Бешеный прапорщик: Бешеный прапорщик. Большая охота. Возвращение

– А чтобы вам не страшно было темными коридорами идти, Денис Анатольевич вас проводит, тем более, ему таблетки принимать пора.

– Да, доктор. – Я поднимаюсь, и мы выходим в коридор.

Выполнив все задания, в том числе дав распоряжения дежурившему санитару и накормив меня таблетками, Дарья Александровна мягко прощается:

– День был трудный, устала, пойду отдыхать. Спасибо вам, Денис Анатольевич, за приятный вечер…

– Дарья Александровна… Вы завтра не дежурите?.. Хочу пригласить вас прогуляться после обеда по городу… (И, будь что будет!!!) И познакомить вас с одним героем…

Она с интересом смотрит на меня.

– Вы меня заинтриговали! Кто он?

– Могу рассказывать о нем только в его присутствии, единственное, что скажу сейчас – он молод, честен, храбр, верен клятве и очень хорошо владеет холодным оружием.

– Вы жестокий, я же теперь умру от любопытства… Хорошо, заходите за мной завтра в четыре часа, а сейчас – спокойной ночи.

– Спокойной ночи, хороших снов…

Смотрю, как она исчезает за дверью своей комнаты, возвращаюсь к остальной компании и тут же ловлю на себе взгляд доктора и его одобрительный кивок.

– Денис Анатольевич, присоединитесь к нам, уважьте стариков, – он показывает на стул рядом с Бойко.

– Какой же вы старик, Михаил Николаевич?

– Да уж к молодежи я себя отнести уже не могу. Мы тут с Валерием Антоновичем говорили о вас, молодых, о вашей судьбе на войне и после войны…

– До конца войны дожить еще надо.

– Вот поэтому, – включается в разговор Бойко, – я и хотел бы с вами побеседовать, Денис Анатольевич, но не сейчас, сегодня настроение не то, а завтра вечером, если, конечно, вы свободны.

– Завтра после обеда я, к сожалению, буду занят. – Ловлю быстрый взгляд из-под бровей доктора. – А утром – к вашим услугам. После физкультуры.

– Да, а на эту вашу «физкультуру» можно будет взглянуть?

– Конечно, приходите, тут секретов никаких нет…

А какие есть, того вы все равно не поймете… А я рассказывать не буду. Вот так…

Глава 8

Я как раз закончил разминку «по-китайски» и теперь отрабатывал базовые движения под любопытным взглядом капитана Бойко, который сидел на скамейке и наблюдал бесплатное шоу. Когда закончил и отдышался, он помахал рукой, приглашая присесть рядом.

– Имею честь еще раз представиться: капитан Бойко Валерий Антонович, офицер разведотдела штаба Второй армии. Приношу свои извинения за вчерашние пререкания, и не обижайтесь на Анатоля, это я его попросил расшевелить вас немного.

– Позвольте узнать, Валерий Антонович, с какой целью? Скучно стало лежать в госпитале?

– Не ершитесь, Денис Анатольевич, просто мне показалось, что вы – подходящий для нас человек. Я должен был проверить вас, так сказать, на разрыв, кручение и сжатие.

– Хотите предложить мне профессию шпиона?

– Нет, не шпиона, а офицера разведки. Поймите, наша служба была создана всего лишь в тысяча девятьсот седьмом году, до самого начала войны существовала только на бумаге, и то – в зачаточном состоянии. На всю армию – десять офицеров, а работать надо не только по своему направлению, но и контрразведчикам помогать, вот и решили с Анатолем вас прощупать. Вы думаете, только на передовой бои идут?.. Вот вам позавчерашний пример: штаб посылает курьера в корпус с секретным пакетом-приказом о передислокации, а на него нападают из засады уже через несколько верст.

– Это ведь может быть и случайностью.

– Нет, ждали именно его. Благо, мне нужно было в тот же корпус по своим делам, вот и поехали втроем на авто.

– С Анатолем?

– Да, Анатолий Иванович служит вместе со мной. Они не ожидали, что нас будет трое, шофера застрелили, курьера ранили, только мы им в ответ из трех револьверов дали огоньку. В общем, трое убиты, двоих допрашивают. Они уже признались, что знали где, когда и какой автомобиль ждать.

– А кто это был?

– Трое из немцев, бывавших здесь до войны, и один – обер-лейтенант, к сожалению – мертвый, поэтому и не можем узнать, как они сведения о курьере получили. Вы понимаете?! В двадцати верстах от линии фронта германцы свободно передвигаются и творят, что хотят! А нас – только десять на всю армию. Поэтому мы и ищем толковых офицеров, которые согласны нам помогать.

– А чем вам может помочь простой пехотный прапорщик, как вы любите говорить, – из шпаков?

– В ваших рассуждениях, судя по вчерашнему вечеру, нет шапкозакидательства и ура-патриотизма, зато наличествует здравый смысл и попытка разложить всё по полочкам. Вы, как мне кажется, можете трезво и хладнокровно решать достаточно сложные логические задачи.

– Благодарю за комплимент. Валерий Антонович, сколько у меня есть времени на раздумье?

– Столько, сколько потребуется для вашего выздоровления, хотя мне кажется, что вы уже приняли наше предложение. Но ответ дадите после выписки из госпиталя. Я договорюсь с Михаилом Николаевичем, чтобы вам дали возможность связаться с нами…

Вернувшись в палату и завалившись на койку, стал размышлять о том сюрпризе, который мне сегодня подкинула Судьба.

Оставаться в пехотной роте младшим офицером, сидеть без всякой пользы в окопах или бежать в атаку на пулеметы – смысла немного. Не то, чтобы я этого боюсь, просто хотелось бы в этой войне достичь большего, чем похабный Брест-Литовский мирный договор. И для этого есть шанс, правда, очень-очень маленький.

Только вот в чем будет заключаться моя работа? Что такое разведка в начале двадцатого века? Агентурная разведка – это не по мне, да и толку сейчас от нее. А вот прифронтовая разведка – это уже вкуснее. Сейчас, насколько знаю, из разведопераций – только языков, наверное, берут, да изредка рейды по тылам устраивают.

Для человека, хотя бы немного знающего о действиях партизан Великой Отечественной войны и спецназа, – непаханое поле деятельности. Если разрешат, конечно, это поле пахать. А вот на эту тему мы завтра и поговорим с господином капитаном… А на сегодня у меня есть более важное дело – прогулка в город! С Дарьей Александровной!

Вдвоем!..

Глава 9

Я стоял и ждал Дарью Александровну у входа в корпус. Еще днем она попросила меня быть именно здесь. Якобы для того, чтобы не наводить переполох в женской жилой половине, хотя в отсутствии вышеупомянутого переполоха я очень сомневался. Похоже, на той территории сейчас все были озабочены именно этим событием. Это проявлялось во взглядах, якобы незаметных из-за занавесок, в хихиканье двух «сестричек», пропорхнувших мимо меня внутрь. Даже в том, что «дядьки» – санитары, дымившие невдалеке своими самокрутками, – понимающе усмехались в усы, с некоторым одобрением глядя на меня.

Я был уверен, что выгляжу нормально, с формой все в порядке, даром, что ли, упросил прачку отгладить китель и шаровары, сам, как солдат-первогодок, наяривал щеткой сапоги, пока они не стали напоминать зеркало. Очень тщательно побрился, хотя опасной бритвой до сих пор пользуюсь ну очень аккуратно, это вам не одноразовый «Жиллетт»… В общем, стоял и ждал, делал вид, что наслаждаюсь свежим весенним воздухом и плывущими по небу облачками, изредка набегавшими на солнышко.

То, что в четыре часа ОНА не выйдет, я и не сомневался. По понятиям этого времени пунктуальность на свидании – это прерогатива кавалеров. Для дам же – наоборот, моветон. Вот прохаживался и думал, насколько чувство «отсутствия пунктуальности» затянется – на пятнадцать минут, или же дотянется до получаса…

И как бы я ни готовился, Дарья Александровна вышла неожиданно. Хотя «вышла» – не то слово. Соизволила явить себя народу. В единственном числе – в моем. Народ обалдел, восхитился, шагнул навстречу, помог спуститься с крыльца, поцеловал руку, пахнущую какими-то вкусными духами, чем вогнал обладательницу руки в смущение и легкий румянец…

– Я не долго заставила себя ждать, Денис Анатольевич?

Какой коварный и провокационный вопрос! Даже и не знаю, что на него ответить…

– Нет, что вы, Дарья Александровна! Я готов ждать вас до самой своей смерти, – вытягиваюсь во фрунт и щелкаю каблуками. – Но сильно подозреваю, что вы мне не поверите, и придется помереть в грустном одиночестве.