Могильщик

ФРЭНК. Кто-то ударил по мячу. Уже начало темнеть. Мяч закатился между надгробий. Другие девочки боялись пойти за ним. А ты не побоялась. Пошла на кладбище и взяла мяч. Потом огляделась. Пристально посмотрела на ангела из темного камня. И убежала к другим девочкам.

АННАБЕЛЛА. Я это помню.

ФРЭНК. Я тоже.

АННАБЕЛЛА. Теперь я буду здесь экономкой.

ФРЭНК. Да.

АННАБЕЛЛА. Я знаю, вам очень недостает миссис Зигель.

ФРЭНК. Да. (Пауза). Только не ее готовки.

АННАБЕЛЛА. Она была очень милой женщиной.

ФРЭНК. Готовила ужасно.

АННАБЕЛЛА. Я знаю, что она старалась, как могла.

ФРЭНК. Да. (Пауза). Она умерла в ванне.

АННАБЕЛЛА. Я знаю.

(Пауза).

ФРЭНК. В другой раз ты плакала.

АННАБЕЛЛА. Я не плакала.

ФРЭНК. Ты плакала на кладбище. Осенью. Сидела здесь и плакала. Я тебя видел.

АННАБЕЛЛА. Когда это было?

ФРЭНК. Не так и давно.

АННАБЕЛЛА. И вы смотрели на меня.

ФРЭНК. Я хотел тебя утешить. Но не стал. Чувствовал, что лучше к тебе не подходить.

АННАБЕЛЛА. И правильно. Девушки иногда плачут. Бывает, это ничего не значит.

ФРЭНК. Я опасался, что напугаю тебя.

АННАБЕЛЛА. Я вас не боялась.

ФРЭНК. Некоторые девушки боялись.

АННАБЕЛЛА. Я – нет. (Пауза). Мне надо идти. Я пеку хлеб.

ФРЭНК. Да. Хорошо пахнет.

(АННАБЕЛЛА уходит на кухню. ФРЭНК смотрит ей вслед. Ветер надувает простыни).

СЕЙДИ. Эта девушка, Аннабелла Тоска, стала экономкой у отца Уиггли после того, как миссис Зигель умерла в ванне. Такая красотка. Ее мать думала, что у нее не все в порядке с головой, говорил мне Спайдер Крэбтри. Не слабоумная, как могильщик, но странная. Читала поэзию. И все такое. Сами понимаете, этим людям доверять нельзя.

(АННАБЕЛЛА возится на кухне. ОТЕЦ УИГГЛИ заканчивает обед).

ОТЕЦ УИГГЛИ. Еще раз хочу сказать тебе, Аннабелла, как это приятно, что ты теперь работаешь у меня.

АННАБЕЛЛА. Мне здесь нравится, святой отец.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Ты такая милая девушка. Аккуратная, добрая католичка и готовишь потрясающе.

АННАБЕЛЛА. Благодарю, святой отец.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Пойми меня правильно. Миссис Зигель была хорошей женщиной, но, упокой Господь ее душу, от ее готовки и святой мог запроситься в ад. Столько лет шамкающая старуха шаркала ногами по дому, и появление молодой девушки – просто глоток свежего воздуха.

АННАБЕЛЛА. Миссис Зигель всегда была очень добра ко мне.

ОТЕЦ УИГГЛИ. В жизни ей пришлось многое пережить. Она пришла сюда вдовой, после ухода моей первой экономки, давным-давно. Голову бедного мистера Зигеля расплющило прессом. Превратило в желе. Некоторые, и док Вольф среди них, говорили, что бедолага сознательно сунул голову под пресс, чтобы избавиться от готовки его жены. Это было ужасно. Я про несчастный случай. От меня как раз ушла экономка, и я думал, это будет временная замена. (ЛИЛИЯ появляется из правой кулисы, садится на скамью у сарая). Я и представить себе не мог, что эта женщина проживет здесь так долго. Полагаю, готовка миссис Зигель – это наказание за мои грехи. Но теперь она в лучшем месте, а я хочу, чтобы ты знала, что с тобой я на седьмом небе.

АННАБЕЛЛА. Ваши слова так много для меня значат, святой отец.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Сердце мужчины поет, даже сердце старого священника, когда у него на кухне верховодит красивая девушка. Я полагаю, у тебя есть молодой человек.

АННАБЕЛЛА. Нет, святой отец.

ОТЕЦ УИГГЛИ. У такой красавицы, как ты? Мне крайне трудно в это поверить.

АННАБЕЛЛА. Мужчины хотят от девушки только одного.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Если бы не хотели, никого из нас здесь бы не было. Но насчет недоверчивости к намерениям мужчин ты права. А ты никогда не задумывалась над тем, чтобы стать невестой Христа?

АННАБЕЛЛА. Задумывалась, но я боюсь брачной ночи.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Не понимаю, что это значит.

АННАБЕЛЛА. Нас таких двое.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Я вижу, ты еще и умная.

АННАБЕЛЛА. Иногда. А бывает – я очень глупая. Никогда не знаю, какая я, когда просыпаюсь утром. Могу быть какой угодно.

ОТЕЦ УИГГЛИ. Это обычное дело со всеми. Если на то пошло, мы – незнакомцы для себя самих. Мы верим, что знаем, какие мы, а потом что-то выскакивает изо рта, и мы думаем, а кто это сказал? Мы что-то делаем, и какая-то наша часть наблюдает в великом изумлении, может и в ужасе, а потом мы думаем: «Почему я это сделал? Что на меня нашло?»

АННАБЕЛЛА. И вы тоже незнакомец для себя?

ОТЕЦ УИГГЛИ. Я такой же человек, как и любой другой. Нет, разумеется, нет. Потому что священник – он другой. И однако, случается, причем не раз и не два, когда я смотрю в зеркало и не знаю, кто передо мной.