Вавилон / Babylon

РАММИ. А что тебя тревожит, Эйб?

ЭЙБ. Меня тревожит то, что происходит.

РАММИ. А что происходит?

ЭЙБ. Я бы предпочел поговорить об этом с Джорджи.

РАММИ. Я не знаю, о чем ты говоришь, Эйб. Все идет отлично. Ты не считаешь, что все идет отлично? Потому что, можешь мне поверить, Эйб, лучше быть просто не может.

ЭЙБ. Кое-что могло бы быть лучше.

РАММИ. Что именно?

ЭЙБ. Кое-что идет не так и хорошо.

РАММИ. Что идет не так хорошо?

ЭЙБ. Людей убивают.

РАММИ. Естественно, людей убивают. Людей всегда убивают. И раньше людей убивали.

ЭЙБ. Да, людей убивали и раньше. Но эти люди…

РАММИ. Что?

ЭЙБ. Это люди, убивать которых нет нужды.

РАММИ. То есть ты думаешь, это тебе решать, кого нужно убивать? Это ты мне говоришь?

ЭЙБ. Я говорю тебе, что мне нужно поговорить с Джорджи.

РАММИ. Если людей убивают, это их чертова вина. Я хочу сказать, они здесь живут, так?

ЭЙБ. Уже нет.

РАММИ. Смерть – это цена, которую ты платишь за то, чтобы жить. Эй, на самом деле не все так плохо. Ты можешь меня процитировать. Может, я сам себя процитирую. Надо записать, пока не забыл. Иной раз в голове сверкают такие замечательные мысли.

ЭЙБ. Это невинные люди, Рамми.

РАММИ. Кто?

ЭЙБ. Умирают невинные люди.

РАММИ. Кого именно ты подразумеваешь под невинными?

ЭЙБ. Детей. Женщин.

РАММИ. Невинных женщин не убивают. Я за всю жизнь не встречал невинной женщины. И вот что я тебе скажу. Нельзя недооценивать молодежь, Эйб. В каком возрасте человеку по силам стрелять из «калашникова»? А? В этом настоящая демократическая красота автоматического оружия, Эйб. Некоторые из этих мальчишек, могут подойти к тебе, улыбнуться во весь рот, попросить шоколадный батончик, чтобы потом достать из кармана «глок» и отстрелить тебе яйца. А у какой-нибудь старушки, милого такого божьего одуванчика, за пазухой может быть граната. Ты это знаешь, Эйб. Не вчера родился. Может, становишься слишком мягким?

ЭЙБ. Не становлюсь я мягким.

РАММИ. Человек становится мягким, Эйб, если слишком много времени сидит дома с собакой.

ЭЙБ. Не сижу я дома с собакой.

РАММИ. А может, следует посидеть?

ЭЙБ. Это маленькие дети, Рамми. Некоторые – младенцы.

РАММИ (вновь ставит печати, пожалуй, опускает руку с большей силой). Мы не убиваем младенцев, Эйб.

ЭЙБ. Мы видели мертвых младенцев, Рамми. Сами себя они убить не могли.

РАММИ. Если и погибли несколько младенцев, кто в этом виноват? Это моя вина? Ты говоришь, что это моя вина?

ЭЙБ. Я этого не говорю.

РАММИ. Ты говоришь, что это вина Джорджи?

ЭЙБ. Я только говорю…

РАММИ. Тогда чья это вина, Эйб? Надеюсь, это не твоя вина? Где ты был, черт побери, когда полетело все это дерьмо? Вот что я хочу знать. Потому что я был здесь, делал свою работу. Вот что я делал. Я делал свою работу. Так почему бы тебе не пойти к себе, чтобы делать свою работу, позволив мне делать мою? Хорошо? Можешь ты сделать это для меня, Эйб?

ЭЙБ. Я всегда делал мою работу.

РАММИ. Тогда, ради Бога, перестань скулить. Да что с тобой такое? Аист клюнул тебя в зад?

ЭЙБ. Я видел ту маленькую девочку.

РАММИ. Я люблю маленьких девочек.

ЭЙБ. Ее внутренности вывалились наружу. Но она была еще жива. И смотрела на меня.

РАММИ. Это ужасно, Эйб. Это просто ужасно. Я серьезно. У меня у самого маленькая девочка. Но это их чертова вина. Не наша. Они это начали. Они пришли на нашу землю.

ЭЙБ. Вообще-то это их земля.

РАММИ. Теперь – нет. И не следовало им расправляться с отцом Джорджи. Сэм был потрясающей личностью.

ЭЙБ. Мы все знаем, что он был потрясающей личностью.

РАММИ. Он был гребаным психопатом.

ЭЙБ. Мы все знаем, кем он был. Я только говорю…

РАММИ. Что? Что ты говоришь? Ты хочешь выйти из этой игры? Это ты говоришь? Потому что, должен тебе сказать, этим ты меня сильно обидишь. Воткнешь большую, сучковатую палку мне в зад. Ты давно часть этой организации, Эйб. Когда Джорджи возглавил ее, он настоял на том, чтобы ты оставался с нами. И могу сказать тебе откровенно, привело это к тому, что поднялась не одна бровь. Поднялись большие, кустистые брови. Я не хочу конкретики. Однако упоминание твоего имени вызвало серьезные сомнения. Но отец Джорджи всегда бы о тебе самого высокого мнения. Вот из уважения к нему Джорджи и позволил тебе остаться. Так что не приходи сюда и не начинай гадить на ковры, хорошо?

ЭЙБ. Что?