Амазонки. Цикл ГРАНЬ

Такой поворот дела просто обязан был резко поменять поведение диких. Услышав пулеметный огонь, и как пули свистят рикошетами, они, скорее всего, бросятся наутек. Или, наоборот, ринутся в атаку, что бывало редко, только когда им уже совсем терять нечего. В любом случае станет ясно, с кем приходится иметь дело.

Но Инга ожидала такой реакции и велела всем укрыться за толстыми деревьями. На стенах грохотали пулеметы, пули, каждая третья из которых бала трассирующей, расчерчивали огненными нитями погруженный во тьму лес. Некоторые попадали в деревья, издавая глухой стук и сшибая со стволов кору.

Но воображение Егора рисовало совсем другую картину. Он и подумать не мог, что нападение на крепость устроили всего четыре человека, способные легко укрыться от огня любой плотности. Ему казалось, что пулеметы бьют по большому отряду, который, ввиду большой численности, за деревьями весь не спрячется. Перед его мысленным взором разворачивалась картина массовой гибели диких, как они падают, сраженные пулями. Его лишь удивило, что со стороны леса ни раздалось ни единого крика. Это было совершенно немыслимо. Пулемет – не снайперская винтовка. Он молотит, как попало, кого-то убьет, кому то попадет в ногу или руку, разнеся на осколки кость. Иначе быть не могло. Но никто ни разу не вскрикнул.

– Прекратить огонь! – приказал Егор.

Он никак не мог построить у себя в голове приемлемую картину, у него, что называется, в клочья рвало все шаблоны, созданные на основе собственного и чужого опыта. Он лишь понимал, что по какой-то причине пулеметы не причиняют противнику никакого вреда.

Через несколько минут на среднюю площадку поднялся Шамиль, правая рука Юсупа, чтобы выяснить, на кого тут расходуют драгоценные пулеметные боеприпасы. В этот раз он был одет во все черное, и сопровождали двое вооруженных охранников.

Шамиль был всего на год старше Егора, и доживал последние годы. Вероятность его мутации, и без того поздней, возрастала буквально с каждым вдохом. Ночами он нигде не появлялся без охранников, и не потому, что боялся нападения от своих же, а чтобы его могли прикончить сразу, как начнет мутировать на безлюдных улицах Крепости.

Егор усмехнулся, подумав, что и с женами своими Шамиль спит, наверняка, под прицелом обрезов. Иначе никак. Это и было главным проклятием зараженных – неизбежная и всегда неожиданная мутация. Не мутировали только дети лет до семнадцати. А потом это могло произойти в любой момент, но никогда не позже десяти лет после наступления половой зрелости. То есть, тридацтилетний рубеж в новом мире не преодолевал никто. За исключением Инги. Ей было сорок пять, и ничего.

Ученые из лаборатории в бункере объясняли этот факт особым набором генов, говорили о неком иммунитете, но толку от таких разговоров не было ни малейшего. За двадцать восемь лет ученым так и не удалось создать ни противоядия против заразы, охватившей мир, ни вакцины. Чистые так и не могли безопасно покинуть бункер, постоянно опасаясь, что кто-то снаружи подхватит инфекцию и занесет ее в внутрь, а зараженные как мутировали, так и продолжали мутировать, проживая короткие жизни. Лишь однажды, обследуя сбитые вертолеты, Инга нашла доказательства существования антивируса на острове Готланд. Это были фотографии, которые она один раз показала лишь Дарье, а затем уничтожила. Очень уж ей не хотелось зажечь Юсупа идеей похода на северо-запад, ценой многих и многих жизней.

Сам Шамиль, не отличавшийся слишком ярким воображением, относился к факту собственной скорой гибели не просто без лишних эмоций, а даже с некоторой долей философского спокойствия. Чему быть, того не миновать, считал он, а многие погибают, даже не дожив до мутации. Так что грех жаловаться, а надо радоваться отпущенным дням и наполнять их всеми доступными наслаждениями.

Не смотря на такой, до крайности утилитарный, подход, Шамиль, как и Юсуп был не чужд ответственности за других. Правда она была у обоих довольно своеобразная, и росла из корней все той же меркантильной утилитарности. Юсуп и Шамиль справедливо считали, что наслаждаться жизнью смогут лишь пока существует симбиоз между жителями бункера и зараженными. Ведь ни о каких наслаждениях за пределами Крепости и речи быть не могло. Там, за стенами, люди просто выживали, и ничего больше. А тут можно было жить. Может и не так роскошно, как в старом мире, наполненном удивительными и не всегда понятными чудесами, но все же жить, а не просто выживать.

Понимая это, Юсуп прикладывал не мало усилий на поддержание законности и порядка, установленных в более ранние времена, поощрял лучших воинов, обеспечивающих всеобщую безопасность, призывал зараженных к преклонению перед чистыми, дарующими знания и технологии. Когда-то ему в этом активно помогала сама Инга, но потом их понимание методов сохранения исходного симбиоза разошлось. Оно расходилось все дальше и дальше, пока не сменилось плохо скрываемой неприязнью.

Открыто выступить против Инги Юсуп побаивался, прекрасно понимая, что его мало кто в этом поддержит, но и советы женщины он стал пропускать мимо ушей. Единственным его настоящим соратником стал Шамиль. Они были во многом похожи, и дополняли друг друга, как тень дополняет свет. Юсуп был для зараженных не просто вождем, он сделался для них светлым богом, а Шамилю отвел роль темного бога, карающего. Юсуп поощрял, Шамиль наказывал. Юсуп дарил надежду, Шамиль ее отнимал. Перед Юсупом преклонялись, Шамиля боялись. Но вместе они и создавали тот порядок вещей, благодаря которому держалось хрупкое равновесие в Крепости

Юсуп прилагал не мало усилий, чтобы остаться незапятнанным, возлагая грязную работу на Шамиля, который охотно за нее брался. И хотя все понимали, что приказы, в том числе и карающие, исходят от Юсупа, боялись и недолюбливали все равно Шамиля. Хотя бы потому, что не так жестоки были сами приказы, отдаваемые Юсупом, как страшна была жестокость, с какой Шамиль приводил их в исполнение.

Поднимаясь на стрелковую площадку, Шамиль и предположить не мог, что в число таинственных нападавших, поставивших в тупик тактический гений Егора, входит несостоявшаяся невеста Юсупа, которая, как ему казалось, должна рыдать в бараке для девушек..

– Какая необходимость тратить патроны? – строго спросил Шамиль у Егора.

– Беспокоящий огонь… – стушевавшись, отрапортовал командир южного сектора.

– Кого беспокоящий?

– Ну… Противника.

– Ты так думаешь? – на губах Шамиля появилась недобрая усмешка.

– Я хотел…

– Пока твой огонь побеспокоил только меня! – с нажимом перебил его Шамиль. – И снял, между прочим, с шикарной бабы. Если ты дальше будешь полоскать мне мозг, я, еще не остыв, тебя самого тут раком поставлю и отчпокаю по первому разряду. Врубаешься? Должи по форме, что происходит!

Егор тут же вытянулся по стойке «смирно» и начал быстро, без прикрас, излагать сначала факты, затем свою интерпретацию.

– И что? – спросил под конец Шамиль – К чему привел пулеметный огонь?

– Ни к чему, как видишь… – Егор развел руками. – У меня шаблон рвет. Что-то тут не так.

Шамиль задумался.

– Ладно, шаблон рвет, это нормально. Главное, чтоб у тебя пукан не рванул. Прикажи вывести пехоту и тачанки. Сразу поймем, с кем имеем дело!

По тревоге подняли спящих в казармах воинов, сняли засовы с ворот, начали запрягать коней в боевые тележки. Шамиль решил, что двух тачанок будет вполне достаточно но, на всякий случай, для повышения маневренности, велел использовать по четыре коня в упряжке, а не по два, как обычно.

Когда Инга заметила, что створки крепостных ворот расходятся в сторону, она тут же приказала дать последний залп, взвести арбалеты, и ползком пробираться к дороге. За это время через ворота, двигаясь цепью и не стреляя, выдвинулся метров на пятьдесят десяток пехотинцев, вооруженных кустарными длинноствольными ружьями, патроны к которым были начинены кустарным же черным порохом. Еще дальше от ворот выдвинулись две тачанки, на каждой из которых был установлен пулемет. Один из бойцов каждого экипажа выполнял функции возницы, другой пулеметчика. В воздух взмыли осветительные ракеты.

Дорога была довольно широкой, а площадка перед воротами очищена от леса, чтобы тот не ограничивал видимость для стрелков на площадках. В такой обстановке нападение на любую из тачанок неизбежно бы привело к тому, что беглянок заметили бы. Инга понимала, что действовать пока нельзя, но бездействовать было не менее опасно. Хотя бы потому, что Таня, спрятавшаяся под сиденьем, могла напасть на экипаж тачанки раньше времени. Тогда ее точно убьют, а остальным придется либо отступать в лес, так и не захватив транспорт, или сдаваться.

В отличии от Дарьи, Инга, в качестве крайнего варианта, возвращение в Крепость не отметала. Она прекрасно понимала, что их ждет в этом случае, но иногда важнее просто выжить. Потому что выжив, ты всегда можешь получить второй шанс, а погибнув, уже точно нет.

С каждой секундой опасность непредвиденного развития событий нарастала. Вроде бы и выбраться из Крепости удалось, и все дальше пошло по плану, и вот, уже тачанки совсем рядом. Но близок локоть, да не укусишь. Получалось, что удавшийся на начальном этапепобег оказался не благом, а загнал беглянок в еще худшую ловушку, чем прежде. Там, в Крепости, можно было в любой момент отказаться от плана. Поначалу бы вообще все сошло с рук, но с каждой удачей и с каждой победой, не смотря на приближение к желанной цели, все менее вероятной становилась возможность для отступления. По большому счету, каждой такой победой беглянки все больше загоняли себя в совершенно безвыходную ситуацию.

Глава 4

Лишь когда Инга окончательно осознала, что выхода, нет, ее неожиданно осенило. Ведь защитники Крепости наверняка уверены, что на них напал отряд диких! Об этом говорила хотя бы небольшая численность выдвинувшейся из ворот пехоты. Они готовы сражаться с дикими, но если кардинально перекроить довлеющую над ними иллюзию, они могут оказаться не готовы к полной смене реальности. Точнее к тому, что реальность окажется не такой, как они себе представляли.

Риск был огромен, но другого решения все равно не было.

– Уходите за поворот дороги, дальше от Крепости! – приказала Инга девушкам. – И барахло забирайте, мне оставьте только пулемет и лук.

– Что?! – Дарья вытаращилась на нее. – А ты?

– Уходите, я знаю, что делаю! Потом вас догоню! Живо!

Ее тон не предполагал возражений, и девушкам пришлось подчиниться. Когда их силуэты окончательно скрылись в переплетениях лунных теней, Инга сняла с предохранителя ручной пулемет и установила его на сошку. Если уж делать ставку на разрыв шаблона у защитников Крепости, то лучшего средства для этого, чем пулемет в руках диких, и придумать было бы невозможно.

Установив планку прицела, Инга дала три коротких очереди по пехотинцам у ворот. Затем, уже пристрелявшись по собственным рикошетам, дала еще длинную очередь, срезав ей сразу пятерых из десятка. Но дальше вести огонь было нельзя. Еще секунда, и среагируют стрелки на площадках, поэтому надо улепетывать с позиции, как можно скорее и как можно дальше. Инга рванула вслед за девушками, и почти сразу со стены из пулеметов ударили по тому месту, где заметили вспышки ее выстрелов. Пули глухо заколотили во влажную землю, поднимая фонтаны прелых листьев, оставшихся с прошлой осени. Сверху посыпались сбитые с деревьев ветки. Сонные птицы, почти ничего не видя, заметались в свете выпущенных ракет.

В рядах противника тоже началась сумятица. Применение любого огнестрельного оружия дикими – это нонсенс. Применение дикими пулемета – вообще за гранью возможного. Будучи уверенными, что на крепость напали именно дикие, люди Егора оказались полностью выбитыми из колеи таким несоответствием между ожидаемым и происходящим. Пехотинцы, потеряв половину отряда, без команды начали отступать за ворота, но тачанки не могли провести такой же маневр, не развернувшись. А развернуться на дороге, не имея заднего хода, не так уж просто. Пулеметчикам пришлось выпрыгнуть из тележек, чтобы помочь возницам. Но кони тоже не желали пятиться, фыркали и вставали на дыбы.

Остановившись на полпути между брошенным пулеметом и поворотом дороги, за которым было приказано укрыться девушкам, Инга быстро сориентировалась в ситуации. Она укрылась за деревом, достала стрелу из колчана, и поразила из лука ближайшего возницу. Кони, и без того взбудораженные непривычным для них маневром, мешая друг другу, потащили коляску вбок, пулеметчик не успел уцепиться за поручень и окончательно упустил тачанку.

Дарья, наблюдавшая за происходящим, тоже сориентировалась моментально. Никто из беглянок не знал, в какой из колясок спряталась Таня, поэтому Дарья решила уравнять шансы обоих экипажей. Она выстрелила из арбалета во второго возницу, попала, но второй пулеметчик оказался проворнее, успел вскочить на тележку и схватил поводья.

Со стен в лес полетели арбалетные стрелы, начали беспорядочно палить ружья. Но никто из защитников Крепости не понимал, что именно происходит, кто им противостоит, каким числом и с каким оружием.

Пулеметчику удалось справиться с конями, но в одиночку он развернуться не мог, пришлось просить помощи у товарища. Тот бросился на крик, но его сразила арбалетная стрела, выпущенная Варей. Кони окончательно взбесились, дергали в разные стороны, колесо тележки попало в колею, и экипаж безнадежно застрял поперек дороги. Без посторонней помощи вызволить его уже точно не получилось бы.

Инга подумала, что если Таня там, то ситуация почти безнадежная. Одна упряжка коней, вместе с тачанкой, унеслась по дороге в ночь, и ее уже не догнать, другая застряла. Таня, конечно, пристрелит возницу, и рванет прочь от Крепости, но ее неизбежно тогда увидят в свете ракет, все поймут, и сразу же вышлют погоню. В этом случае никому уйти не удастся, всех переловят, и тогда добра ожидать не придется.

Но тут из-за поворота раздался едва различимый пистолетный выстрел, приглушенный расстоянием и затерявшийся среди грохота ружей. Это могло означать только одно – Таня пряталась в том экипаже, который остался неуправляемым, и укатил в темноту. Это было удачей. Первой настоящей удачей за весь побег.

Не теряя времени, Инга бросилась через лес вдоль дороги, а Дарья в том же направлении повела свою группу. Встретились у коляски, поводья которой уже уверенно держала Таня. При этом со стены за поворотом ничего видно не было.

– Живо! – подогнала девушек Инга, помогая им свалить в тележку трофейное оружие.

Как только все забрались внутрь, Таня щелкнула поводьями и погнала четверку разгоряченных коней вперед, прочь от крепости. Дарья сменила ее, перехватив поводья – в управлении тележками, что на конной тяге, что на тяге воздушных змеев, ей не было равных среди беглянок.