. В спальню молодежи он, конечно, нос не сунет.

На мансарде бардак, мебель небрежно сдвинута в угол. Посередине разбросано различное радиоэлектронное оборудование и нечто напоминающее спутниковую антенну. Сергей Николаевич вздохнул. Разбросано – это в его понимании, молодежь будет утверждать, что все расставлено так, как надо.

Спустился вниз на веранду и включил ноутбук, пора работать.

Составлять специализированные морские программы он начал давно. Увлекся этой темой еще во времена программируемых калькуляторов. Его привлекало изящество процесса и элегантность математических решений. Пятнадцать лет назад, во время стоянки в Санкт-Петербурге, он вызвал специалистов-компьютерщиков для наладки судового компьютера связи со спутником. Молодые штурманы опять хотели что-то улучшить и заглючили компьютеру мозги. После завершения работ компьютерщики зашли к нему в каюту отчитаться и подписать бумаги. Поговорив о том о сем, ребята обратили внимание на специальную программу в его компьютере.

Они очень удивились, узнав о его собственной разработке. Ознакомившись с программой, предложили сделать еще одну, но с другими исходными данными. У них был клиент, которому требовалась аналогичная программа. Связанные с морем фирмы по составлению программ за работу не брались – слишком муторно и трудоемко. Обычные фирмы не знали морской специфики, и продукт не проходил сертификацию. Сергей Николаевич заказ взял, тем более что оплата была достойной. С этого и началось. Сначала он делал две-три программы в год, со временем пришел опыт, тщательная проработка всех составляющих принесла свои плоды. Программы стали нагляднее, с отличной графикой, работа пользователя упростилась. Логотип стал широко известен в узком кругу специалистов. Это позволило составлять дополнительные информационно-справочные DVD. В конечном итоге все это давало неплохой доход. Главное – правильно выбрать издателя и распространителей. Но не деньги были для него на первом месте. Главное – что несмотря на возраст он был при деле.

Со вздохом отодвинув ноутбук, Сергей Николаевич развернулся к горе коробок. Коробки вчера вечером внук сестры сложил на веранде. Глянул на часы – он проработал полтора часа, пора заняться другими делами, например разобрать коробки. Начать надо с самой большой. Он подтащил к стулу коробку из-под цветного телевизора «Радуга». На ней было написано: «Вес брутто 70 кг, вес нетто 50 кг». Похоже, коробка не открывалась много лет. Так, закрытой, переехала из Риги в Петербург, где долго стояла в гараже, вчера приехала в Тамбов. А зачем? Перед отъездом он тупо засунул в багажник все ненужные коробки. Хлам уже мешал ставить машину в гараж.

Открыл коробку, убрал полиэтилен и бумагу. Сверху лежал парадный ремень с кортиком. Золотом сверкнула массивная пряжка, кортик притягивал взгляд своей завораживающей красотой. Сергей Николаевич перенес ноутбук и расчистил место для вещей. Положив ремень с кортиком на стол, он достал парадный китель с погонами капитана первого ранга. На кителе был только значок ВВМУ им. М. В. Фрунзе. Награды и другие регалии были давно сняты. От обиды.

У него было два боевых ордена. Орден Красного Знамени он получил еще капитан-лейтенантом. Будучи командиром эсминца «Благородный», он получил орден за то, что ничего не сделал. Одна африканская страна высадила морской десант прямо в столице другой африканской страны. Когда он рассказывал, как происходили события этой «войны», все слушатели покатывались со смеху. Такого не сможет придумать ни один юморист, но это было на самом деле. Морской десант врага сдался после того, как эсминец подошел к городской набережной и стал стрелять из салютной пушки.

Счастливый президент прибежал на корабль и повесил на грудь Сергею Николаевичу свой орден. Имеется в виду буквально свой орден, который он снял со своей груди. Золото, платина, драгоценные камни. Куда там Ордену Победы! Естественно, Сергей Николаевич был награжден и в СССР. Кстати, убитых и раненых в том бою не было, хотя обе стороны интенсивно куда-то стреляли.

Орден Красной Звезды Сергей Николаевич получил за Мексиканский залив. Его эсминец действовал там так энергично и нахально, что американцы послали наперехват четыре эсминца девятьсот шестьдесят третьего проекта. Они пытались буквально затолкать советский корабль в свои территориальные воды. Но Сергей Николаевич был уверен в своем корабле и команде. Его эсминец был быстрее и маневреннее, а команда действовала безукоризненно. Чего не скажешь об американцах, допускавших ошибку за ошибкой. В конце концов у американцев сдали нервы, и они начали стрелять боевыми снарядами. Разумеется, не прямо в советский корабль. Но разрывы снарядов ложились достаточно близко. Это разозлило Сергея Николаевича, и он приказал дать залп из двух РБУ по курсу американских кораблей. Ну а дальше… они сами виноваты. Командиры эсминцев видели, куда упали глубинные бомбы. То, что эти бомбы потом взорвутся, – это же очевидно!

…Аккуратно спарывая погоны, он вспоминал, как молоденьким лейтенантом был направлен на Северный флот и получил назначение на эсминец, в звании капитана второго ранга был переведен в штаб тральщиков. А дальше… эх! А дальше он уже точно знал день, когда получит адмиральские звезды. Но вместо адмиральских погон его отправили на пенсию. Хорошо хоть на пенсию, могли ведь разжаловать и посадить.

Штормом выбросило на берег мины, оленеводы эти мины увидели и сообщили военным. Раз мины морские – послали тральщик. Тральщик определил: мины английские, 1919 года, поставлены во время английской интервенции. Три мины связаны между собой проволокой в «минную банку». Тральщик с минами ничего сделать не мог, ведь мины на берегу. Поэтому команда сняла с мин взрыватели, тральщик вернулся на базу. Но раз мины морские – армейцы погрузили мины на грузовик и бросили их на причале базы ВМФ.

Во время очередной кампании по сбору металлолома эти мины погрузили в вагон. Мичман сказал: «Здесь все – металлолом». Матросам что грузить, что выгружать, дата дембеля написана в гальюне. В общем, в Череповце на складе металлолома рабочий, разрезая очередную хреновину, увидел потекшую взрывчатку. Работяга все понял правильно, не впервой, обматерил инженера и пошел за водкой. Заводской особист тут же накатал бумагу о предотвращении диверсии на заводе. Заводское руководство в очередной раз сообщило начальству, что мировой империализм всеми силами пытается сорвать заводу социалистическое соревнование и перевыполнение повышенных плановых обязательств.

Но Сергею Николаевичу стало несмешно. Из Москвы приехала следственная группа военной прокуратуры. Он с другими офицерами штаба и командиром тральщика оказался под следствием и домашним арестом. Здесь ему помогла жена, его вторая половина, опора и поддержка. Жена съездила в Ленинград и привезла два чемодана книг по металлургии. Она купила все – начиная от учебников для ПТУ и кончая научными рефератами. Вдвоем они прорабатывали книгу за книгой. Изучали процесс плавки чугуна, стали и спецсплавов. Все подготовительные, вспомогательные и сопутствующие работы. Наконец Сергей Николаевич был почти готов. Дополнительно прочитал книги из военной библиотеки базы по взрывчатым веществам. Закончив проработку информации, написал рапорт в форме докладной записки и передал его командиру базы…

В рапорте он коротко и внятно доказал, что шумиха о попытке диверсии на заводе – полная ерунда. По действующим инструкциям весь прибывающий на завод металлолом проверяется на наличие взрывчатых и детонирующих веществ. Эту работу как раз выполнял тот полупьяный работяга. Все сталеплавильные заводы регулярно находят в металлоломе неразорвавшиеся боеприпасы. Вместе с металлоломом приходит много взрывчатых веществ, в основном времен Второй мировой войны. Во время плавки взрывчатое вещество самопроизвольно не сможет детонировать, оно просто сгорит.

Рапорт стал бальзамом на сердце начальства, и ему дали ход. Следствие прекратили, нагруженные палтусом и зубаткой москвичи уехали домой. Но сам инцидент с минами не забыли, уж слишком сильный поднялся шум. Приказом министра обороны часть офицеров была уволена в запас. В том приказе была и фамилия Сергея Николаевича. Хорошо хоть, начальство базы отблагодарило за умный рапорт. Он получил ордер на четырехкомнатную квартиру в Риге и именные золотые часы на золотом браслете.

Споров погоны, он накинул китель на плечи. Под кителем в коробке лежала аккуратно сложенная белая гипюровая рубашка. Его первая покупка за границей. Рубашку он купил в Лондоне, первый раз вживую разговаривая по-английски. Рядом с рубашкой лежали белые джинсы с «золотым» узором сзади и по бокам. Он форсил в этих джинсах всего несколько раз – короткий отпуск моряка не всегда летом, а мода на белые обтягивающие джинсы прошла быстро. Рядом в обувной коробке лежали сапоги. Остроносые сапоги с высоким скошенным каблуком и узором по голенищу были куплены в Финляндии. Сапоги оказались очень удобными и носкими, но опять-таки мода быстро прошла.

В сапоги вместе со старыми газетами были засунуты кошельки. Четыре обычных кошелька для мелочи были битком набиты трех– и пятикопеечными монетками. Сыновья брали эти кошельки, когда всей семьей ездили в отпуск в Ленинград, к родителям жены. Сергей Николаевич улыбнулся, вспомнив, как дети доставали свои кошельки. Они гордо бросали пятачок в турникет метро или три копейки в автомат газировки. Дома они следили за пополнением кошельков и хвастались друг перед другом, у кого больше.

Под обувной коробкой лежал выкрашенный в «золотую» краску железный сундучок.

…Он женился, когда был старшим лейтенантом. Этот аккуратный ящичек из-под какого-то прибора взял в навигационной камере. Изнутри ящичек был обшит зеленым сукном и был удобен для хранения домашних документов. Впоследствии жена аккуратно выкрасила сундучок «золотой» краской. Супруги долгие годы хранили в нем важные семейные бумаги и документы. Когда уже обжились в Риге, жена купила в сувенирном магазине другой сундучок, модный и красивый.

Тяжело крякнув, Сергей Николаевич поставил сундучок на стол и открыл его. Сундучок был заполнен монетами разных стран. Хотя – видимо, позже – сверху насыпали юбилейные и олимпийские рубли. Да, правильно: он продал свою квартиру в Риге вместе с мебелью. Когда отбирал то, что повезет в Петербург, нашел в комнате младших сыновей деревянный ящичек с юбилейными и олимпийскими рублями. Не заморачиваясь, пересыпал рубли в сундучок и благополучно забыл. Да и кому сегодня все это надо?

Достал из сундучка несколько монет – датские ерики с дыркой посередине, граненые голландские гульдены, шведские и норвежские кроны, немецкие и финские марки, драхмы, динары, фунты, шиллинги, франки. Сегодня эти белые и медные монеты уже ничего не стоили. Изначально он привозил своим детям кенийские, аргентинские, сирийские, греческие и прочие монетки как экзотические сувениры. Затем это стало традицией и привычкой, а дети стали хранить свои сокровища в «золотом» сундучке. Позже Сергей Николаевич просто высыпал туда оставшуюся иностранную мелочь.

…Дети были рады переезду в Ригу. И жена была довольна, хотя, видя горечь мужа, пыталась это скрыть. Он был обижен, очень обижен и за несправедливое увольнение, и за растаявшие адмиральские погоны. Его не порадовал подарок жены на день рождения: она заказала у ювелира-частника шикарный перстень с изумрудом. Перстень сверху сеточкой покрывала монограмма «СНА» – Сергей Николаевич Алексеев. Не радовали бумаги на льготное получение автомобиля «Волга», мебели, холодильника, постельного белья и еще много-много чего. Офицеры-северяне получали хорошие деньги, и у Сергея Николаевича на книжке было более шестидесяти тысяч рублей. Продать свою старую «Волгу» на рижском авторынке за тридцать тысяч он сможет легко. Затем купит новую машину за десять тысяч. Его семья вполне обеспечена, можно спокойно жить дальше. Но ему сорок лет, и ему не дали адмиральских погон.

Когда закончилось обустройство на новом месте жительства, Сергей Николаевич пошел в управление Латвийского морского пароходства. Хотел устроиться на работу и снова пойти в море. Но и тут ждало разочарование: его не взяли. Сказали, что возьмут только на должность третьего помощника капитана. Как капитан первого ранга, он рассчитывал как минимум на должность старпома. Предложение начать с низшей ступени воспринял как оскорбительную насмешку.

Неизвестно, до чего могло его довести жизненное разочарование. Но снова помогла жена. Познакомившись с другими женщинами, как с женами офицеров-отставников, так и с женами моряков, она разобралась в новой жизненной ситуации. Однажды она буквально за руку привела мужа в военкомат. В одном из кабинетов после недолгого разговора Сергей Николаевич получил направление в Латвийское морское пароходство. Его рекомендовали на должность первого помощника капитана. И хотя первый помощник капитана на торговом судне – то же самое, что замполит на военном корабле, Сергей Николаевич согласился. Во-первых, он снова в море, во-вторых, жена ему объяснила единственно возможную дорогу карьерного роста.

Капитаном судна, куда был направлен Сергей Николаевич, был сорокалетний латыш. Ян Гунарович окончил Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала Макарова. Они хорошо сработались, оба были педантами, да еще и ровесники, впоследствии дружили семьями. В Латвийском морском пароходстве про них в шутку говорили: «Они оба всегда застегнуты на все пуговицы». Ян Гунарович поддержал карьерное стремление Сергея Николаевича, помогал с освоением новой работы, которая действительно оказалась совсем иной. Сначала Сергей Николаевич стал подменять второго помощника, когда тот уходил в отпуск. Затем уверенно замещал старшего помощника. Наконец, партком и служба мореплавания официально утвердили Сергея Николаевича в должности старшего помощника.

Теперь он уже смеялся над своим наивным желанием сразу стать старпомом. Это и другая жизнь, и другая работа. В 1985 году Сергей Николаевич был утвержден в звании капитана дальнего плавания. Все было хорошо, живи и радуйся, но… Через два года погибла жена, нелепо и непонятно. В вечерних сумерках ехала на машине с работы домой. Обычным маршрутом по городу, с обычной скоростью, и вдруг поперек – огромный асфальтовый каток. Баротравма легких от удара грудью о руль, и через десять дней она умерла в больнице.

…Он был в море, дети в Ленинграде. Старшие уже работали, младшие учились. Жену хоронили дети и друзья. К большому удивлению Сергея Николаевича, его дети не захотели возвращаться в Ригу. Они, прописавшись у бабушки с дедушкой, решили остаться в Ленинграде. Когда он потребовал от детей объяснений, то получил ответ: «А что нам делать в этой провинции? В Ленинграде у нас есть перспектива, а в Риге для нас нет никакого будущего»… Как показала жизнь – они были совершенно правы.

Развал СССР и бардак революций прошел для него стороной. Он был в море, заключая контракты то с англичанами, то с голландцами, то с американцами. К этому времени уже бегло говорил на многих языках. А основные европейские языки освоил весьма прилично. На вопросы друзей и знакомых о его способностях к языкам всегда отвечал одно и то же: «Язык не математика, его не надо учить, на нем надо говорить. Хочешь иметь хорошую зарплату – говори на языке хозяина судна».

Как-то в один из его приездов сыновья спросили о зарплате. На его ответ они переглянулись и заметили, что контракт выгоднее заключать в Петербурге. Если заключить контракт здесь, то зарплата будет как минимум в два раза больше. Сергей Николаевич не поверил, по меркам Риги он получал огромные деньги. У него был такой высокий заработок, что было неловко говорить о нем другим людям. Не поверил, но решил проверить. Пошел в посредническую фирму, поговорил, все подтвердилось.

В Риге его больше ничего не держало, кроме могилы жены. Сыновья помогли найти в Петербурге хорошее жилье в хорошем месте. В ответ на его слова о желании купить большую четырехкомнатную квартиру в сталинском доме просто пожали плечами. Хочешь такую большую квартиру – найдем по твоему желанию. Сами они были уже вполне самостоятельными людьми и ставили на ноги своих детей. Когда Сергей Николаевич вернулся с моря, квартира была отремонтирована и готова к вселению.