Путешественник по мирам. Стронвиль

– Мы берём этот футляр, – поспешил перебить старика профессор. – Извините за бестактность, как вас зовут, почтеннейший обитатель Стронвиля?

– Меня зовут Кастодиан Кейс, – представился старик с небольшим поклоном.

– Меня все много лет называют профессор Эйнер, а мой спутник Филипп Ламберт, – представился профессор, в ответ, поклонившись специально немного пониже, приложив при этом руку в район сердца.

– Мы желаем купить этот футляр, и признаюсь, немного спешим, – продолжил профессор.

– О, да. Господа, не смею вас задерживать. Его стоимость, – задумался, вспоминая Кейс, – десять… да, десять. А позвольте, я отдам его за восемь.

– Нет, нет. Десять так десять, – ответил профессор и достал из своего футляра карту, со стоимостью оговоренной Кейсом в первый раз. – Спасибо вам за футляр, всего доброго.

Филипп также поблагодарил за футляр Кастодиана Кейса и, попрощавшись с лавкой мысленно, а с пожилым продавцом словесно, направился за профессором на выход.

– Не забудьте зарегистрировать футляр в участке, господа, всего доб… – почти прокричал в закрывающуюся дверь Кейс. Внезапно, он вспомнил необходимую процедуру регистрации.

– Что ещё за регистрация? – спросил Филипп.

– Видишь ли, футляры используются обитателями Гостлэнда не только как кошельки, так вроде бы называется этот предмет у вас, но и как удостоверение личности, – отвечал на вопрос и вёл Филиппа дальше к трактиру профессор. – Их регистрируют в полицейских участках, вносят в общую базу данных. Для нас нет в этом нужды, у меня есть особое распоряжение и оборудование для этого.

– Распоряжение? – спросил Филипп.

– А вот и он, знаменитый, трактир «Мэри Лэнд», – сказал профессор, будто не услышав вопроса. – А ну-ка, быстрей-быстрей, у этого заведения богатая и героическая история.

Внутри всё было просто. Деревянные столики стояли везде, где было для них место, барная стойка из дерева, отполированная до блеска, и лестница, ведущая на второй этаж. Стены украшены картинами с изображением обитателей Стронвиля, и на самом видном месте, так, чтобы было видно со входа, висела самая большая картина с изображением женщины в белом платье. Она держала серебряный подсвечник в левой руке, а правой указывала куда-то вдаль. В ее глазах застыл страх от безысходности. Печаль нисходила с лица, а длинные чёрные волосы колыхались, как живые. Казалась, она вот-вот сойдет с картины. Надпись под картиной – «Мэри».

Как гласила история, много лет назад «Запредельные» каким-то образом смогли проникнуть и частично разрушить купол над Стронвилем. Как правило, их нападения опасны и вероломны, они не оставляют камня на камне, круша и ломая всё вокруг, а обитателей лишают всей энергии вплоть до полного распада оболочки. Жуткое зрелище. Не для слабонервных и впечатлительных. Большая часть обитателей успела укрыться в трактире и ждала помощи из Арканума, но защитные силы не поспели бы во время, если бы не Мэри, приехавшая на каникулы к матери, чтобы помочь в делах с трактиром. Она была неимоверно умна и сильна для своих лет и, конечно же, невероятно красива. Без вступительных экзаменов ещё до окончания школы её зачислили в Гостлэндский университет. И там она продолжала поражать способностью к обучению своих учителей. Мэри в час опасности применила свои знания и силу на практике. В одиночку, так как все защитные силы Стронвиля уже пали, а обитатели не способны сами себя уберечь от такого врага, она выступила против орд «Запредельных». Заперев за собой дверь снаружи, она выбежала на Ратушную площадь. Мэри зажгла своей энергией фонари и держалась, пока у неё были силы. Конечно, долго сдерживать такую армаду она не смогла, но верила, что помощь придёт, и её задача, если не дождаться, то выиграть время ценой собственной жизни. Когда сил оставалось всё меньше и меньше, начали отключаться самые дальние фонари, и Мэри начала отступать к трактиру. Настало время, когда отступать было уже некуда, но храбрая и сильная девушка держалась до последнего. Помощь пришла незамедлительно во главе со старейшинами, Стронвиль отбили у «Запредельных», но вот девушку спасти не смогли. Всё восстановили, кроме старого Стронвиля, так теперь называются руины вблизи города. В их восстановлении не было смысла. Обитателей осталось слишком мало для заселения. С других же городков обитатели боялись переезжать в Стронвиль, боясь повторной атаки, хотя службы защиты заверяли в безопасности, но, страх глубоко поселившийся в оболочках обитателей, они не могли развеять. Выжившие обитатели настаивали на переименовании города в «Мэри Лэнд», но старейшины побоялись, что название плохо скажется на дальнейшей жизни города. Начались бюрократические волокиты и всё с этим связанное. Тогда мать Мэри переименовала свой трактир в «Мэри Лэнд». Обитатели города поддержали это, да и власти были не против. Такую историю поведал профессор Филиппу, тот же, в свою очередь, сидел и не смел, шелохнуться до окончания рассказа.

«Как призраки на такое способны? Это не те призраки, которые показывают в фильмах или в книгах. Здесь их героизму и самопожертвованию позавидуют даже люди», – думал Филипп, меняя своё представление о призраках. «Это не призраки, это обитатели», – исправил себя Филипп.

– Вот такая история у Стронвиля и у этого трактира, – сказал профессор и посмотрел на картину Мэри.

Филипп тоже посмотрел на картину и спросил:

– Профессор, а кто такие «Запредельные»?

– Об этом тебе ещё рановато знать, но обещаю, мы затронем и эту тему.

– А вот ещё что, – будто вспомнил Филипп. – Старый Стронвиль. Вы говорили, мы пойдём туда вечером собирать… э-э-э…

– Да, собирать призрачную пыльцу, – помог вспомнить Филиппу профессор. – Но для этого нужно дождаться вечера.

– Вечером будет видна пыль призраков? – спросил Филипп, представляя свой вопрос.

– Именно так, – ответил профессор, затем достал свой футляр с картами и положил на стол, справа от себя. – Настало время тебе показать игру в карты, весьма развлекательное времяпрепровождение.

И как Филипп не заметил: почти половина собравшихся обитателей играла здесь в карты, попивая пиво. Два, три, четыре обитателя могли одновременно заниматься этой игрой. Обсуждение каждого хода продолжалось по несколько минут. Вероятно, игра была и впрямь интересной. Как рассказал профессор, обычно после её окончания победитель достаёт любую карту из колоды проигравшего, но при этом не видит карт. Тянуть можно только те карты, которые участвовали в партии, и, как примечательная особенность, игровые карты намного дороже тех, которыми расплачиваются в магазинах и между собой. Хотя бывают случаи, когда играют и на нах, например, дети или не особо разбирающиеся в игре взрослые. Смысл игры пробить – оборону противника и не потерять свою. От колоды многое зависит. Они бывают защитные, наступательные, тактические и другие, какие сам соберёшь. Получается у каждого своя колода, в каждой из них могут попадаться очень редкие по своей значимости карты, поэтому перед партией принято показывать друг другу колоды – с возможностью отказаться от партии. Но правила бывают немного разные, их обговаривают перед партией, за их выполнением следят футляры, обмануть эти беспристрастные предметы невозможно. Их разработкой занимались сами старейшины.

Игра оказалась очень увлекательной, хотя, на первый взгляд, Филиппу она не понравилась. Смотреть картинки лежащие на столе не так уж интересно, приходится считать постоянно очки, в общем, это утомляет. Видя, что Филипп играет без энтузиазма, профессор сразу смекнул, в чём дело.

– Попробуй посмотреть на игру, из призрачного восприятия. Вспомни, как это происходило в лаборатории. Кристалл настроен на тебя, ты им управляешь.

– Сейчас попробую, – не надеясь на чудо, ответил Филипп.

И зря он не надеялся. Всё переменилось в корне. Карты приобрели анимированность, на столе футляры проецировали поле битвы. Каждый ход или движение сопровождалось красочным шоу из неимоверного числа цветов. К тому же футляры сами рассчитывали очки повреждений и ресурсов. А иногда казалось, что карты переговариваются друг с другом, отдают приказы, угрожают и рычат на врагов. Теперь партии шли одна за другой и, хотя профессор всегда выигрывал, Филиппу не наскучивало это представление.

– Я благодарен вам, профессор, за футляр и карты, – сказал Филипп по окончании очередной партии, светясь от счастья.

– Это мелочь, – ответил профессор. – Если бы я мог сделать что-то боль… – посмотрел на часы и, – ого, друг мой, мы заигрались.

– Уже пора, – с досадой ответил Филипп. – Как жаль…

– Идём, впереди руины старого Стронвиля, – сказал профессор и встал из-за стола. – Думаю, там будет не менее интересно и познавательно, – некоторые обитатели, сидящие недалеко, притихли.

«Что ему нужно в старом Стронвиле? – Проклятое место, я ночью туда ни ногой» – «Кто они?» – «Нужно сообщить майору», – послышались, шепотом доносящиеся звуки.

Не обращая внимания на шепот провинциальных обитателей, профессор повел Филиппа на выход. На улице их ждал вечер и множество светящихся фонарей. Филипп идёт за профессором, глядя на фонари, вспоминает Мэри. Быть может, на этом месте она и боролась с превосходящей её силой, быть может, перед ним сейчас те самые фонари, которые использовала девушка для защиты обитателей Стронвиля и матери. Каково было матери в этот момент? Филипп обернулся назад, посмотрел на трактир и… увидел, как в той истории, что рассказывал профессор, в окна с внутренней стороны бьются обитатели, просящие их выпустить и помочь им. А рядом с трактиром, возле фонаря, лежит девушка в белом платье, опираясь на одну руку и подняв другую вверх. Поток яркого свечения идёт к фонарю, а затем распространяется вокруг, не давая тьме соединиться. От испуга Филипп зажмурил глаза.

– Что-то случилось, Филипп? – спросил профессор Эйнер.

Филипп открыл глаза, его восприятие поменялось на человеческое. Теперь он видел просто пустую улицу, фонари и трактир, но эмоции от происходящего не пропали. Сердце готово выпрыгнуть из груди, глаза слезятся, чувство сопереживания готово разорвать тело на куски и бросить на растерзания поглощающей тьме, лишь бы это помогло, лишь бы они успели вовремя, а Мэри осталась жива.

– Всё в порядке, профессор, – ответил мальчик и продолжал двигаться за профессором.

По пути зашли в дом семьи Грэй. Профессор предупредил о том, что, вероятнее всего, они задержатся и опоздают к ужину и чтобы их не ждали, а ложились спать, как обычно. Когда Арк услышал про поход в старый Стронвиль, он тут же лишился покоя, выпросил сначала разрешение у профессора пойти с ними, а затем у родителей. Эмма тоже просилась пойти со всеми, но ей разрешения никто не дал. Маленькая девочка обиделась и побежала со слезами в свою комнату.

– Обычное дело, – сказал отец, как всегда, не отрываясь от газеты. – Дорогая, ты представляешь, среднестатистический обитатель – мужчина читает газеты одну четвёртую своего обитания.

– Обычное дело, – ответила Кинси и пошла успокаивать Эмму.

– В продажу после длительного тестирования создательского отдела, поступили проекторы, – читал дальше Уилс, но его уже никто не слышал. – В ближайшее время они поступят в продажу всех провинций.

Если бы город мог смотреть на происходящее, то он бы увидел, необычное вечернее шествие трёх фигур в сторону старого Стронвиля. Обычно ближе к ночи, когда освещение становилось уже не таким как днём, обитатели старались не выходить из домов, а заниматься приготовлением ко сну, тем то и необычно было это шествие.

– Профессор Эйнер, – сказал Арк. – В этом году я досрочно поступил в Гостлэндский университет. Могу я, как и вы, изучать алхимию и открывать неизвестные виды «запредельных существ»?

– Боюсь, что на первом курсе у вас будут общеобразовательные предметы, – ответил профессор с некоторым сожалением. – Но в дальнейшем возможно выставить предпочтения в обучении и сдавать на пригодность и соответствие.

– Мне очень нравится алхимия, для меня будет честью стать вашим студентом, – сказал Арк и слегка поклонился профессору. – Я читал ваши работы по изучению и применению минералов «Сториджа».

– Не знал, что такие юные обитатели читают мои работы, да и ещё по минералам «Сториджа», это самая скучная тема, – ответил профессор и рассмеялся, его смех раздался в темноте, здесь уже не было фонарей, как впрочем, и домов. Только дорога к руинам, по которой идти становилось жутковато.

«Темнота – хоть глаз выколи», – подумал Филип и решил спросить что-нибудь у профессора. Когда разговариваешь, не так страшно идти. – А что это за неизвестные виды существ?

– Множество существ, обитающих в Запределье, ещё не открыты, а тем более не изучены, – начал своё повествование профессор, и страх Филиппа исчез. – Ах да, Запредельем считается всё то пространство, которое находится за куполами Гостлэнда.

– Неужели кто-то не знает, что такое Запределье, – сильно удивился Арк. – Извините, профессор, я вас перебил… – сказал Арк и виновато опустил голову.

– Прощаю, вас, но впредь будьте более сдержанны, – ответил профессор и продолжил дальше. – Один из неизвестных видов сам не так давно объявился вблизи фермерской провинции Гринхуд. Так как она освещается обильнее обычных провинций и в ночное время, это место стало приманивать крохотных «запредельных» существ. Фермеры начали бить тревогу, потому что существа хоть и крохотные, но в массе своей начали продавливать купол. Оперативно была собрана группа для нейтрализации, но каково же было удивление, когда их опередило, громадное существо с удовольствием поглотившее назойливую мелочь. Название ему дали второпях, но оно прижилось. Гринхудский Катч. Вот так назвали его, мирно проживает возле провинции, и, как только концентрация микроскопических существ становится достаточной, он начинает пиршество.