Знак Пути

Кит-Рыба наконец высунул морду, раскинув по воде хлещущие бичами усы, острые шипы взрывали воду, как орало взрывает землю, даже борозды оставались в бушующих волнах. Он разверзнул пасть, сверкнув многорядьем зубов, трубно взвыл, так что уши заклало и сделал последний рывок.

Острия ударили зверя в подбородок, булат скользнул, лязгнув в костяные пластины, но сыскав щели жадно впился в податливую плоть. Копье Витима сломилось по дереву у острия, отбросив витязя в море, но Сершхан с Волком чудом не выпустили древко, встретив спинами покатые доски борта. Зверь дернулся, будто пораженный Перуновой молнией, вздыбился из пучины, задрав морду навстречу лунному свету. Вой боли и ярости надорвал ночь, море швырялось волнами и пеной, заливая метавшихся в ужасе мореходов и только Ратибор стоял средь взбесившейся воды как скала, с ледяным спокойствием на лице.

Лишь на единый миг показался белесый подбородок Кит-Рыбы, на миг столь краткий, что витязи с ужасом поняли – Ратибор не успеет пустить стрелу, это просто не в человеческих силах. Но стрелок не растерялся… Время для него привычно сжалось, заставив все кругом двигаться с размеренной предсказуемостью, глаза терпеливо ждали цель, уже зная где и когда она явится. И когда из ревущей пучины показалось привязанное тело тритона, он хладнокровно подправил прицел, разжал пальцы и тяжелая стрела впилась в цель, войдя по самое оперение. Тритон мелко затрясся и выронил блестящий трезубец, а освобожденное от злой власти чудовище ушло в глубину, оставив теряющийся в пучине след.

Гребцы повскакивали, не веря в чудо, но тут же один выгнулся в дугу, пытаясь схватить вонзившийся меж лопаток трезубец, а другой свалился за борт, заливаясь кровью из разорванного секущим ударом горла. Четверо всадников прошли вдоль бортов так близко, что в нос ударил мощный запах мокрой чешуи и водорослей, базальтово-черные дельфиньи тела ушли в глубину, взметнув фонтаны белесой пены.

Злой как сто аримаспов Витим ухватился за борт и с трудом влез на корабль, плюхнувшись в воду, залившую палубу.

– Ящ-щ-щер… – мокро откашлялся он солеными брызгами. – Эти твари сдаваться не думают.

Не подымаясь с колен он пошарил по палубе, разгоняя качавшиеся в воде обломки и куски бечевы, под резкими взмахами жилистых рук вылетали за борт щепки, доски, чья-то обувь и прочая плавучая мелочь.

– Где мой меч?! – надсадно ревел он. – Это Чернобогово отродье, карась шипастый… Утащил в пучину оконечье копья вместе с булатом! Ратибор, гляди в оба! С этими жабами шутить не стоит. И не стой у борта, чтоб тебя… Не хватало нам еще стрелка потерять.

Он в отчаянии шарахнул кулаком, разбрызгивая смешанную со свежей кровью жижу и шатаясь побрел к носу, где друзья ощетинились сверкающей сталью.

– Ну где вы, твари? – заискивающе прошептал он, опираясь о край борта. – Я же вас теперь голыми руками передушу…

– Успокойся, Витим! – Ратибор ухватил воеводу за плечо и взглянул в бешено метавшиеся глаза. – Мир не перевернулся, понимаешь? Все самое главное в тебе! Не в булате, пусть даже и колдовском.

– Это знаменье Богов… – Витим склонил голову, тяжко вздохнув. – Все идет как-то криво, заметил? У нас под носом был Камень, а мы прошли мимо, мы не словили Громовника, пришлось его убивать, и мы ни хрена не узнали про свое предназначение. Так, обрывки старинных баек… Куда идти, за кем гнаться?

Гребцы стали вычерпывать воду, с опаской озираясь и стараясь не вставать во весь рост, Константин пробовал ветер наслюнявленным пальцем.

– Осторожно! – воскликнул Сершхан рубанув по метнувшейся из воды руке с трезубцем. – От бортов!

Ратибор дважды стрельнул, но толща воды упорно отводила стрелы от цели.

– Заразы… – прошипел стрелок, мотая зашибленным тетивой пальцем. – До чего же быстры!

– Справа еще!

Волк рубанул в темноту сверкнувшим клинком и на палубу полетели окровавленные куски мяса с прилипшей к ним чешуей, но тут же с другой стороны мелькнула перепончатая тень и плечо Витима разорвал тяжелый трезубец. Ратибор успел пустить стрелу вслед уходящей цели, в этот раз не промазав, хотя верткость и скорость противника просто поражали воображение.

– Есть! – радостно воскликнул Сершхан. – Их теперь только двое осталось!

Витим выдернул торчащий в борту трезубец, тройное острие плавно качнулось в руке, ловя каждый и звук и малейшее изменение света. Море вспучилось у самого борта, выпустив всадника на прыгнувшем через всю ширину корабля дельфине, но рука воеводы не дрогнула, широким взмахом посылая точеную бронзу в цель. Оружие попало в брюхо дельфину, тонкая кожа лопнула, размотав сизые кишки по всей палубе. Тритон беспомощно плюхнулся в воду, словно лещ с обрыва, а дергавшаяся туша животного окровила море на много шагов вокруг.

Друзья обернулись от отчаянного звона, это Сершхан сцепился с вылезшей из пучины тварью, но помощь не потребовалась – юркая сабля располосовала тритона накрест.

– Жабры в одну сторону. – усмехнулся Ратибор. – Перепонки в другую.

– Кто-нибудь этих тварей считал? – тяжело дыша спросил Витим.

Кровь широко выплескивалась из его плеча, драная рубаха мокро дрожала обрывками ткани.

– Один остался. – брезгливо вытирая саблю молвил Сершхан. – Без дельфина.

– Ну да. И куча дельфинов без всадников… – вздохнул Волк, чутко вслушиваясь в темноту морского простора.

Словно в ответ на его слова раздался трубный зов раковины и друзья разглядели в толще воды два светящихся следа стремящихся соединиться в двадцати шагах от борта.

– Дельфина покликал, ясное дело… – вытягивая стрелу, пробурчал Ратибор. – Ничего, встретим хоть верхового, хоть пешего… Главное, не подпускать их слишком близко – быстрота не так страшна на большой дальности. В сече эти жабы тоже бойцы не великие, так что самое страшное – когда они на всем ходу вдоль бортов проходят, бьют резко, нежданно… Но ничего, я его постараюсь взять издалека, до борта лишь чешуя долетит.

Друзья уже предвкушали победу, когда неожиданно резкий звук разорвал воздух, будто лопнула струна на Волковой лютне. Никто ничего не понял, только стрелок, раскрыв рот, оглядывал свой лук, словно видел его впервые.

– Тетива… – упавшим голосом возвестил он.

– Опять лопнула?! – грозно сверкнул глазами воевода.

– Петля от воды расплелась! – Ратибор сунул ему под нос свободный конец жильного шнура. – Видишь?

– Великие Боги! – поднял лицо к небу Витим. – Отчего же так не везет?

– Удача – капризная девка… – грустно усмехнулся Сершхан. – Доверять ей не стоит.

Над морем снова разнесся бархатный вой зазывной раковины.

– Погодите! – удивленно воскликнул Волк, всматриваясь в бурлящую зеленым огнем глубину. – Кто же это?

– Где? – не понял Сершхан.

Но тут же глаза его округлились, отразив мелькнувшую догадку.

– Тритон не может быть в глубине! – выказал общую догадку Волк. – Он ТРУБИТ на поверхности, там, вдалеке. Навстречу дельфину плывет кто-то другой!

Друзья скопом навалились на борт, разогнав пристроившихся гребцов – в пучине морской развернулась отчаянная схватка, угадываемая только по всплывающим пузырям и безумной пляске холодного света. Кто-то напал на дельфина, стремящегося по зову раковины, кто-то неведомый, но явно житель пучины, чувствующий себя в ней не хуже, чем рожденный в этих водах морской зверь.

Яростный бой неуклонно приближался к поверхности, изгибая ее бурунами и волнами. Пару раз из черной воды с плеском метнулась явно человечья рука, вооруженная длинным кинжалом из шипа неведомой твари, и тут же цвет пены стал розовым в свете луны.

– Готов… – напряженно вытянул шею Сершхан.

– Кто же это? – не унимался Волк.

– Не знаю точно, – задумался Ратибор, – Но точно друг. Или враг врага, что ничем не хуже.

Туша дохлого дельфина всплыла с тихим всплеском, мокро переливаясь в лучах лунного света, а неведомый союзник мелькнул белым телом у самой поверхности и стал медленно уходить в глубину, оставляя за собой светящийся шлейф. Но наперерез ему метнулся другой шлейф, высветивший острие трезубца и бородавчатую морду тритона.

Два жителя бездонных глубин сошлись в лютом двобое – быстрота против быстроты, трезубец против кинжала, увертливость против увертливости. Клубок из чешуи, белой кожи, пены и крови завертелся у самой поверхности, на воздух вырывался то шипастый хвост, то человечьи руки, то острющий рог кинжала, скрещенный с тяжким трезубцем.

– Надо помочь! – не выдержал напряжения Волк. – Кормчий, правь к бурунам! Гребцы, на весла!

Скрипнули уключины правого борта, разворачивая неуклюжий кораблик, Константин мерно выкрикивал команды, задавая ритм, а друзья не сводили взора с бушующей схватки, словно ничего больше не было между морем и небом.

– Готовьте копье! – скомандовал Витим.

Ратибор, стиснув зубы от напряжения, ухватил тяжкое древко весла с остро расщепленным концом и облокотил его на кромку борта, целя в бурлящую воду.