Средняя Эдда

– Слушайте, Влад, – начал было Георгий.

– Да иди ты, «слушайте»! – отмахнулся от него Аверин. – Ты вообще не вкупаешься, смотрю? Кто будет потом эти бредни про ордена комментировать? Ты, что ли?

– Мы специально разработали предложения, чтобы предотвратить вопросы о…

– Да хватит мне в уши дуть! «Предложения», блять! – взвился начальник теруправления. – Слушай сюда, короче. Вот дали вам Юго-западную рокаду, тащите везде рокаду. Во всех поисковиках пусть будет, какая заебательская у нас рокада! Каждый день – 347 публикаций. И Махин с ленточкой. Вот как надо, понял?!

Георгий молчал.

– Что, голос потерял? – поинтересовался Аверин, впервые сняв с лица улыбку. – Скажи спасибо, что за тобой Олдин стоит, а то бы даже тратиться не стал. С моим пионерским приветом пиздуй к нему и передай – только рокада!

ТОП-3 АНОНИМНЫЙ TELEGRAM-КАНАЛ ДОКТОР ЧЕТВЕРГ.

ИНДИВИДУАЛЬНАЯ БЛОКИРОВКА

ПО РЕШЕНИЮ РОСКОМНАДЗОРА

4423542 SUBSCRIBERS

Привет, котятки.

Скучали по мне? Ну не отпирайтесь, скучали-скучали.

У Четверга для вас новая порция вкуснейшего комбикорма из кремлевского корытца.

С тех пор, как некто Hero Практик взялся одного за другим валить наших горячо любимых ветеранов подковерной борьбы, на повестке дня только два вопроса: кому следующему заведут фитиль под хвост и как там в этой связи настроения в тигриных вольерах нашего обожаемого Верховного?

Не пугаемся, котятки. Доктор шутит.

Пока другие каналы и даже – о боги – так называемые «традиционные СМИ» устроили угадайку на тему, кто кого борет: кит слона или слон кита, доктор скажет вам как доктор.

Нам с вами, котятки, однохерственно, какой олигарх или товарищ генерал (как вы знаете, котики, последние годы это у нас одно и то же, Forbes даже подумывает объединить рейтинги самых пиздатых и самых невъебенных) отправится лежать вперед ногами в прохладной тишине покойницкой. Нам важно понимать, ведет ли это к реальной перетряске местного болотца.

И доктор вам говорит: ограниченное кровопускание очень полезно для оздоровления всего организма. Особенно, если вымываются разные холестериновые бляшки, то есть наши товарищи, по которым мы все так сегодня скорбим.

А теперь, котятки, простите, переходим к этим самым бляшкам. Доктору тоже не очень нравится копаться в мертвечине, но что делать, кто-то же должен ставить диагноз.

Итак, крайний из отплывших на другую сторону Стикса у нас генерал Медунов. Создатель Госгвардии, владелец крупнейшего гольф-клуба «Игры патриотов», трехпалубной яхты «Слава России» и там еще по мелочи у него: четыре коттеджа, земли в Геленджике, резиденция «Златогорье» около Феодосии. Общая стоимость – 1,5 млрд рублей. Откуда такие деньги? Что за вопросы, котятки?! Конечно, генерал служил-служил и заслужил!

Медунов у нас был не конь в пальто. Знаете, кого он охранял? Вот так.

У человека и нынешние чеченские были не обижены, и прокурорские – свои люди. Дочь Медунова от первого брака – замужем за младшим прокурорским сынком. А сын жены от второго брака заседает в совете директоров «Рустеха». Видите, котятки, – и нашим, и вашим. В смысле, не вашим, конечно, – своим.

Поцыэнты доктора из Апэшечки в печали. Кто же теперь будет следить, котики, чтобы вы не оторвали поцыэнтам что-нибудь важное? А вдруг вы соберетесь на площади больше четырех? А вдруг без генерала вас не решатся давить бронемашинами «Тигр»?

На сайте нашей обожаемой «Раши растудэй» все вповалку плачут по нашему прекрасному гольф-яхтсмену в погонах. Не поверите, котятки, доктор сам плакал как девочка, потерявшая щеночка, когда это читал. Погиб поэт – невольник чести. Кстати, говорят, «Златогорье» строили как раз чеченские невольники, которых генералу подгонял по дружбе один бородатый блогер. Наговаривают, короче, на нашего золотого человека. А он ведь в самом деле золотой – это именно его люди открутили руки-ноги прежним владельцам золотоносной компании «Меридиан» два года назад.

И там еще про отзывчивость и чуткость. Доктор сразу вспомнил, как Медунов отозвался на всхлип Кремля по поводу демонстрации на Невском. Генерал лично командовал войсками прошлой зимой, когда несознательная молодежь требовала отпустить политзаключенных, а ее уработали стремительной щитовой атакой. Кровь два дня оттирали.

Простите, котятки, доктор старенький, его заносит в сентиментальность. Сейчас он смахнет слезки платочком и снова к вам.

В общем, мы тут с коллегами вместе порыдали над хладным телом генерал-спасителя, а потом сели в трудовую вахту. И вот что наш консилиум имеет вам сказать. После того как генерал разложился на плесень и липовый мед, его суперспецслужба начала ходить ходуном. И не только из-за тех, кто карабкается по трупу, пытаясь первым прильнуть к высокопоставленной титьке.

Вы не поверите, но среди КГБ 2.0 есть и те, кто не хочет оказаться нарисованным, а оттого пытается побыстрее спрыгнуть – на собственную виллу, на пенсию, но лучше хоть в какой-нибудь захудалый совет директоров какого-нибудь госконцерна.

Волки, то есть что это доктор говорит, товарищи из других спецслужб уже готовятся растащить Госгвардию по своим закоулочкам. А в процессе ждем подвоза доктору новых поцыэнтов.

И напоследок, котятки. Готовится запрет на продажу аэрозольных баллончиков с краской. Поставщики комбикорма врать не станут. Так что если кому надо, спешите, так сказать, видеть.

И, главное, дорогой наш практикующий Hero, ты уж тоже запасись, пожалуйста. Нашей маленькой районной больнице будет ох как скучно без твоих портретов и натюрмортов.

Искренне твой (и, конечно, ваш, котятки), добрый доктор Четверг.

4

мой бог

Очень хорошо помню этот день. Первый курс, первые дни занятий, преподавателей еще не комплект: кто-то пока не вернулся из лета, кого-то снарядили на картошку. Пустые пары, у нас в Красноярске говорят – ленты. Тепло, солнце греет подоконник аудитории Б-23, на нем приятно сидеть и смотреть, как по улице Маерчака (местный мертвый революционер) неспешно переваливается троллейбус пятого маршрута. Из всей группы нас семеро: я, ты, Ленка, Леша и трое девчонок, имена которых ничего не значат для этой истории, в титрах бы написали: girl 1, girl 2, girl 3.

Что, уже по домам? Да ну его. Может, в кафе пойдем посидим? Но погода. Да, погода сегодня. А на следующей неделе дожди. И минус два. Слушайте, может, тогда до Дивногорска? Там по пути деревня Астафьева – дома прикольные, наличники. А виды! И закат потом на смотровой площадке. Денег только хватило бы.

– Норм, – сказала ты. – Я угощаю.

Ленка мне рассказывала, что Настя – дочь посла. Ну не прямо посла-посла, секретаря посольства финского вроде бы. Только вернулась после нескольких лет «там». Вся из себя непростая.

Я запомнил ее еще со вступительных. Она стояла около двери канцелярии, где с нас по списку собирали документы, – с таким видом, который может быть только у пришельца из космоса или путешественника во времени. Она впервые смотрела на этих странных снующих взад-вперед существ и испытывала к ним одновременно жалость и брезгливость, которую старалась подавить.

Смуглая, круглолицая и темноволосая, в черном лоскутном платье. На запястье – змея. И вроде бы на левом безымянном – кольцо-волчья башка. Хотя, может, оно появилось позже.

Сейчас я вынимаю из памяти разные мелочи, а тогда это всё оставалось за кадром. Я думал о том, как она похожа на черную норну: властная и безжалостная. Я как-то сразу сообразил, что безжалостная. Черноглазая. Она уже тогда умела со значением, проницательно смотреть сквозь тебя. Сквозь меня.

– Привет, – сказала она. – А это всё твои публикации?

Я только что сдал в деканат папку с текстами, которые успел настрелять, работая в местной газете: рецензии, интервью и даже пару репортажей из сектантских общин, – за всё это мне полагался дополнительный балл.

– Мои, – радостно подтвердил я, – ну, некоторые.

Настя протянула руку, и от неожиданности я какое-то время тупо на нее смотрел. Затем неловко пожал.

– Дмитрий Сергеевич, – очень серьезно объявила Настя, – я – Анастасия Олеговна. Буду твоей фанаткой.

И пока я пытался сообразить, что бы – желательно смешное и остроумное – ответить, Настя расхохоталась.

До Овсянки – деревни, где жил бог деревенской литературы Виктор Астафьев, – ехали в каком-то жутком распадающемся автобусе. Народу была тьма, и если кого-то из девчонок удалось посадить, то Настя осталась стоять. Она во всем была главная, капитан. Когда через неделю придет время выбрать старосту группы, ни у кого даже мысли не возникнет, что есть другие кандидатуры, помимо дочери посла. А пока Настя комментирует повадки попутчиков – мужика с булькающими газетными свертками, теток, огораживающих себя выставленными вперед локтями, чувака, рассказывающего, что кока-кола и пепси – это перекрашенный тархун. Мы ржем так громко, что весь автобус смотрит на нас, как смотрят на полицаев положительные персонажи советских фильмов. От этого мы покатываемся еще больше.

Когда доехали до Овсянки и выгрузились в сухую грязь, Настя пнула застывший грязевой сталагмит и с интересом наблюдала, как разлетаются осколки. В первые дни среди смертных ей всё было интересно.

– Слушай, – сказала она, чуть отстав от остальных и, поймав меня под руку, – а ты правда ездил к виссарионовцам?