– Я в этом уверен.
– Может следует надавить на барона?
– Это будет преждевременно. К тому же придаст ненужную огласку.
– Да, князь, вы правы. Надеюсь, ваши люди найдут камень, – принц Черепах шумно выдохнул.
– Даже не сомневайтесь, – князь не стал дожидаться дальнейших расспросов и оставил принца…
Припоминая разговор с Бонифаном, Верес задумчиво разглядывал посла Мангустов, заканчивающего сверять опись ценностей в обозе. Могут ли все разом навалившиеся неприятности оказаться взаимосвязаны, думал он? Кто стоит за ними? А может в это вовлечен и сам Азум?
Его отвлек шум в дальнем конце замкового двора. Князь посмотрел туда, где одноглазый Клим обучал детей клинковому бою. Причиной шума, как ни странно, оказалась не детвора, а один из вересовых наукарей. Он что-то неистово доказывал старому воину и при этом размахивал черным клинком.
Наукарями Верес называл ученых и изобретательных людей, которых собирал везде, где мог. Предоставлял им жилье и стол в своем замке и возможность заниматься научными изысканиями. К сожалению, большая часть их изобретений оказывалась не применимой или бесполезной. Но пыл этих увлеченных людей не угасал, а Вереса это устраивало, он умел ждать терпеливо.
Он окликнул спорящих. Клим повернулся на оклик, понял, что его зовет сам князь, и направился к нему с решительной угрюмостью. Наукарь бежал следом, не переставая что-то быстро говорить ему в спину. Когда они подошли ближе, Верес начал различать слова.
– …опять бесполезно? Как так бесполезно?.. – изобретатель так взволнованно размахивал оружием, что князь забеспокоился, как бы тот не повредил сам себя.
– Что у вас там? – Верес добавил в голос строгости.
Подойдя к князю, Клим поморщился так, будто у него заболели все зубы разом.
– Опять он лезет со своими советами, – Клим раздраженно покосился на наукаря.
– Да не с советами! А с изобретением! Вот извольте, князь, – наукарь протянул Вересу самый обычный на вид черный куреневый клинок. Князь принял меч и внимательно осмотрел. Сработан добротно, но качество довольно среднее. Да и рукоять чуть тяжеловата и толще обычного.
– И в чем суть вашего изобретения? – полюбопытствовал он.
– В рукояти вложен нифрил, – сообщил наукарь так, будто открывал тайну. Клим громко фыркнул и покачал головой.
– А вы подождите фыркать! Я сейчас все объясню, – изобретатель опять начал горячиться и заговорил быстро, будто боялся, что его перебьют, – Этот нифрил настроен на особый приказ. На приказ образа действия!
Ученый обвел окружающих взглядом полным торжества. Непонимающие лица присутствующих дали ему понять, что объяснения все-таки потребуются.
– Образ действия, – повторил он, – Мы записываем на устройство в рукояти образ удара меча. И после этого любой человек берет в руку меч и без всякой подготовки воспроизводит любой даже самый мастерский удар!
– Один удар? – уточнил Верес. До него начала доходить суть изобретения, и сметливый княжеский разум сразу озаботился пределами его прикладного использования.
– Пять! – радостно сообщил наукарь, и победно посмотрел на Клима.
– Да хоть двадцать, – возмутился Клим, – Я не буду подсовывать ученикам этот костыль! Они должны сами обретать мастерство, а не получить пять готовых ударов даже от самого великого мастера за просто так!
– Вообще-то Клим прав, – сказал Верес раздумчиво, – Искусство боя всеохватно, его нельзя вместить в одно только умение правильно нанести удар.
Верес помолчал. Краем глаза он отметил, что ханский посол следит за разговором более чем внимательно, хотя и не подает виду.
– Однако, – продолжал он, – Ваше изобретение может оказаться весьма полезным.
Князь кивнул головой послу, приглашая того присоединиться к беседе.
– Согласитесь, посол, такие мечи очень пригодятся Азум-хану!
– С чего бы это, – презрительно ответил посол Мангустов, – Вы сами только что очень точно объяснили, почему воину такой меч не нужен.
– А я и не говорю про воинов…
Не откладывая, князь затеял проверку возможностей меча. Посол, несмотря на спешку, возражать не стал. Видимо ему и самому было любопытно узнать, чем эта проверка закончится. Сперва Верес заставил наукаря сделать несколько движений с мечом, чтобы убедиться в его полном неумении обращаться с ним. Затем ученый разбудил устройство и снял с него замыкающее заклятие. Верес, немного подумав, выбрал пять движений, два нападающих и три защитных. По знаку ученого он воспроизвел все пять по очереди. Когда движения были записаны устройством, меч в руки снова взял наукарь. Он встал в довольно неуклюжую стойку, непонятно чего ожидая.
– Чего же вы ждете? – посол невольно выдал нетерпение.
– Ах, да. Извините, – смутился наукарь, – Устройство срабатывает не по желанию, а в ответ на внешнее воздействие.
– Понятно, – вздохнул Верес, – Клим, обеспечьте «внешнее воздействие». Только не калечить! Сей ученый муж нам еще пригодиться.
Одноглазый воин пожал плечами. Он поднял свой игровой меч для занятий с учениками, сделал легкий подшаг и, не особо вкладываясь, нанес удар. Наукарь отбил удар мастера, с точностью воспроизведя движение Вереса. А сразу следом нанес и ответный удар, да такой, что Климу удалось отразить его в последнее мгновение.
– Достаточно. Очень хорошо, – остановил князь. Он остался доволен коротким представлением. На твердокожем лице посла сохранялась каменная маска, но алчный блеск глаз его выдавал. Опыт с мечом явно произвел на него впечатление.
– Так что скажете, посол, – обратился к нему Верес, – Воину такой меч может и ни к чему, а впервые взявшему в руки оружие он будет немалым подспорьем.
– Сколько у вас таких мечей? – посол перешел к делу.
– Пока только два десятка опытных образцов, – ответил ученый, – Дайте мне несколько минут, и я перезапишу приказы на остальные мечи.
– Отлично, – похвалил его Верес, – Посол с удовольствием возьмет каждый из них, как за семь обычных.
– Это грабеж, – тут же возмутился мангуст, – Каждый как за три обычных, и даже это будет проявлением слабости с моей стороны.
– Как за пять. И не забывайте, мечи будут воспроизводить удары от самого волчьего князя! – Верес усмехнулся.
– По рукам, – буркнул посол, старательно изображая человека, которого только что обокрали. Однако Верес мог поклясться, хитрый Мангуст уже успел прикинуть, кому он загонит мечи по безбожной цене.
– Вопрос по недостаче решен? – спросил князь, протягивая руку послу.
– Решен, – сказал посол и пожал руку князя.
Глава 12. Боевое заклятие
Всю первую неделю, если не принимать во внимание многократную отработку построений, новобранцы рыли рвы и наваливали укрепления. В общей черте оборонительного сооружения, каждая десятка возводила под себя свой собственный отрезок. При этом замыкающему отделению приходилось делать дополнительную работу, загибая укрепление с левого края, чтобы хоть как-то прикрыть открытый левый бок. Если бы успешность действий бойца зависела только от этого, то лучшими в сотне несомненно были бы Бобры.
Аким недоумевал. Он считал, что придавать так много внимания защитным укреплениям имеет смысл только при появлении стрелкового оружия. Впрочем, он плохо представлял себе боевые возможности нифрила, а на курсы по тактике боя, будучи десятником, ходил Васька. Кстати сказать, бойцы замыкающей десятки легко приняли его своим вожаком и слушались Васю безо всякого внутреннего сопротивления.
К этому времени им всем раздали «нательные копейки». Васька сделал девитиячейные оплетки из прочной нити, чтобы бойцы могли носить монеты на шее. Правда, к Васиному сожалению, записать на них дорожные приказы, помогающие сохранять силу в работе, Грач запретил. Он сказал, что нательная копейка содержит четыре нестираемых образа, два «глаза» и два «дома» к ним соответственно. Один глаз всегда нацелен только на Грача, другой только на Вепря. Он так же объяснил, что хотя копейка и является самой малой монетой, но зато вражеские моги не смогут ее «взломать», то есть наложить приказ на эти копейки ни у кого кроме самого Грача и ротного Атмана не получится.
Васька получил от Грача на руку новый нифрильный образ. Он ожидаемо оказался такого же красного цвета, что и голова вепря на запястье. Так называемый «наперсток десятника» по вдоль наружной стороны указательного пальца левой руки в виде взятого в круг числа десять с крылышками по бокам. Причем левое крыло доходило до ногтя, а правое – до костяшки.
Аким в тот раз составлял Ваське общество, пока тот ожидал своей очереди, и присутствовал при наложении образа. Разумеется, он полюбопытствовал, зачем там крылышки, ведь мол, десятники в ранг святых не зачисляются. Грач усмехнулся, и сказал, что крылья по табелю не обязательны, и он добавляет их лично от себя, как свой отличительный знак мастера.