Ящик Пандоры

– Допустим. – Он поднял палец. – На секунду допустим, что версия о создании немцами супервируса правдива. Для современной науки это реальность, практически отработанная технология в области молекулярной биологии. И вот, получите смертельный гибрид, сочетающий свойства вируса герпеса, осложненного гриппа, по типу H5N1, и еще чего-нибудь очень страшного, до чего и писатели-фантасты не додумались. Какой в этом практический смысл для нас, людей, живущих в двадцать первом веке?

– А какой был смысл в создании лагерей смерти? – резко спросил Кравец. – Какой смысл вкладывали люди племени хуту, за два месяца уничтожившие полмиллиона своих собратьев из племени тутси? Чем руководствовались красные кхмеры в Камбодже? И вообще, с какой целью людей неожиданно охватывает жажда уничтожения себе подобных? Ладно бы месть! Но, как правило, убивают тех, кого в глаза раньше не видели!

– Безнаказанность порождает жестокость… – неуверенно ответил Ткаченко.

– А как быть с Джеком-потрошителем? Теодором Банди? Или Чикатило? Наивно полагать, будто они считали, что рано или поздно их не поймают! Нет, Семен Дмитриевич, нет, мой дорогой! Мне дед рассказывал про немецкого офицера, который, рискуя собственной жизнью, спасал детей из концлагеря. В каждом из нас кроются два противоположных начала, мы постоянно балансируем на узком канате, разделяющем добро и зло, как гимнасты на трапеции, а далеко внизу разверзнута пучина ада.

Ткаченко положил тяжелую ладонь на плечо товарища.

– Я возьму это домой, Миша? – попросил он, держа в руке исписанные листы бумаги и глядя на коллегу. – Почитаю внимательно.

– Конечно! – вздохнул Кравец. – Работа еще сырая, так, наметки… Видишь ли, мне пришлось заниматься не сколько микробиологией, сколько историей.

– Давай по пивку, Миша? – улыбнулся Ткаченко. Он сложил листы в папку и спрятал в своем портфеле.

– Давай! – Лицо ученого просветлело.

Дождь закончился, между облаков проглянуло солнце, листва деревьев заблистала глянцем. Двое мужчин – один тучный и громоздкий, одетый в старомодный плащ бежевого цвета, другой высокий и худой, а оттого немного горбящийся, и прихрамывающий при ходьбе, – шагали по дороге, оживленно переговариваясь. Толстяк в такт ходьбе размахивал портфелем. Вот он остановился, нагнулся завязать шнурок. Дорогу друзьям перебежала черная кошка, худой сказал что-то и рассмеялся. Дождевые тучи лениво уползали на запад, солнце щедро орошало землю своими лучами. По проспекту промчался фургон скорой помощи, утробно завывала сирена. Мужчины скрылись в подъезде кафе с оптимистичной вывеской «Сказка».