Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг.

Проблема заключалась в том, что И. В. Сталин не верил в успех борьбы коммунистов в Юго-Восточной Азии, а поскольку во Вьетнаме шла война против французских колониальных войск, которые поддерживали Соединенные Штаты Америки, пойти на заключение договоренностей лидер СССР не мог, опасаясь конфронтации с Вашингтоном. Визит Хо Ши Мина в Москву не смог изменить мнение И. В. Сталина, и лидер СССР не предложил свою поддержку в деле организации борьбы коммунистов в Индокитае. В целом эта встреча для вьетнамцев была неудачной. Лидер Советского Союза попытался ориентировать Хо Ши Мина на Китай. Однако такая позиция И. В. Сталина вызвала недовольство Хо Ши Мина, и он задал конкретный вопрос: «Почему Советский Союз не может подписать с ДРВ такой же договор, как с Китаем?»[38 - Цит. по: Gaiduk I. V. Op. cit. P. 5–6.].

Ответ, скорее всего, заключался в том, что И. В. Сталин сразу после встречи с Хо Ши Мином сделал для себя следующий вывод: он в первую очередь националист, а только потом коммунист, и вряд ли он будет полностью следовать линии Кремля. Интересное замечание по этому поводу сделал профессор Йельского университета М. Лоуренс: «Советское правительство делало акцент на решении проблем в Европе и относилось с недоверием к просьбам Хо Ши Мина, проявляя мало интереса к молодому вьетнамскому государству»[39 - Lawrence M. The Vietnam War. Oxford, 2008. P. 29.]. Отечественный специалист в области международных отношений А. Д. Богатуров отмечал: «От активной поддержки Хо Ши Мина уклонялась и Москва. Советскому Союзу было невыгодно создавать трудности для французского правительства, которым в первые послевоенные годы руководили социалисты. СССР был слишком заинтересован в сотрудничестве с Парижем в предотвращении ремилитаризации Германии, чтобы осложнять отношения с ним из-за Вьетнама, который тогда не представлял для СССР особого интереса»[40 - Богатуров А. Д. Великие державы на Тихом океане: История и теория междунар. отношений в Вост. Азии после Второй мировой войны (1945–1995). М., 1997. С. 82.]. Также и Сталин не верил в возможность победы коммунизма в Юго-Восточной Азии в целом. Трудно упрекнуть лидера СССР в столь скептическом подходе к борьбе вьетнамского народа за независимость. Ведь и значительно позднее, в 1966 г. – в самый разгар вьетнамского конфликта – в МИД СССР также выражали мнение о том, что «…в нынешнем вьетнамском конфликте ДРВ не удастся достигнуть своей цели объединения страны военным путем»[41 - АВП РФ. Ф. 079. Оп. 21, П. 55, Д. 29. Л. 57.]. И. В. Сталин попытался ориентировать Хо Ши Мина на Китай, но северовьетнамского лидера такое предложение не совсем устроило, поскольку превращение в сателлит КНР не входило в планы Ханоя. Позднее, во время корейской войны, ситуация в корне изменилась – стало ясно, что Индокитай является зоной столкновения и противоборства двух сверхдержав. И. В. Сталин продолжал думать, что не стоит вмешиваться и поддерживать коммунистов в Юго-Восточной Азии, он считал победу маловероятной. Возможно, эта позиция была вызвана патовой ситуацией в Корее, когда конфронтация между двумя сверхдержавами достигла критической отметки и была вероятность ввязаться в крупномасштабный конфликт с США. Корейская война повлияла на стратегию СССР и воспрепятствовала втягиванию Советского Союза в конфликты в Юго-Восточной Азии.

После смерти И. В. Сталина новым лидером Советского Союза стал Никита Сергеевич Хрущев. В отличие от И. В. Сталина Н. С. Хрущев был настроен гораздо более оптимистически относительно положения дел в Юго-Восточной Азии. Но, видя результаты войны в Корее, в Кремле пришли к выводу, что вьетнамский вопрос следует решать посредством переговоров. Тем более в 1954 г. вьетнамским войскам удалось разбить французов в битве при Дьенбьенфу, и это давало весомый козырь на дипломатическом фронте, так как французы воевать больше не могли, а американцы не спешили занимать место своих союзников в Южном Вьетнаме.

26 апреля 1954 г. была проведена Женевская конференция, в которой приняли участие представители СССР, КНР, Великобритании, США, Франции, КНР, ДРВ, Камбоджи, Лаоса и Южного Вьетнама.

Одной из первых удач во внешней политике СССР в Юго-Восточной Азии было подписание Женевских соглашений, в которых удалось достичь договоренности о прекращении огня в Корее и выводе французских войск из Вьетнама (Юго-Восточной Азии. – Д. З.). Анализируя вопрос, связанный с вьетнамской проблемой, можно отметить, что советское руководство рассматривало эти соглашения как свою удачу и победу социализма во Вьетнаме. По условиям соглашения, во Вьетнаме в 1956 г. должны состояться выборы, где вьетнамский народ сможет получить право на самоопределение. И так бы оно и было: по статистике, более 80 % голосов получил бы Хо Ши Мин[42 - Уткин А. И. «Русские войны: век XX». М., 2008. С. 376.]. В таком случае США теряли свой контроль за ситуацией не только во Вьетнаме, но и в Юго-Восточной Азии в целом. К сожалению, успех советской дипломатии оказался призрачным – в 1956 г. выборы были сорваны, а Вьетнам оставался разделенным по 17-й параллели. После этих событий лидеры Северного Вьетнама почувствовали себя обманутыми, можно даже говорить о постепенном ухудшении отношений между СССР и ДРВ[43 - Pike D. Vietnam and the Soviet Union: Anatomy of an alliance. London, 1987. Р. 42.].

Для Северного Вьетнама подписание Женевских соглашений оказалось успехом лишь на бумаге. Оценивая значение Женевской конференции для советско-американских отношений, можно отметить, что это была одна из первых крупных встреч между представителями СССР и США после Второй мировой войны. В недалеком будущем начало советско-американского диалога, состоявшегося в Женеве, будет способствовать постепенной нормализации отношений двух сверхдержав, что проявится в следующем:

• возобновятся советско-американские контакты (так, в сентябре 1959 г. состоялась первая за всю историю отношений России и Америки двусторонняя встреча в верхах; США посетили заместители председателя совета министров СССР Ф. Р. Козлов и А. И. Микоян; в Советском Союзе побывал вице-президент США Р. Никсон; наконец, более частыми и регулярными стали встречи глав дипломатических ведомств из двух стран);

• 27 января 1958 г. было подписано Соглашение между двумя странами о взаимном обмене в таких областях жизни, как культура, техника и образование, что положило начало регулярным, поставленным на прочную правовую основу контактам между двумя странами в культурной, научной и технической сферах;

• 31 октября 1958 г. в Женеве начались переговоры между представителями США, СССР и Великобритании по вопросу о прекращении испытаний ядерного оружия;

• в ноябре-декабре 1959 г. на XIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН стороны стали инициаторами резолюции о всеобщем и полном разоружении и об использовании космического пространства в мирных целях[44 - Батюк В. И. Советско-американские и российско-американские двусторонние режимы: 1945–2005 гг.: диссертация… доктора исторических наук. Москва, 2008. С. 78.].

Все перечисленные соглашения заложили основу для более крупных дипломатических контактов, которые будут достигнуты между СССР и США в 1960-е гг.

Возвращаясь к проблеме Юго-Восточной Азии, можно отметить, что разделение Вьетнама крайне пагубно сказалось на продовольственной ситуации, так как на севере добывались полезные ископаемые (железо, олово, вольфрам), а юг страны был по большей части аграрным, производил продукты питания (в результате на севере начали возникать трудности с продовольствием. – Д. З.). Хотя социалистические страны стали оказывать весомую помощь ДРВ, в Ханое понимали, что без объединения страны ДРВ будет довольно сильно зависеть от Китая, что было невыгодно для северовьетнамских лидеров. Кроме того, объединение северной и южной частей страны с XVII в. всегда провозглашалось главной целью всех вьетнамских национальных лидеров. Советское правительство было готово предоставить ДРВ советников, а также помогать в подготовке специалистов. Но главное требование ДРВ по заключению договора о взаимопомощи (как с КНР) было пока что неприемлемо для СССР. В Кремле планировали действовать через китайских союзников во вьетнамском вопросе. В рассматриваемый период между Китаем и Советским Союзом не возникало серьезных противоречий, но в будущем именно эта позиция Кремля оттолкнет Северный Вьетнам от СССР в сторону Китая. Наверное, было бы неправильно говорить о том, что в годы правления Н. С. Хрущева СССР не придавал проблеме Юго-Восточной Азии особого значения: вопрос о возможности победы и оказания помощи в национальном освободительном движении стран Юго-Восточной Азии никогда не снимался с повестки дня. Однако, как справедливо отмечал специалист в области советско-вьетнамских отношений И. А. Конорева в своей диссертации: «…Он лишь отодвигался на второй план»[45 - Конорева И. А. Государства Индокитая в системе идеологического противоборства США и СССР в годы холодной войны (1954–1975): диссертация… кандидата исторических наук. Курск, 2003. С. 60.].

К концу 1954 г. в Ханое все чаще выступали с яростной критикой режима Нго Динь Зьема. По этому поводу в начале декабря 1954 г. посол Советского Союза в Юго-Восточной Азии К. В. Новиков послал сообщение В. М. Молотову, где говорилось, что в ДРВ все чаще характеризовали президента Южного Вьетнама Нго Динь Зьема как «марионетку или лакея американского империализма» и так далее в том же духе. Советский дипломат указал, что, согласно Женевским соглашениям, два вьетнамских правительства должны достичь договоренности в июле 1955 г. и провести выборы в 1956 г., а советское правительство «рекомендует Демократической Республике Вьетнам не употреблять эпитеты такого рода в отношении Нго Динь Зьема и его правительства»[46 - Цит. по: Gaiduk I. V. Op. cit. P. 67.]. Критика Нго Динь Зьема была обоснованной, потому что с трудом верилось, что проамериканское правительство допустит свободные и честные выборы, в которых с вероятностью в сто процентов проиграет северовьетнамскому лидеру. Так и произошло – 16 июля 1955 г. Хо Ши Мин находился в Москве, а Нго Динь Зьем сорвал выборы во Вьетнаме. Ссылаясь на тот факт, что Женевский договор был подписан «против воли вьетнамского народа», Зьем не отказывался от проведения свободных выборов в стране, однако заявил, что свободные выборы невозможны, пока на севере существует коммунистический режим[47 - См.: Gaiduk I. V. Op. cit. P. 69.].

Такая позиция правительства Южного Вьетнама ничуть не удивила лидеров Советского Союза, более того, они восприняли её как должное. С трудом верилось, что в Вашингтоне просто так отдадут регион, в который были инвестированы миллионы долларов и который рассматривался как важный объект внешней политики. В Ханое эту новость восприняли как вызов, и постепенно начала укрепляться мысль о том, что страну придется объединять силовыми методами. В апреле 1956 г. Ханой посетил министр торговли СССР А. И. Микоян. В ходе своего визита он предупредил руководство ДРВ о невозможности возобновления боевых действий с целью объединения страны[48 - См.: Lawrence M. Op. cit. P. 62.]. Разделенный Вьетнам вполне устраивал Советский Союз, в Москве считали, что достигнут паритета в расстановке сил, а значит, дальнейших действий по объединению страны предпринимать не следует. 23 января 1957 г. на заседании Совета Безопасности Объединенных Наций Советский Союз предложил предоставить Северному и Южному Вьетнаму статус суверенных государств. Однако такое предложение было сделано без предварительной консультации с Ханоем, что незамедлительно вызвало ноту протеста из столицы Северного Вьетнама.

Немного позже Хо Ши Мин высказал послу Советского Союза свое мнение относительно сумбурных действий Советского Союза в ООН. Он отметил: «Признание Северного и Южного Вьетнама в ООН и признание Советским Союзом режима Зьема означает ликвидацию Женевских соглашений»[49 - Цит. по: Gaiduk I. V. Op. cit. P. 85.]. Москва сдерживала коммунистов во Вьетнаме от перехода к вооруженной борьбе. Влияние Советского Союза было значительным, потому что Ханой уважал авторитет Советского Союза как мирового лидера коммунизма и был заинтересован в советской экономической и военной помощи. Но этот инцидент стал первым шагом отдаления ДРВ от позиций Советского Союза – Хо Ши Мина возмутил тот факт, что советские дипломаты договариваются за самих же северовьетнамцев, даже не поинтересовавшись их мнением по данному вопросу. Другим отталкивающим фактором стала политика «мирного сосуществования» с Западом. В этой связи в Ханое опасались, что для достижения своих целей в Москве могут пойти на большие уступки Западу и это соответствующим образом отразится на судьбе Вьетнама.

Именно в такой ситуации началось расхождение взглядов Китая и Советского Союза. После смерти И. В. Сталина Мао Цзэдун видел себя, а не Н. С. Хрущева лидером мирового коммунизма. Критика политики И. В. Сталина на XX съезде КПСС вызвала недоумение у лидеров КНР. Этот кризис отношений, по сути дела, начал усугубляться к концу 50-х гг. На протяжении более чем 10 лет Советский Союз «толкал» ДРВ в сторону Китая, и наконец эти действия возымели успех. В мае 1960 г. состоялся визит генерала Зяпа в Советский Союз. В ходе своего визита генерал Зяп уже открыто требовал от Советского Союза пересмотреть существующую политику в отношении Юго-Восточной Азии, причем к этому времени партизанские отряды активизировали действия на юге страны. Только сейчас Ханой поставил Кремль в известность о том, что добиваться объединения страны будут силовыми методами. В Москве эту новость восприняли отрицательно. Вывод руководителей СССР заключался в том, что их товарищи в Ханое воспринимают ситуацию слишком оптимистично, в Кремле сомневались, что «Соединенные Штаты и блок СЕАТО позволят объединить Вьетнам на демократических началах и потерять Южный Вьетнам как геополитического союзника»[50 - Gaiduk I. V. Op. cit. P. 114.]. Лидеры СССР опять начали искать способ договориться с Вашингтоном и решить вьетнамский вопрос мирными средствами.

Как показала конференция в Женеве в 1962 г., Советский Союз не только сдерживал революционные порывы Китая и Северного Вьетнама в борьбе с империализмом, но также «…в Кремле пытались недвусмысленно дать понять Вашингтону, что для Советского Союза Индокитай не является территорией стратегического значения, и в связи с этим Советский Союз был готов искать пути решения проблемы, которые устроили бы обе стороны»[51 - Gaiduk I. V. Op. cit. P. 118.]. Такая политика Советского Союза совсем не устраивала руководителей ДРВ. Занимая такую позицию, Советский Союз неизбежно отталкивал Северный Вьетнам в сторону Китая, потому что позиция Пекина была более радикальной. Мао Цзэдун выступал за более активные действия на юге Вьетнама и поощрял стремление ЦК ПТВ к вооруженной борьбе. Все это послужило тому, что Ханой практически перестал вести диалог и ставить в известность Кремль относительно своих планов и действий в Южном Вьетнаме. Хотя в северовьетнамской печати начали появляться статьи с прямой критикой СССР, полного разрыва отношений не последовало. В Ханое осознавали, что, хотя китайская экономическая помощь довольно весома, она не могла полностью заменить поставки из Советского Союза.

В начале 60-х гг. Советский Союз начинает рассматривать возможность и перспективы контроля Юго-Восточной Азии, так как уже с конца 50-х гг. во Вьетнаме активизировались военные силы НФОЮВ и АРВ. Скорее всего, в Кремле поняли, что допустили серьезную ошибку, оттолкнув от себя Ханой и буквально отдав Северный Вьетнам в руки Пекина. Лидер Советского Союза Н. С. Хрущев высказывал опасения на счет возможности столкновения СССР и США теперь уже в Юго-Восточной Азии, но политика Советского Союза стала в корне меняться только после его смещения в 1964 г. Очевидно, это было обусловлено следующими факторами: «во-первых, обеспокоенностью Москвы перспективой утраты влияния в ЮВА и усилением позиций Пекина в этом регионе, что несло в себе угрозу авторитету Советского Союза в глазах международного коммунистического движения. Во-вторых, гибель Дж. Кеннеди и приход к власти Л. Джонсона рассматривались в Кремле как результат возросшего давления в США правых сил, которые, как считали на советском Олимпе, не были заинтересованы в улучшении советско-американских отношений»[52 - Яременко В. А., Почтарев А. Н., Усиков А. В. Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX века / Под ред. В. А. Золотарева. М., 2000. С. 77–100.].

Стоит отметить, что экономическая помощь Соединенных Штатов Америки Южному Вьетнаму носила беспрецедентный характер. Уже с начала 1955 г. США фактически заняли ключевые позиции не только в военной области, но и в сфере государственных финансов. Начиная с 1955 г. американская помощь покрывает более 80 % всех поступлений в государственный бюджет Республики Вьетнам из внешних источников. Остальная часть погашается за счет незначительной по размерам «помощи» Франции, а также репарационных платежей и кредита Японии[53 - Щедров И. М. Южный Вьетнам сегодня. М., 1962. С. 91.]. В цифрах эта помощь составляла довольно большую сумму: так, в декабре 1961 г. Южному Вьетнаму был предоставлен новый американский кредит в размере 39,9 млн долл. сроком на 30 лет с взиманием 3,5 % годовых[54 - Там же. С. 100.]. Также на территории Южного Вьетнама к 1962 г. находилось 8 тыс. американских советников, которые не только обучали южновьетнамскую армию, но и принимали непосредственное участие в боевых действиях.

Именно в этот момент Советский Союз выражает ноты протеста против действий Америки во Вьетнаме. Правительство СССР в своей ноте от 2 июля 1962 г. заявило: «Сотни тысяч вьетнамских патриотов брошены в тюрьмы и загнаны в концентрационные лагеря. Это не могло не вызвать широкого недовольства, вылившегося затем в массовое движение против нгодиньзьемовского режима и американских интервентов. В этом движении, которое возглавляется патриотическим Национальным фронтом освобождения, сейчас участвуют самые разнообразные слои населения – крестьяне, ремесленники, рабочие, студенты, интеллигенция, – и это, вне всякого сомнения, известно Великобритании. Вполне естественно, что вьетнамцы, проживающие на севере страны, питают чувства горячей симпатии и братской солидарности к населению Южного Вьетнама и выражают поддержку его справедливой борьбе за элементарные человеческие права и независимость своей страны»[55 - Правда 04.07.1962.]. Правда, эти заявления были лишь формальностью, какой-либо серьезной кооперации с Северным Вьетнамом не последовало – скорее всего, потому, что в Ханое были уверены, что им удастся объединить страну с помощью партизанской войны, а США не вмешаются в конфликт.

В начале 60-х гг. в Вашингтоне бытовало мнение, что Советский Союз всецело поддерживал национально-освободительное движение во Вьетнаме. Обеспокоенность американских политиков вызвала речь Н. С. Хрущева 6 января 1961 г., в которой лидер СССР заявил: «Войны за свободу и народные восстания, которые начались как мятеж колоний против их угнетателей и постепенно переросли в партизанские движения, будут, без сомнения, поддержаны»[56 - Цит. по: Gibbons W. C. The U. S. Government and the Vietnam War: Executive and Legislative Roles and Relationships. Part II: 1961–1964. New Jersey, 1986. Р. 16.]. Во многом это было воспринято как вызов США на периферии и, конечно, поспособствовало ускорению активизации усилий США в Юго-Восточной Азии. По этому поводу один из наиболее видных политических деятелей США сенатор У. Фулбрайт сделал следующее замечание: «В связи с происходящим правительство США стало придавать колоссальное значение материальной поддержке Советским Союзом лаосских коммунистов, как будто события в этой отдаленной и отсталой стране имели прямое отношение к соотношению сил в глобальном масштабе. Было решено показать Хрущеву, что у него дело не пройдет. Мы научили Сталина, что “прямая” агрессия себя не оправдает. Теперь надо было научить Хрущева и китайцев, что “косвенная” агрессия тоже себя не оправдает»[57 - Фулбрайт Д. У. Гигант-калека: амер. внешняя политика и ее внутриполитические последствия; пер. с англ., предисловие и общая редакция А. М. Александрова. М., 1973. С. 28.].

Но заявления Н. С. Хрущева о поддержке национально-освободительного движения во Вьетнаме носили лишь пропагандистский характер. Весомых действий для поддержки национально-освободительной борьбы НФОЮВ Советский Союз не предпринимал. Комментируя политику Н. С. Хрущева во Вьетнаме, американский исследователь Джозеф Пол пришел к выводу: «…Советский Союз не хотел начинать прямую конфронтацию с США из-за Вьетнама, так как процесс “разрядки»” мог быть поставлен под угрозу или могла сложиться такая ситуация, которая бы привела к ядерной войне»[58 - Joseph P. Cracks in the empire State politics in the Vietnam war. Boston, 1981. Р. 123–124.]. Более того, в 1964 г. Советский Союз сократил экономическую помощь Северному Вьетнаму[59 - Lawrence M. Op. cit. P. 62.]. В действительности, несмотря на громкие заявления лидера СССР, в Кремле по-прежнему считали, что не стоит предпринимать каких-либо действий, которые могли бы привести к вооруженному конфликту во Вьетнаме и спровоцировать США на активные действий в этом регионе.

§ 3. Реакция СССР на прямое военное вмешательство США во Вьетнаме

После «Карибского кризиса» в отношениях двух сверхдержав наметились признаки «разрядки». Как отмечал министр обороны США Р. Макнамара: «Мы не сможем победить в глобальной ядерной войне в нормальном значении слова победить»[60 - Цит. по: Tucker, Robert. Force, order, and justice. London, 1971. P. 136.]. Такого же мнения придерживался и председатель ОКНШ генерал М. Тейлор[61 - Плеханов С. М. Правый экстремизм и внешняя политика США. М., 1986. С. 140.]. Другими словами, в начале 1963 г. военно-политическому руководству США пришлось признать, что «ответные мероприятия Советского Союза по укреплению своей обороноспособности не дают возможности США с помощью упреждающего ракетно-ядерного удара уничтожить советские стратегические силы и избежать ответа со стороны СССР»[62 - Тумковский Р. Г. Советско-американские переговоры об ограничении стратегических вооружений // Вопросы истории. – 1979. № 3. С. 73.]. В 1961 г. доктрина «массированного возмездия» уступила место более взвешенному подходу к обороне США. Доктрина «гибкого реагирования» не предусматривала использования ядерного оружия в случае какого-либо инцидента или провокации со стороны СССР. Предполагалось, что в первой фазе конфликта с СССР ядерное оружие использоваться не будет. Только в случае расширения и эскалации конфликта допускалось ограниченное применение ядерного оружия, и только как крайнее средство – массированный ядерный удар по городам Советского Союза. Что касается позиции Советского Союза, то еще в 1959 г. на XXI съезде КПСС было отмечено, что необходимо достигнуть договоренностей с США в области сокращения вооружений. В целом руководство СССР призывало Соединенные Штаты к скорейшей нормализации двусторонних отношений: «Нам уже не раз приходилось указывать на большую ответственность за сохранение мира, лежащую на двух великих державах – Советском Союзе и Соединенных Штатах. Что касается Советского Союза, то он не раз выражал свое стремление к нормализации отношений с США и подтверждал это делами»[63 - Материалы внеочередного XXI съезда КПСС. М., 1959. С. 73.]. Как СССР, так и США стали искать возможности для улучшения двусторонних отношений.

После окончания «Карибского кризиса» советская внешняя политика главным образом была направлена на улучшение отношений с Соединенными Штатами Америки. Как писал ведущий американский историк, видный специалист в области вооружений и холодной войны Р. Гартхофф: «Было похоже, что кризис позволил сделать шаг вперед для возможности взаимного согласования и поисков компромисса»[64 - Garthoff R. Reflections on the Cuban missile crisis. Washington, 1987. P. 86–87.]. Отечественный специалист в области международных отношений, заслуженный деятель науки РФ Ю. М. Мельников отмечал: «Из последних кризисов между СССР и США: в Карибском море, во взаимоотношениях в Атлантическом союзе, в Азии и в других районах “третьего мира”, Д. Ф. Кеннеди начал, по существу, извлекать единственно верный и возможный урок о том, что в современную эпоху необходимо придерживаться политически мирного сосуществования…»[65 - Мельников Ю. М. Внешнеполитические доктрины США. М., 1970. С. 417.]. Поиск компромисса особенно ярко проявился в речи президента Д. Ф. Кеннеди 10 июня 1963 г.: «По мере того как мы продолжаем охранять наши национальные интересы, давайте также охранять интересы человечества. Ликвидация войн и вооружений вполне определенно соответствует и тому, и другому. Ни один договор, каким бы полезным он ни был для всех, как бы тщательно он ни был сформулирован, не может гарантировать абсолютной безопасности от обмана и уклонения от выполнения обязательств. Но он может, при условии достаточно эффективного контроля над его выполнением и приемлемого для подписавших его государств соответствия их интересам, обеспечить гораздо большую безопасность и намного меньший риск гибели, чем ничем не сдерживаемая, неконтролируемая, непредсказуемая гонка вооружений»[66 - Цит. по: Schlesinger A. A thousand days: John F. Kennedy in the White House. London, P. 770.]. Таким образом, президент США затронул вопрос об улучшении отношений с Советским Союзом, а также о сокращении вооружений как важной составляющей предотвращения будущих кризисов. Именно в этот момент стало возможным подписание первых серьезных договоренностей в области вооружений.

Уже 5 августа 1963 г. подписан Договор о запрете испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой[67 - Системная история международных отношений в четырех томах. События и документы. 1918–2003/отв. Ред. А. Д. Богатуров. Том четвертый. Документы 1945–2003 / Сост. Е. Г. Капустян, А. В. Мальгин, А. А. Соколов. М., 2004. С. 208.]. Это свидетельствовало о снижении напряженности в отношениях между СССР и США. К концу президентства Д. Ф. Кеннеди во внешней политике США впервые за послевоенный период начали проявляться признаки отхода от политики с «позиции силы»[68 - Советско-американские отношения в современно Мире. Под ред. Г. А. Трофименко, П. Т. Подлесный. М., 1987. С. 74.]. Специалист по истории США, академик А. А. Фурсенко по этому поводу отмечал: «И Кеннеди имел основания полагать, что кризис дал ему второе дыхание и возможность заняться внешнеполитическими проблемами, которые пострадали из-за неудачного саммита в Вене, берлинского кризиса и, конечно, Кубы»[69 - Фурсенко А. А. Безумный риск: секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962 г. М., 2006. С. 484.]. Таким образом, главным направлением деятельности во внешней политике США стало улучшение отношений с Советским Союзом. Еще 11 декабря 1962 г. Д. Ф. Кеннеди писал президенту Франции Ш. де Голлю: «…Еще не наступил благоприятный момент для инициатив Запада по проблемам отношения Восток – Запад». То есть он все же надеялся, что кубинский кризис даст ему второй шанс достичь ограниченной «разрядки», которую Хрущев отверг в Вене[70 - Цит. по: Фурсенко А. А. Указ. соч. С. 484–485.]. Договор о запрете испытаний ядерного оружия имел большое значение в развитии советско-американских отношений, однако дальнейшие шаги были невозможны в силу ряда обстоятельств. Например, подписать договор отказались Франция и КНР. Как отмечал американский историк Г. Чанг: «Советский Союз сомневался, стоит ли идти на компромисс с Западом, пока не решены все вопросы в социалистическом блоке (имеется в виду вопрос о расколе советско-китайских отношений. – Д. З.)»[71 - Chang G. Friends and enemies: The United States, China, and the Soviet Union, 1948–1972. Stanford, 1990. P. 238.]. Китай наотрез отказался подписать соглашения о запрете ядерных испытаний, аргументируя это тем, что США являются монополистом в ядерной сфере, и назвав соглашения «большим мошенничеством»[72 - Young K. Negotiating With the Chinese Communists: The United States Experience, 1953–1967. N. Y., 1968. P. 260.]. С другой стороны, был президент Франции Ш. де Голль, который тоже отказывался подписывать договор, несмотря на давление со стороны Вашингтона. Можно говорить об успешном старте улучшения советско-американских отношений, но нельзя утверждать, что этот процесс не был связан со значительными трудностями. Как отмечал один из ведущих американских историков Р. Гартхофф: «…В 1963 г. подписан первый серьезный договор об ограничении вооружений, который, по сути, запретил ядерные испытания; проведена линия прямой связи между Москвой и Вашингтоном; принят договор о запрете размещения ядерного оружия в космосе. Остальные вопросы оставались на рассмотрении, но были заморожены после прямого вмешательства Соединенных Штатов во Вьетнам в 1964–1965 гг.»[73 - Garthoff R. Dйtente and confrontation: Amer.-Sov. relations from Nixon to Reagan. Washington, 1985. P. 7.].

Одно из центральных мест во внешней политике США к концу 1964 г. стала занимать вьетнамская проблема, так как положение сайгонского режима стало критическим. Еще в ноябре 1960 г. по инициативе ЦК ПТВ было принято решение о создании Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ), который взял на себя историческую ответственность за освобождение этой части страны. За 4 года вооруженного противостояния партизаны НФОЮВ сумели добиться значительных успехов. Соединенным Штатам приходилось оказывать Южному Вьетнаму значительную экономическую и военную помощь. К середине 1962 г. численность американских военнослужащих в Южном Вьетнаме достигла 6,5 тыс. человек, к концу 1963 г. она составила уже 18 тыс.[74 - Дивильковский С. И.; Огнетов И. А. Указ. соч. С. 103.]. Сайгонскому режиму было предоставлено оружие на сумму 55 млн долларов[75 - Там же. С. 106.]. Однако даже такие меры не смогли стабилизировать обстановку в Южном Вьетнаме – к июню 1964 г. НФОЮВ усилил влияние на всем Юге, три четверти (8 из 14 миллионов) населения Южного Вьетнама были под контролем НФОЮВ[76 - Gaiduk I. V. The Soviet Union and the Vietnam War. Chicago, 1996. P. 22.]. В начале 1964 г. партизаны НФОЮВ предприняли атаки, направленные против американских войск: «3 февраля было совершено нападение вьетконговцев на американскую резиденцию в Контуме, затем взрыв бомбы 7 февраля в сайгонском театре, куда, как все знали, ходили только американцы. 2 мая был потоплен корабль США “Кард”, 4 июля примерно полк бойцов Вьетконга захватил базу войск специального назначения в Нам-Донге, на севере Южного Вьетнама. Погибло пятьдесят южных вьетнамцев и двое военнослужащих спецназа США»[77 - Дэвидсон Ф. Б. Война во Вьетнаме. М., 2002. С. 317–322.]. Затем последовали события в Тонкинском заливе, а это уже повлекло за собой незамедлительную реакцию США. Принятие «Тонкинской резолюции» 7 августа 1964 г. говорило о постепенном развитии конфликта. За принятие резолюции проголосовало восемьдесят восемь сенаторов, против – только двое. В палате представителей решение было единогласным – четыреста четырнадцать голосов «за»[78 - Мельников Ю. М. Сила и бессилие: внешняя политика Вашингтона, 1945–1982 гг. М., 1983. С. 205.]. И это при том, что в официальных заявлениях Вашингтона заверяли: США не стремится к дальнейшей эскалации конфликта. Так, президент Л. Джонсон после принятия «Тонкинской резолюции» заявил: «Наш ответ в настоящее время будет ограниченным и соответствующим. Мы, американцы, знаем, что такое опасность расширения конфликта, мы по-прежнему не стремимся к более масштабной войне»[79 - The New York Times August 6, 1964.]. Что касается конкретной позиции США по отношению к Северному Вьетнаму, то в этом вопросе президент Л. Джонсон занял гораздо более жесткую позицию, заявив: «Мы хотим, чтобы лидеры ДРВ уяснили и все, кто поддерживает их действия, тоже – вы должны осознать простой факт: мы не проиграем. Мы не изменим свою позицию. Мы не выведем свои войска…»[80 - Major problems in the history of the Vietnam war. Lexington, 1990. Р. 229.].

В МИД СССР, несмотря на официальные заявления Вашингтона, довольно трезво оценивали ситуацию: «Проводя такую политику, американское руководство исходит из следующих моментов:

1. В правящих кругах США опасаются, что победа партизан в Южном Вьетнаме могла бы повлечь за собой цепную реакцию потери Соединенными Штатами их позиций в других странах ЮВА по принципу падения звеньев домино.

2. В правительстве Джонсона полагают, что поражение поддерживаемого США южновьетнамского режима являлось для КНР подтверждением правильности китайской теории «необходимости добиваться победы над империализмом насильственными средствами» и вызвало еще большую активизацию действий КНР в ЮВА и других районах.

3. В правящей демократической партии США считают, что дальнейшие неудачи в Южном Вьетнаме могли бы отрицательно сказаться на положении демократов и лично Джонсона во время предстоящих выборов»[81 - АВП РФ Ф. 79. Оп. 19, П. 20, Д. 22. Л. 99.].

Как отмечал Д. Гэддис: «В Вашингтоне все более были озабочены проблемой Вьетнама и, соответственно, все меньше – советско-американскими отношениями»[82 - Gaddis J. The United States and the End of the Cold War: Implications, Reconsiderations, Provocations. Oxford, 1992. P. 34.].

Подход американской администрации к проблеме Вьетнама на протяжении 20 лет оставался почти неизменным. Центральное место занимала «теория домино», разработанная в 50-е гг. XX в. Если коммунисты захватят Индокитай, утверждал президент Эйзенхауэр, то «следующими могут рухнуть Бирма, Таиланд, Малайя и Индонезия. Падающие домино способны также опрокинуться на островную оборонительную цепь Америки, состоящую из Японии, Тайваня, Филиппин, и дальше на юг, угрожая Австралии и Новой Зеландии»[83 - Lawrence M. Op. cit. P. 48.]. Стратегия США к середине 60-х гг. все еще базировалась на подходе, сформулированном администрацией президента Эйзенхауэра. В сентябре 1963 г. президента Д. Ф. Кеннеди попросили высказать свое мнение о «теории домино». На этот вопрос президент США ответил таким образом: «Нет, я верю в эту “теорию”… Китай очень велик и к тому же распространяет свое влияние за пределы своих границ; так что, если Южный Вьетнам исчезнет как самостоятельное государство, это не только даст китайцам новые выгоды от географического положения их страны и позволит им вторгнуться с отрядами партизан в Малайю, но и создаст впечатление, будто во главе Юго-Восточной Азии в дальнейшем окажутся Китай и коммунисты. Итак, я верю в “принцип домино”»[84 - Public Papers John F. Kennedy, 1963. Washington, 1964. P. 659.]. В свою очередь, президент Л. Джонсон был полностью солидарен со своим предшественником и говорил о регионе Юго-Восточной Азии следующее: «Я не намерен терять Вьетнам. Я не собираюсь быть президентом, который позволит Юго-Восточной Азии пойти по пути Китая»[85 - Schlesinger A. Robert Kennedy and his times. Boston, 1978. P. 726.]. В докладе ЦРУ летом 1964 г. отмечалось: «Потеря Южного Вьетнама и Лаоса и их захват коммунистами значительно ослабят позицию Америки на Дальнем Востоке, в особенности из-за того, что США постоянно, настойчиво и во всеуслышание заявляли о своем намерении предотвратить захват власти коммунистами в этих двух странах. Такой провал подорвет авторитет США и существенно ослабит веру в желание и возможности США сдержать распространение коммунизма во всем регионе. Вместе с тем он воодушевит наших противников, а в других государствах усилится тенденция к сотрудничеству с коммунистами»[86 - Макнамара Р. Вглядываясь в прошлое: Трагедия и уроки Вьетнама / Пер. с англ. М., 2004. С. 153.]. Один из наиболее авторитетных американских историков А. Шлезингер по этому поводу писал: «Уход Америки из Вьетнама нарушит баланс сил в мире»[87 - Schlesinger A. A thousand days. Boston, 1965. Р. 548.]. Это означало, что потеря Южного Вьетнама является неприемлемой для США и поставит под удар «национальные интересы» Америки. 1 декабря 1964 г. рабочая группа советников по Вьетнаму представила три возможных варианта разрешения конфликта:

1. Продолжение неопределенного курса без особой надежды избежать военного поражения.

2. Развертывание интенсивных бомбардировок коммуникационных линий Северного Вьетнама, идущих на Юг, и девяноста четырех целей, предложенных руководством ОКНШ, чтобы вынудить Ханой прекратить поддержку Вьетконга и начать переговоры.

3. Поэтапное развертывание бомбардировок с аналогичными целями, но с меньшим риском перерастания конфликта в широкомасштабную войну[88 - Макнамара Р. Указ. соч. С. 185.].

Президент Л. Джонсон выбрал третий вариант, который был менее опасен и сводил риск широкомасштабной войны на территории Вьетнама к минимуму. Американские стратеги предусматривали поэтапное усиление американской военной и экономической помощи и постепенное вовлечение американских войск в конфликт. В марте 1965 г. в Южный Вьетнам было переброшено 20 тыс. морских пехотинцев, но эти меры оказались недостаточными. Так как к середине 1965 г. численность НФОЮВ и АСВ в Южном Вьетнаме достигла около 140 тыс. человек[89 - Pentagon Papers [Part IV. C. 10.] Evolution of the War. Statistical Survey of the War, North and South: 1965–1967. P. 9. URL: http://media.nara.gov/research/pentagon-papers/Pentagon-Papers-Part-IV–C-10.pdf (http://media.nara.gov/research/pentagon-papers/Pentagon-Papers-Part-IV–C-10.pdf)]. Уже в июле 1965 г. президент Л. Джонсон одобрил отправку 100 тыс. американских военнослужащих; их общая численность в Южном Вьетнаме составила 184 тыс. человек[90 - The Pentagon papers: As publ. by the New York times: Based on investigative rep. by Neil Sheehan / Written by Neil Sheehan, Hedrick Smith, E. W. Kenworthy a. Fox Butterfield; Articles a. doc. ed. by Gerald Gold. Toronto, 1971. P. 385.]. В ноябре 1965 г. Р. Макнамара посетил Южный Вьетнам и сделал неутешительные выводы, что к 1968 г. потребуется около 600 тыс. американских военнослужащих, но даже это не гарантирует успеха[91 - Peters C. Lyndon B. Johnson. N. Y., 2010. P. 128.].

По мере нарастания конфликта руководители ДРВ неоднократно просили советское руководство оказать им содействие в борьбе против проамериканского режима в Сайгоне. 26 июня 1964 г. в телеграмме министру иностранных дел СССР А. А. Громыко вьетнамские руководители просили предоставить помощь. «Правительство ДРВ настоятельно просит сопредседателей и участников Женевского совещания 1954 г. своевременно обратить особое внимание на принятие решительных мер, с тем чтобы потребовать от правительства США отказа от происков, направленных на усиление провокаций и подрывной деятельности против ДРВ, прекращения агрессивной войны в Южном Вьетнаме, полного вывода войск, военного персонала и вооружений США, уважения права южновьетнамского населения на решение своих собственных дел и должного соблюдения Женевских соглашений по Вьетнаму»[92 - АВП РФ Ф. 79. Оп. 19, П. 20, Д. 22. Л. 17.]. Однако из-за политики «мирного сосуществования», которую Н. С. Хрущев стал активно проводить после «Карибского кризиса», просьбы вьетнамского руководства не принимались во внимание. Как отмечал исследователь данной проблематики И. В. Гайдук: «Дальнейшее расхождение позиций двух стран выявилось в ходе визита в Москву делегации НФОЮВ летом 1964 г., когда делегация Национального фронта освобождения Южного Вьетнама приехала в Москву по приглашению Советского комитета солидарности Азии и Африки. В ходе встреч и бесед в Москве представители патриотических сил Южного Вьетнама обратились к советскому руководству с рядом просьб и предложений, в том числе об увеличении помощи оружием и боеприпасами и открытии постоянного представительства НФОЮВ в СССР. Отношение к этим просьбам со стороны ЦК КПСС было более чем прохладным»[93 - Холодная война. Новые подходы, новые документы. Под ред. А. О. Чубарьяна, И. В. Гайдука, М. М. Наринского, М. Л. Коробочкина. ИВИ РАН. М., 1995. C. 348–368.].

Хотя Н. С. Хрущев в публичных выступлениях осуждал политику неоколониализма и требовал дать зависимым народам право на самоопределение, в отношении Юго-Восточной Азии он занял сдержанную позицию. Удовлетворение просьбы лидеров Северного Вьетнама о поставках новейших образцов вооружений и усилении экономической помощи означало рост напряженности в Южном Вьетнаме, а это не отвечало стратегической линии Кремля, главным образом из-за опасения нового столкновения с США. В письме президенту Л. Джонсону лидер СССР так обозначил свою позицию по этому вопросу: «Мы не раз заявляли, что у Советского Союза нет никаких особых интересов к этой области и что мы только хотим, чтобы народы этих стран жили, как сами они того хотят, без любого внешнего вмешательства. К сожалению, Соединенные Штаты Америки в этом вопросе также преследуют полностью противоположные цели. Это то, что усложняет обстановку в общем и разворачивает события в опасном направлении»[94 - Foreign Relations of the United States, 1964–1968, Volume XIV, Soviet Union, Document 36, Message From Chairman Khrushchev to President Johnson. URL: http://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v14/d36 (http://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v14/d36)].

Позиция Н. С. Хрущева ставила руководство ДРВ в затруднительное положение и все более склоняла лидеров Северного Вьетнама к тесному сотрудничеству с КНР. Но в тот момент советское руководство было готово выстраивать советско-американские отношения без учета ситуации во Вьетнаме. Хотя Н. С. Хрущев пытался сдерживать воинственные порывы лидеров ДРВ, это ему плохо удавалось и дополнительно привело к некоторому обострению советско-вьетнамских отношений. «Вьетнамский Генштаб проинформировал советского атташе, что потребность в советских военных специалистах во Вьетнаме отпала и по истечении срока пребывания в ДРВ они должны покинуть страну. При этом было подчеркнуто, что замену им вьетнамские руководители просить не намерены»[95 - Холодная война. Новые подходы, новые документы. Под ред. А. О. Чубарьяна, И. В. Гайдука, М. М. Наринского, М. Л. Коробочкина. ИВИ РАН. М, 1995. С. 372.].

В Вашингтоне об этих разногласиях знали и в 1964 г., планируя стратегию действий во Вьетнаме, в первую очередь рассматривали возможную реакцию Китая на вмешательство вооруженных сил США в Южный Вьетнам. Вопрос о реакции СССР был тогда второстепенным. Даже такое важное событие, как принятие Тонкинской резолюции, советское руководство восприняло спокойно – в газете «Правда» было опубликовано лишь несколько заявлений, которые осуждали действия американцев[96 - Правда 14.08.1964.]. Кроме решительных осуждений в прессе, каких-либо действий Советский Союз не предпринимал. Американский исследователь Д. Пайк так охарактеризовал политику Н. С. Хрущева: «…Хрущев пытался оседлать двух лошадей одновременно, достичь “разрядки” в отношениях с США и поддержать борьбу ДРВ за объединение страны»[97 - Douglas Pike Op. cit. Р. 44.]. Таким образом, в 1964 г. война во Вьетнаме на советско-американских отношениях существенным образом не отразилась: обе державы старались выстраивать политику по отношению к друг другу, не принимая во внимание вьетнамский фактор.

14 октября 1964 г. Н. С. Хрущев был смещен с поста Первого секретаря ЦК КПСС, а его место занял Л. И. Брежнев. С изменением руководства в Кремле стала постепенно меняться политика, проводимая СССР в Юго-Восточной Азии. Л. Джонсон в мемуарах, вспоминая события, связанные со смещением Н. С. Хрущева, писал: «16 октября в 11:30 утра меня посетил посол Добрынин. Он зачитал короткое заявление, которое было практически идентичным заявлению ТАСС. Затем Добрынин говорил, уже не читая, и заверил меня, что политика его правительства не претерпит никаких изменений»[98 - Johnson L. B. The vantage point: Perspectives of the presidency, 1963–1969. N. Y., 1971. P. 469.]. Но в контексте Вьетнама эти изменения постепенно начали проявляться. В газете «Правда» 27 ноября 1964 г. было опубликовано следующее заявление: «Советский Союз не может оставаться безучастным к судьбе братской социалистической страны и готов оказать ей необходимую помощь»[99 - Правда 27.11.1964.]. Посол СССР в ДРВ И. С. Щербаков отметил: «В Ханое верят, что социалистические страны, особенно Китай, обеспечат всю необходимую помощь ДРВ. Советский Союз также не останется безучастным, и уже получены запросы Ханоя, которые, как всегда, не останутся без внимания»[100 - Цит. по: Gaiduk I. V. The Soviet Union and the Vietnam War. Chicago, 1996. P. 18.].

Точные причины изменения внешнеполитического курса СССР во Вьетнаме выявить трудно. Пожалуй, основной фактор заключался в том, что советскому руководству стало ясно: удержать руководство Северного Вьетнама от продолжения вооруженной борьбы за объединение страны уже не удастся. Ввод американского воинского контингента также послужил толчком для активизации советско-вьетнамского сотрудничества. Но были, видимо, и другие моменты – один из них связан с охлаждением отношений ДРВ и Китая в начале 1965 г. После подписания Тонкинской Резолюции и ввода американских войск в Южный Вьетнам лидеры ДРВ рассчитывали на весомую помощь КНР. 16 октября 1964 г. состоялось испытание первой китайской ядерной бомбы[101 - Chang G. Op. cit. P. 250.]. Это способствовало укреплению позиций Китая на международной арене. Другими словами, КНР стал таким игроком, с которым приходилось считаться. По этому поводу один ведущих американских дипломатов Дж. Кеннан отметил: «Китай – великая страна, которая является сердцем Азии, страна, которая в течение многих лет имела дружеские отношения с другими странами и защищала наши интересы на Тихоокеанским театре военных действий во Второй мировой войне, теперь попала в руки группы сумасшедших фанатиков…»[102 - Цит. по: Gaddis J. George F. Kennan: An American Life. N. Y., 2012. P. 582.]. Иными словами, Вашингтон крайней раздражало наличие ядерной оружия у КНР, а это, в свою очередь, придавало уверенности Ханою в том, что США не рискнут пойти на серьезную эскалацию конфликта против ДРВ, что может быть воспринято как агрессия против Китая. В краткой справке МИД СССР по обстановке в ДРВ говорилось: «…Провоцируя расширение войны в Южном Вьетнаме силами вьетнамцев, сами пекинские лидеры стремились избежать прямого военного конфликта с Соединенными Штатами. После того как бомбардировки территории ДРВ продвинулись к китайской границе, в Пекине заметно сбавили тон своих воинственных заявлений. Если в сентябре 1964 г. правительство КНР в своем заявлении указывало, что “агрессия США в отношении ДРВ является агрессией в отношении Китая” и т. д., то в июле 1965 г. в передовой “Жэньминь Жибао” писалось: “Мы действуем по принципу: пусть нас не трогают, и мы не тронем… Вьетнамский народ собственными силами может и непременно сможет изгнать из своей страны американских агрессоров”»[103 - АВП РФ. Ф. 079, Оп. 20, П. 49, Д. 25. Л. 142.]. И в этом утверждении советские дипломаты не ошибались. До недавнего времени было не совсем понятно, почему Соединенные Штаты не посчитали фактор Китая важным? Ведь ситуация, которая сложилась в 1965 г., очень напоминала войну в Корее, когда всевозрастающая эскалация конфликта с американской стороны неизбежно должна была повлечь за собой соответствующую реакцию КНР. В Вашингтоне прекрасно знали о позиции Пекина, который еще в 1964 г. утверждал, что нападение на Северный Вьетнам равносильно нападению на Китай. И все же президент Л. Джонсон игнорировал эти заявления, приняв решение в июне 1965 г. удовлетворить запрос генерала У. Уэстморленда и увеличить американский воинский контингент с 82 тыс. до 175 тыс. человек[104 - Макнамара Р. Указ. соч. С. 210.]. Более того, в 1964 г. американские войска придерживались оборонительной тактики, а летом 1965 г., получив значительное подкрепление, генерал У. Уэстморленд проводит ряд наступательных операций. Так, в августе 1965 г. началась операция «Старлайт», в ходе которой американцы предприняли первое серьезное наступление против сил НФОЮВ в провинции Куангнгай. В ноябре 1965 г. состоялось сражение в долине Йа-Дранг, в ходе которого погибло 300 американских солдат, потери АСВ составили около 3 тыс. убитых[105 - Gibbons W. K. The U. S. Government and the Vietnam War. Executive and Legislative Roles and Relationships. Part IV: July 1965-January 1968. New Jersey, 1995. P. 101.]. Также в марте 1965 г. начались регулярные бомбардировки ДРВ по программе «Катящийся гром». К концу года американская авиация совершила 1,5 тыс. налетов на территорию ДРВ[106 - Плеханов С. М. Указ. соч. С. 154.].

Профессор университета Джорджа Вашингтона Джеймс Хершберг, основываясь на вновь рассекреченных документах китайских и британских архивов, утверждает, что в Вашингтоне знали о том, что никакой реакции в случае эскалации конфликта со стороны Китая не будет: лидеры КНР путем секретных переговоров через посредников попытались передать сообщение в Вашингтон, что сама формула нападения США на Северный Вьетнам, как и нападение на КНР, является фиктивной. Первая попытка передать это сообщение была предпринята 2 апреля 1965 г., когда 1-й премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай в ходе встречи с президентом Пакистана Муххамедом Айюб Ханом позицию Пекина по вьетнамскому вопросу передал следующим образом:

1. Китай не будет предпринимать действий, которые бы могли привести к войне с Соединенными Штатами.

2. Китай не откажется от своих слов и с честью выполнит международные обязательства, которые взял на себя.

3. Китай начеку[107 - Behind the bamboo curtain: China, Vietnam, and the world beyond Asia / ed. by Priscilla Roberts. Washington, 2006. P. 219.].

21 апреля 1965 г. руководство КНР предпримет еще одну попытку информировать Вашингтон, но уже используя дипломатические каналы в Варшаве. Как в первом, так и во втором случае в Пекине нет полной уверенности, что сообщение китайских дипломатов было доставлено президенту Л. Джонсону и что это сообщение американцы восприняли всерьез. По этой причине была предпринята еще одна попытка информировать Вашингтон – в этот раз в качестве посредников китайские дипломаты выбрали английских дипломатов. 31 мая 1965 г. старшему английскому дипломату в Пекине Дональду Хопсону было передано следующее сообщение:

1. Китай не будет провоцировать войну с Соединенными Штатами.

2. Китай не откажется от своих слов.