Игра Подсказчика

– Мы услышали слово, которое нам ничем не поможет. Что значит «свистун»? Я так и знал, что не надо было тебя вовлекать; к чему нам бывшая сотрудница Лимба?

Делакруа старался его сдержать:

– Успокойся, она не виновата, поищем другой след.

Но Мила, забыв о тошноте, развернулась и посмотрела ему в лицо:

– А я думаю, что он сказал нам все.

– Что за хрень, Васкес: ты бредишь?

– Этот нервный тик… Он почесал себе шею, потом висок. Потом ладонью разгладил складку на комбинезоне, в районе грудной клетки, и сделал вид, будто счищает пыль с левого плеча. Наконец, перед тем как отвернуться, дотронулся до локтя и запястья, опять же левых.

До Бауэра не доходило, но Делакруа все понял.

– Просмотрим снимки и выясним, какие числа соответствуют тем частям тела, на которые он указал… Может быть, ублюдок нам отправил послание.

5

Они отправились в Управление анализировать видеофайл.

Было несложно определить числа, которые заключенный указал жестами во время своей немой беседы с Милой.

Всего шесть.

Без какой-либо видимой связи. Случайная последовательность цифр.

Но и «свистун», единственное слово, произнесенное татуированным человеком, никак не вписывалось в контекст ситуации.

Разрешить головоломку Шаттон поручила лучшему криптографу из всех имевшихся в наличии.

Его прозвали Сёрф, потому что он любил заниматься сёрфингом и в жизни, и в Интернете. У него была слишком маленькая голова по отношению к плотному, могучему телу, поэтому казалось, будто его собрали как-то не так. Он даже зимой носил бермуды-карго и гавайские рубашки.

В своей специальности он не имел себе равных.

Лаборатория Сёрфа находилась в подвале Управления, единственном месте в здании, куда не провели центральное отопление. Она не была похожа на офис правительственного учреждения. Там стояли компьютеры, снабженные сложнейшими программами дешифровки, всюду громоздились книги, но также и валялись доски для сёрфинга, флаконы с добавками для наращивания мышечной массы; все было покрыто пылью. На стенах сплошным ковром висели постеры далеких экзотических пляжей, и все четыре письменных стола тонули в бумагах.

Однако во всем этом беспорядке для Сёрфа имелся какой-то смысл.

Он специализировался на дешифровке все более и более сложных кодов, с помощью которых осуществляла свои финансовые операции организованная преступность. Мила видела, как он работает, когда распутывалось «дело о кроссвордах». Серийный убийца каждый раз оставлял на месте преступления по кроссворду. Сёрфу удалось предусмотреть его следующий шаг, что позволило полицейским задержать преступника до того, как он нанес очередной удар.

– Книга Бытия: «И прошли семь лет изобилия, которое было в земле Египетской», – прочел Сёрф и оглядел присутствующих. – Вам это что-нибудь говорит?

Все молчали.

– Евангелие от Матфея: «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь», – процитировал Делакруа.

Мила и Бауэр покачали головой. Шаттон эти слова тоже ничего не говорили. Коррадини отошел в сторонку выкурить электронную сигарету, но прислушивался к обсуждению, которое длилось уже около полутора часов.

Они испробовали десятки комбинаций без какого-либо удовлетворительного результата. Но предположение, что числа могут обозначать стихи из Библии, не было столь уж произвольным.

Среди основных категорий, на которые делятся убийцы и садисты, имеются «миссионеры», убивающие оттого, что считают, будто им поручено свыше очистить человечество от грехов, поражая тех, кто, на их взгляд, особенно мерзок. Обычно они выбирают жертвы среди геев и проституток, но также и среди вероломных жен и подкупленных адвокатов. И подписываются цитатами из Священного Писания.

– Нам, возможно, следует подойти с какой-то другой стороны, – высказалась Мила. – Наш подозреваемый не похож на проповедника.

– Ты-то откуда знаешь? – завелся Бауэр. – Вдруг убийца окружил себя ломаными компьютерами потому, что он фанатик технологий, а покарать Андерсонов решил за то, что они отрицали прогресс.

Милу удивляло, что в этой комнате кто-то еще мог рассматривать Энигму через призму душевной болезни. По ее мнению, несмотря на странности, убийца Андерсонов обладал высоким коэффициентом интеллекта, а главное, действовал отнюдь не импульсивно.

У него в голове имелся совершенно определенный план.

– Я продолжаю настаивать на том, что ключ ко всему – «свистун», – заявила Судья. – Обнаружив связь между словом и числами, мы найдем решение.

– Мы уже пробовали, – отозвался Сёрф. – Компьютер не нашел никаких зацепок.

– Компьютеры иногда ошибаются, – пробурчал Бауэр.

– Только не мой. – Сёрф подошел к доске, покрытой записями, и обалдело уставился на нее, сгорбив мускулистые плечи и свесив могучие руки. – Согласен, мы пока еще в самом начале, нам предстоит проделать немалый путь. – Сказав это, он вдруг принялся лихорадочно стирать ладонью написанное.

Может, не хочет зацикливаться на чем-то одном, подумала Мила.

– Забудем Библию и предположим, что наш татуированный более утончен, – стал рассуждать эксперт, одновременно вытаскивая из кармана бермудов-карго все необходимое для того, чтобы свернуть косяк.

Шаттон запрокинула голову и оглядела свою команду: не разделяет ли еще кто-нибудь ее крайнего изумления. Но никто не сказал ни слова.

– Может быть, он использовал некий тайный язык чисел, – предположил криптолог, набивая папиросу травкой. – Может, наш друг в прошлом служил в армии или работал в секретных службах.

Но Делакруа сразу это исключил:

– В таком случае в наших архивах хранились бы его отпечатки пальцев и ДНК.

– А если он просто был математиком? – высказал Сёрф другую гипотезу, потом, забыв о косяке, прошел в другой конец комнаты и принялся рыться в запихнутых в картонную коробку пособиях, ненужные вышвыривая прямо на пол. – Помню, однажды я наткнулся на числовые системы – сложные, но достаточно интересные…

– И в чем интерес? – скептически спросил Коррадини.

– Сложное число состоит из двух частей, реальной и воображаемой, – объяснял Сёрф так, будто речь шла о самых обыденных на свете вещах. – Поэтому оно может быть представлено как комбинация обеих.

– Нельзя попроще? – буркнул Бауэр, как всегда, раздраженный.

Сёрф взглянул на него с серьезным видом:

– Не замечал ли ты, что иногда, набрав на калькуляторе длинную последовательность цифр, ты прочитываешь слева направо то, что у тебя получилось, и выходит неприличное слово? Вдруг наш татуированный просто хочет послать тебя в задницу, Бауэр?

Агент побагровел, хотел было ответить, но вмешалась Мила:

– Он нас презирает, считает, что мы не доросли, но он не стал бы использовать слишком сложный код: он хочет нас унизить, но в то же самое время хочет быть понятым. Иначе то, что он сделал, – его «творение», его «шедевр» – пропадет втуне.

– Она права, – согласился Делакруа. – Речь должна непременно идти о чем-то простом.