Падшие к небесам

– Чудушки с травой, – усмехнулась Саида, – мама в гости приезжала. По ходу, я что-то не знаю о её новых начинках.

– Саида вне подозрения, Адиль Рустамович.

Адиль вынул из внутреннего кармана блокнот и швырнул в свой кабинет. Запах домашней выпечки был пожалуй самым приятным для него в эту минуту. Подойдя к столу он отломил кусок пирога, и, комично прищурившись, не спеша прожевал.

– Когда накроет, Саида?

Та, засмеявшись, уступила место и пошла набирать чайник. В такие моменты оба, наверняка, были рады, что у них сломался кулер. Воду надо было наполнять из стоящей на полу девятнашки с краником.

– Малой со старых мультиков прикололся. Царевичи, Горынычи, Василисы. Вань поставь, кричит, Вань.

– Ну и хорошо же. А то я в субботу клацнул детский канал. Мультики ж на ура заходят после «Варяга», – Тагир понимающе хикнул, – Какие-то квадратные коты, синие свиньи, ошалеть! Вместо мордочек какие-то параллелограммы. У меня голова на второй минуте сама провод перегрызать потянулась.

– А я пластилиновые всегда любила. Вот где действительно теплота чувствуется. В прямом смысле руками сделали. Правда, удава из «38 попугаев» боялась очень. Мама так смеялась, когда…

Саидину ностальгию прервал визг внутренней связи. Адиль взял трубку, и по его выражению сразу стало ясно, что чайник можно выключать.

– По поням, детки, – скомандовал Адиль, – Маршрутчики зарубились. Кого-то даже уработать умудрились, вроде. Хотя, Саида, ты оставайся, наверное. Тагир, записи с камер взял?

– С первухи? Да. Но не смотрел ещё.

– Покажи Саиде – что, где. Ну а ты, милый мой стажёр, смотри в оба. Если время останется, пробей номера, – закончил Адиль и протянул листок с номерами машин с похорон.

Тагир загрузил первый пакет файлов с дорожной камеры возле высотки. Он не понимал, почему эти записи нельзя было просто удалить. Вероятно, Адиль в очередной раз решил поберечь стремительно хорошеющую стажёрку, избавив её от внимания осатанелых водил, и придумал ей этот мартышкин квест.

– Погнали, Тага, – вынырнул из своего кабинета Адиль, фиксируя кобуру.

Тагир размашистым жестом предоставил свой компьютер в распоряжение Саиды и последовал за начальником.

7

Бурления в сфере общественного транспорта, а конкретно в скрипящей области маршрутных такси, начались с того момента как в город въехала партия новых автобусов с газовыми двигателями. Когда рабочему классу представилась возможность за полцены, почти с той же скоростью, добраться из одной части города в другую они с радостью ею воспользовались. Не говоря уже о том, что все прелести проезда в прокуренных и дребезжащих газелях, где водитель взбалтывает пассажиров регулярной прокачкой тормозов и стихийными манёврами, меркли перед баюкающей качкой метановых китов. Стоило исполинам влиться в городской поток, как их комфортабельные чрева в момент набились тысячами довольных Ион. На каждой остановке экс князья извоза фиксировали, насколько щедрые горсти с их выручки сгребают пришельцы и немедля принялись ковать свои гарпуны. Последней каплей стало решение управляющей компании поднять стоимость путевых листов в полтора раза. Десятки конечек заполнились бастующими водителями. Те же, кто выезжал в рейсы, незамедлительно получали по своей не солидарной голове.

Конечная остановка 44 маршрута издали напоминала остывающее поле битвы. Площадка была усеяна суетливыми стайками водителей. В центре стоял полицейский уазик, с открытыми передними дверьми. На заднем сиденье вертели головами двое мужчин. Тагир остановился возле «бобика» и дважды посигналил, привлекая внимание полицейского за рулем. Швырнув планшет на пассажирское сиденье, постовой метнулся к Приоре. Тагир открыл окно и отсалютовал молодому коллеге удостоверением.

– Что у вас?

– Еле угомонили, товарищ лейтенант. У одного черепно-мозговая, увезли только-только. Двое в кузове сидят. Или оба били, или один кто-то, непонятно. Трубой.

– Свидетелей походу пол района да?

– Ну, все что нужно уже узнали. Женщина с окна на телефон все с самого начала снимала. Только в толпе не понятно кто из двоих ударил.

– Припаркуйся за домом, – сказал Адиль и вышел из машины.

В этот момент следователь почувствовал себя сорвиголовой дикого запада, который ввалился в рябящий от перегара салун. Хотя жил он на юге. Что ж дикий юг, тоже звучит. Выдержав мешанину озлобленных, усталых и внимающих глаз, устремленных на него Адиль направился к уазику. Из машины на него уставились два грузных маршрутчика. Широко-посаженые враждебные глаза на небритых, щекастых физиономиях. Рубашка одного была разорвана до пупка. Обрывок клетчатой ткани, зажатый складкой под грудью, обнажал курчавое пузо. На другом расходилась по швам изгвазданная в дорожной пыли олимпийка.

– Кто пострадавший?

– Молодой водитель. Недавно вышел на работу. Диспетчер сказал у этих двоих с ним и раньше конфликты были – работать мешал.

– Точнее работал как надо. Молодые ж гонзают как угорелые, все остановки подметают, а им ничего не остается. У рафиков постоянно конфликты на этой почве. Эти-то привыкли от остановки до остановки плестись, чтоб побольше людей собралось, – обрисовал Адиль основы одноклеточного маркетинга задержанных.

– Снимем пальцы с трубы да и все, – произнес подошедший к машине Тагир.

Вглядываясь в лица водил, он вскинул головой и ухмыльнулся, недвусмысленно дав понять, что их конечка на ближайшие годы будет уже в другом месте.

– Она тряпкой обернута была. Когда мы её изъяли по ней разве что камаз не проехал.

Тагир не сводил взгляда с задержанных. Пыльный олимпиец деланно прокашлялся, гася подступившую в ответ ухмылку. Прикусив нижнюю губу, Тагир носом выдохнул усмешку. Фокус темно-карих глаз размылся, и младший следователь едва заметно дернул головой. Адиль даже сжалился над поверившим в себя олимпийцем, потому что прекрасно знал, чем был чреват для адресата этот скупой вербальный посыл. Он был созвучен названию самой популярной советской мультяшной франшизы с добавлением обращения, созвучного прозвищу самого популярного контрацептива. Тагир уже медленно обрастал шерстью и превращался в волка, а пожевывающему свой язык олимпийцу очень скоро придется почувствовать себя зайкой в жилетке и шортиках. Адиль вспомнил, как оттаскивал Тагира от насильника, когда помощник исчерпал весь свой талант дознавателя. Когда Адиль проигрывал эту сцену, в голове почему-то зазвучали «Ла-ла-Ла-ла-Ла» и нагнетающие скрипки из заставки к мультику. Видимо, потому что именно это был его любимый мультик, о чем он не успел сказать своим коллегам час назад.

– Товарищ сержант, там парнишка-таксист в себя пришёл, – доложил патрульный.

– Они ещё таксисту вломили?! – Тагир вмиг перенастроил фокус и впил выпученные глаза в олимпийца.

К машине, держа под руку, подвели высокого, привлекательного парня. Адиль не успел подойти к нему, как тот выкинул руку в сторону пары в уазике и выпалил:

– Да вон этот урод, который Расиму голову разбил. Расим с жирным рубился, этот шакал подошел с трубой и выстегнул его.

– Ну надо же! Один свидетель записал на камеру весь инцидент, а другой, a.k.a. потерпевший, опознал нападавшего. Просто, не день, а бифидок с ватрушкой! И че притих-то? Прокашлялся уже, стофилокок? – барабанил по стеклу гогочущий Тагир.

Адиль понимал, что на самом деле его помощник немного разочарован. Тагир всегда распалялся прямо пропорционально наглости подозреваемого. Пропорция удваивалась, если оный превышал его по габаритам. В случае с коренастым трубочистом сработали оба параметра. Адиль похлопал Тагира по плечу:

– Чудухами заешь.

– Не я с ним ещё пообщаюсь, – не отрывал глаз от уазика Тагир.

– Слышь, Дональд Дак, – Адиль отвел помощника в сторону, – Спокойней. К нам привезут, скажи, что если будет выежываться, то битые окна на метанах тоже на них скинем.

– Адиль Рустамович, да я ушам не верю!

– Да пугни просто и все. Вон полный уже плачет. С него и начинай.

Адиль подошел к таксисту. Гематома и усеявшие лицо ссадины начинали понемногу скрадывать пригожесть паренька. Он молча уставился на Адиля. Ссадины покрывали лицо парня даже слишком щедро, но Адиль понял, что за некоторые из них он поначалу принял порезы от бритвенного станка.

– Как зовут?

– Алиев Гурам.

– Как здесь оказался, Гурам?

– Я перед работой у Расима думал тысячу разменять. А у него тут суета такая. Он думал круг дать, эти не пускают. Толстый перед ним прям дверь захлопнул, Расим его толкнул. Другой сразу ноздри веером, бычить начал.

– В спортивном костюме который?.

– Да, который трубой ударил. Расим ему леща выписал. Толстый на него кинулся. Я вступился. И спортсмен мне по затылку – чанк. Я отключился. Потом смотрю Расим толстого бросает, а этот шакал уже с трубой подскакивает.

– А как понял, что по затылку именно он ударил?