Страшные Истории. Полная коллекция Остромира

Я проскочил все лестничные пролеты за несколько секунд и вывалился во двор. Меня трясло и ноги подкашивались. Что было дальше, я не помню. Наверное, сработала шоковая реакция. Я очнулся уже в метро на другом конце города. Я был один в целом вагоне и подъезжал к конечной станции.

В общем, как-то я добрался до дома, там у меня поднялась температура и охватил жуткий озноб. Я боялся высовываться из дома, даже поднимать трубку телефона. Я думал, мне поможет алкоголь, но только через несколько дней непрерывного распития спиртного я смог уснуть больше чем на пятнадцать минут – до этого я лишь ненадолго проваливался в забытье, а потом вскакивал как ужаленный.

Не знаю, сколько силы воли мне потребовалось, чтобы взять себя в руки. Сейчас я ищу другую работу, такую чтобы работать только в офисе или даже в цеху, но никаких больше блужданий по городу. Я до сих пор боюсь спать, потому что, засыпая, я почти уверен, что во сне я опять окажусь в этой квартире, и тогда уже мне не позволят повторно сбежать, неважно будет это во сне или наяву…

Похищения или шизофрения?

У нас в деревне жила одна сумасшедшая. Когда я был маленький, я особо ей и не интересовался, просто обходил стороной, но однажды после успешно сданных вступительных экзаменов в институт я впервые за последние пять лет приехал в деревню к деду. Думал немного поправить нервы, которые были изрядно потрачены поступлением.

Тогда-то я обратил внимание на тетю Люсю, как ее все называли. Она прожила в деревне всю жизнь, и, по всей видимости, была то ли дауном, то ли шизофреником. Всегда о чем-то говорила сама с собой и без видимой цели бродила по деревне и окрестностям.

Как мне рассказал дед, последние два года ее переклинило на инопланетянах. Мол, они ее похищают и проводят эксперименты. Она в самом деле несколько раз пропадала из дома (где жила со своей не менее полоумной матерью-алкоголичкой), и затем ее находили в паре десятков километров совершенно голую, лепечущую о похищениях.

Так или иначе, но диагноз ей был поставлен давно, лечение не проводилось никак, и к ее чудачествам все давно привыкли, ожидая, что рано или поздно Люся сгинет в болотах или попадет под машину.

Дурачков я никогда раньше встречал, и от скуки возомнил себя исследователем, стал ходить за Люсей и пытаться подслушать, что она говорит. К своему удивлению я услышал, что Люся несет хоть и несет бред, но его содержание было спецефичным. Она бормотала что-то про дисперсию пространства, многомерный базис, гамма-функции модальных преобразований, поляризованную сеть квазаров и так далее. Учитывая то, что в деревне телевизор показывал только три общественных канала, включая "Культуру", где-то случайно набраться таких словечек Люся в общем-то не могла.

Это меня заинтриговало, и я следил за ней чуть ли не днями: стыдно признаться, записывал ее маршруты и то, что удалось подслушать в свой дневник юного исследователя душевных болезней.

Иногда она меня замечала и пыталась со мной о чем-то поговорить. Но путала слова, сыпала дикими псевдонаучными терминами, казалось реально двинутой на всю голову, только глаза у нее как-то в этот момент изменялись. Становились более осмысленными что ли, просящими о помощи, как у собаки, которая что-то хочет сказать, но не может.

Пару раз на нее находили просветления в том смысле, что ее поведение становилось чуть более логичным. Тогда она переставала бормотать, а всем встречным громко кричала, что ее похищают пришельцы, что они скоро ее вылечат и звала всех куда-то на луга, чтобы показать место посадки летающей тарелки.

Теперь о том, почему я все это рассказываю. Как-то к вечеру она поперлась вниз по реке, что течет за деревней, а я навострился за ней. Вместе мы ушли довольно далеко, настали сумерки, и я уже не знал, что лучше – вернуться назад или уж тащиться за ней и стать свидетелем ее "таинственных исчезновений".

А потом я ее потерял. Она скрылась в небольшой роще, а когда я вошел туда вслед, ее там не было. И вот тут я почувствовал себя нехорошо, как будто меня пару минут назад ударили по голове. На ватных ногах я доковылял до какого-то странного дерева с раздвоенным стволом (а деревья в этой роще были все такими) и плюхнулся на один из стволов. В голове все перепуталось, и напала какая-то невыносимая тоска. А потом по роще заструились тени так, словно над ней пролетело нечто крупное и светящееся. Еще помню сильный теплый ветер с завихрениями и вроде бы шепчущие голоса.

Похоже, я просидел в оцепенении до утра, потому что, когда я очнулся, уже светало, при этом мои часы были сломаны и стрелки стояли на полуночи. Я вскочил, дико перепугавшись от самого себя, своего местонахождения и времени. Решил рвануть в деревню, где собрался объяснять своему суровому деду, какого лешего я не ночевал дома.

Выбежав из рощи, на берегу реки я увидел Люсю. Она стояла лицом к воде и по ее щекам лились слезы. Она заметила мое движение, и я понял, что она вменяема. И даже более чем.

И тут она мне стала рассказывать безумные вещи совершенно спокойным голосом, без криков, странных словечек, совершенно логично и последовательно.

Она рассказала, что для нее все потеряно. Что они не смогли ее вылечить, потому что их знания о человеке не полны и загадки нашего мозга им не решить с помощью имеющихся на их корабле инструментов. Она поведала, что мы относимся к какому-то виду цивилизаций, которые обречены на самоуничтожение. Причем мы не виноваты в этом, а так устроены изначально в связи с некорректными условиями эволюции в космических масштабах – расположение планеты, тип нашей звезды и место солнечной системы в галактике.

Они просто наблюдают за развитием и угасанием жизни на Земле, как мы наблюдаем за муравьями, не вмешиваясь в их проблемы, работы, войны, исследования мира.

Иногда им требуется изучить особей, но так, чтобы не напугать население. Поэтому они чаще всего выбирают разного рода аутсайдеров – юродивых, одиноких, больных и т.п. – и доставляют на "станцию", где проводят разные опыты и эксперименты…

Все это бы показалось научной фантастикой, если бы не тот факт, что Люся впервые в жизни говорила настолько адекватно и не характерно для себя самой. После этого монолога она как-то поникла и вдруг снова что-то забормотала себе под нос. Так мы и отправились обратно в деревню, где я получил от деда столько люлей, что на несколько дней забыл о Люсе и ее откровениях.

А Люся тем временем вообще слегла – она лежала, уставившись в одну точку, и молчала. В таком состоянии она и оставалась, когда я уезжал в город.

Я не хочу ничего утверждать, кроме того, что провел ночь в лесу, крайне утомленный путешествием да еще, следя за психом с подтвержденным диагнозом. Я даю слово, что не спал, когда Люся рассказывала мне странные подробности о внеземных цивилизациях, и это мне не приснилось. Я совершенно точно скажу, что у меня осталось впечатление, что Люся, рассказывая об инопланетянах последний раз, была нормальной, но я не буду утверждать, что мое впечатление верное – умалишенных я ни до ни после не видел.

История из тайги

Среди вахтовиков севера одно время ходила байка, рассказанная их коллегой то ли из Надыма, то ли из Уренгоя. В свободное от работы время в этих краях довольно скучно, и народ развлекался традиционно-экстремальным способом. Герой истории Василий выезжал на попутке с ремонтниками вдоль газопровода куда-то на сотый километр. Там его высаживали посреди тайги, и далее он своим ходом на лыжах отправлялся в самую чащу северного леса еще километров на пятьдесят. Возле безымянного озерка у него была выстроена добротная охотничья хижина. В этой хижине он и жил пару недель, гулял по окрестностям, охотился, наслаждался, так сказать, вселенским одиночеством и единением с природой. Иногда в гости могли приехать на снегоходах такие же романтики из соседних зимовок, расстояния между которыми начинались от тридцати километров, поохотиться вместе, а то и выпить и закусить. По прошествии оговоренного времени Василий возвращался на трассу газопровода, и его подхватывала обратная попутка.

Странная история случилась в одном из таких походов. Василий, как и все северные обитатели, -человек не склонный к приукрашиванию, поэтому его рассказ трудно принять за выдумку.

Он прикатил в свою хижину в конце января, растопил печку, набрал воды, разобрал вещи. До темноты занимался хозяйством, подправлял жильё, расчищал от снега подступы. Всё было как обычно, и ничего не предвещало последующих событий. Выпив сто грамм крепкого, захваченного с собой, Василий прикорнул на топчане и скоро сладко спал посреди северной тайги.

Посреди ночи его разбудил грохот – по звуку явно кто-то пнул жестяное ведро на крыльце. На самом деле это не особо удивительное происшествие: в лесу зимой постоянно бродит непуганый зверь – от лося до рыси. Василий вскочил и попытался в окошко разглядеть, что происходит снаружи, но пространство перед входом было недоступно для обзора. Минуту спустя за дверью послышались шевеление и скрип снега, не характерные для местных животных. Неужели медведь, который проснулся среди зимы, подумал Василий и потянулся за ружьем.

Он осторожно подкрался к двери и прислушался. Кто-то стоял, переминаясь с ноги на ногу поодаль от ступенек и кряхтел. Тут уже можно было бы и приоткрыть дверь, но что-то остановило бывалого охотника. И не зря. Не прошло и половины минуты, как на улице засопели, зацокали, а затем человеческий голос произнес:

– Слышь, мужик, выйдем, поговорим!

Голос был очень неестественный, как будто записанный на жеваную пленку, проигрываемую на стареньком магнитофоне. Василия бросило в жар. Что происходит? Заблудившиеся туристы или охотники? Сбежавшие откуда-нибудь преступники? Предположения выглядели невероятными: до ближайшего населенного пункта было, как минимум, полтораста километров. Розыгрыш от друзей-вахтовиков Василий сразу отмел как невозможный: в этих местах так не шутят. Пока он размышлял, как поступить, неведомый гость снова сильно засопел, защелкал и вдруг выдал уже другим жалобным тянучим голосом:

– Брат, дай соточку, а! На проезд не хватает.

Сказано это было так нескладно, что сразу стало ясно: высовываться не следует. Василий ретировался назад к топчану, сел и навел ружье на дверь. Скрывать свое присутствие было глупо всё вокруг хижины говорило о присутствии жильца, поэтому он громко крикнул, используя ненормативную северную лексику:

– А ну пошел отсюда к лешему!

Затрещали ступеньки, как будто кто-то отскочил от двери.

– Сейчас выстрелю, раз так тебя да эдак! – устрашающе добавил Василий.

Снаружи кто-то забегал по снегу вперед и назад. А потом совсем неожиданно раздался женский голос с тем же неестественным акцентом.

– Сыно-о-о-ок, купи я-а-блочек! Кра-а-а-сненьких!

Нервы у Василия были натянуты до самого предела. Стараясь не поддаваться панике, он здраво рассудил, что взрослому человеку взять штурмом его домик не составит никакого труда, но существо за окном не предпринимало таких попыток, а лишь настойчиво вызывало наружу. Оно как будто подслушало в населенных пунктах типовые фразы для призыва и привлечения внимания, запомнило их, а теперь пыталось применить на практике. После таких рассуждений Василий вспомнил рассказы знакомых якутских шаманов о духах леса и озер, припомнил, что даже слышал похожий случай, поведанный оленеводами, приезжавшими на ярмарку. Неужели это случилось с ним, да еще в 21 веке?

В какой-то момент, пока существо продолжало сопеть поодаль от двери, у Василия возникло непреодолимое желание посмотреть, что же там такое. Любопытство начало пересиливать страх – на это обязательно нужно было взглянуть, чтобы потом, если не сгинешь, рассказывать всем желающим, пусть даже и не поверят.

Чересчур смелый охотник подбежал к двери и одним движением приоткрыл ее настолько, чтобы можно было разглядеть площадку возле домика. Снег в лесу давал какой-никакой свет, и Василий в шагах пятнадцати от домика увидел невероятное существо. Маленькое, ростом не выше трехлетнего малыша заросшее мехом, с большими ступнями. На мгновение оно уставилось на Василия немигающим взглядом, а затем заверещало и в испуге бросилось в чащу – треск некоторое время раздавался в лесу, а потом стих вдали. Похоже, появление в дверях человека сильно напугало бедолагу. Василий настолько растерялся, что даже не подумал преследовать или стрелять в неведомую зверушку. Он вернулся в домик и долго пил чай, размышляя о том, что мы еще не знаем о собственном мире и планете.

А к утру пошел снег, и все следы вокруг домика замело. Что это было за существо, чего оно хотело, а, главное, чего ожидало – все эти вопросы остались без ответа. Сам Василий, говорят, был уверен, что малыш просто хотел познакомиться, но не рассчитал свою храбрость.

Зайка

У меня есть друг детства. Допустим, зовут его Володя. У Володи есть ребенок, сынишка, назовем его Стасик. Мамы у них нету, но не в ней и дело. Володя как-то при встрече жаловался, что сынишка в своем пятилетнем возрасте слишком много фантазирует, выдумывает несуществующих друзей и рассказывает занимательные истории. Он просил меня дать профессиональное заключение о психическом состоянии сына. Я обследовал мальчика – совершенно здоровый ребенок.

Но спустя месяц Володя позвонил мне и сказал, что все не так просто и попросил приехать. Я был слегка заинтригован, когда на месте Володя сообщил мне, что фантазии Стасика могут быть не только фантазиями. Этой ночью они со Стасиком как обычно спали в спальне, а кто-то в гостиной в это время играл в игрушки Стасика. Володя проснулся от шума, который воспроизводит игрушечная машинка, когда ее водят по полу, скрипя и стуча пластмассовыми колесиками. Когда он заглянул в гостиную и включил свет, то игрушки были разбросаны по полу, причем в их местонахождении прослеживалась какая-то закономерность. Сын в это время спал в своей кроватке. Напуганный Володя подошел к Стасику и лишь услышал, как Стасик пробормотал во сне что-то вроде "Зайка хочет играть с машинкой".

Озадаченный Володя лег спать. А утром позвонил мне. Все что я смог сделать, это пожать плечами. Стасик вел себя нормально, игрушки тоже не вызывали подозрений. Я попробовал спросить Стасика, кто такой "зайка" – на это он не очень внятно ответил, что зайка пушистый и мягкий. Большего от ребенка я ничего не добился.

На следующее утро меня разбудил ранний звонок от Володи. Он был на грани истерики и кричал, что вызывал полицию, но ему не верили и угрожали санитарами. Мне пришлось бросить утренний прием и приехать к нему.

Володя рассказал, что на ночь он убрал игрушки в стенной шкаф, и они со Стасиком легли спать как обычно после вечернего выпуска новостей. В районе полуночи он проснулся от того, что услышал, как сынишка жалобно бормочет в кроватке. Володя прислушался и услышал, как Стасик со слезами в голосе повторяет: "Зайка, я не знаю, где они".

Он включил свет и увидел Стасика, забившегося в угол кровати. Сын сообщил, что Зайка злится, потому что хочет играть и не может найти игрушки. Володя решил, что Стасику или что-то приснилось или он капризничает и сообщил, что игрушки в шкафу, и он завтра утром вместе с Зайкой сможет в них поиграть.

Спустя минуту, Володя услышал, как в гостиной кто-то шумит – по звуку походило, что кто-то дергает ручку стенного шкафа. В состоянии легкого помешательства Володя выбежал в гостиную и перед тем, как зажечь там свет, он почувствовал, что на уровне груди задел рукой что-то мягкое и теплое. Он сравнил это с длинношерстым котом или банным халатом.