Французия

– Приятного аппетита, Ябицкий, давай о репетиторстве потом, давай о поговорим о vie.

Ябицкий рассказал ей о последних событиях сознания: Франция, Наполеон, Ева Грин, фанатизм, Сена.

– Слушай, интересно…

В ходе беседы Ябицкий узнал о репетиторе с Авито больше – она уроженка г. Воронежа, в 2 года с родителями переехала в Петербург. Отец небольшой коммерсант, мама медицинская сестра в районной поликлинике. Живут в 3-комнатной квартире в Московском районе, есть 2 младшие сестры.

VI ЧАСТЬ

ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ

Прошла неделя с момента их ознакомления. Звонит Адель.

– Здравствуйте, Ябицкий, сегодня у нас с вами занятие, приходите в 18:00, с собой ручки, тетради. Сейчас скину адрес места.

Приходит сообщение: «улица Жуковского, дом 6, квартира 34». Ябицкий поставил будильник на 16:00 и далее пошел валяться в кровати.

В 16:00 будильник мерзко прозвинел. Подремавши час и 20 минут, мгновенно проснулся в убитом пограничном состоянии, сел на краю кровати и вдуплял, что происходит, кто я, где я. Вот что означает прерванный обеденный сон. Пора собираться на занятия. Учеба ждет.

Вечер, легкий дождик. Ходьба узкими переулочками Невограда. В ушах наушники, музыка, наслаждение. Самокрутка имеется в губах. Никотин в организме. Подошел к указанному в адресе дому – Жуковского, 6. Это был классический доходный дом 1880 года постройки. Дом Струбицкого, архитектор Иванов А.В. По бокам балконов 4 этажа расположены кариатиды, поддерживающие треугольный фронтон. Внутри центральной части – фигурки путти, держащие щит с вензелем владельца дома. А также гермы с женскими головами. «Сейчас докурю, как раз еще 10 минут до 18:00. Жизнь – вкусная штучка», – про себя думал все это Ябицкий.

Поднимаясь по парадной лестнице, на которой по краям стоял пластиковый стаканчик из кока колы, заполненный окурками, хабариками. Далее – также обоссанный лифт, но уже рабочий, в отличие от дома Ябицкого. Если бы страну можно было бы описать запахами, то в России этот был бы запах мочи, однозначно, соответствует статусу магистрата. 3 этаж, квартира госпожи Адель находится именно на 3 этаже. Ябицкий неуверенно нажал на звонок, никаких сигналов не поступало. Стучит в дверь.

– Да, сейчас открою, – слышит сквозь старую дверь Ябицкий.

Дверь открылась. Адель, наш дорогой репетитор, стоит в дверном проходе в серой расклешенной юбке с высокой талией, а сзади юбки ретро бант на поясе, а торс ее был абсолютно без одежды; родинка под левой хрупкой грудью, тонкие линии талии, фигура окрашена в теплые оттенки света стоящей сзади, вдали от комнаты, лампой из ИКЕА.

– Прошу в мой домик, – сказала Адель.

Ябицкий немного был, конечно, растерян, не понимая, что вообще здесь происходит. Входит в дверь, закрывает ее на все замки, которые только есть да и которых нет у этого советского барьера от внешнего мира. Развязывает шнурки, снимает ботинки, снимает плащ, вешает на гвоздик.

Не скажешь, конечно, по дому, внешне статный, роскошный, такое чувство, будто какой-то замок у побережья Геленджика, а внутри российский – гвоздики вместо вешалок, советская входная наружная дверь, обитая дерматином с кнопочками, – все по-родному. Окурки на лестнице, амбре мочи, обшарпанные стены, трещины и грязь.

– Мой руки, будем кушать и пить вино, – донесся тончайший голосок сквозь стены. Это был голос репетитора с Авито. Ябицкий после гигиенического мытья рук входит на кухню площадью около 10 квадратных метров. В центре расположен раскладной обеденный стол из оттенков темного дуба и гевеи, керамической плитки. По центру стола – свиные ребра, видимо, запеченные в духовке, хотя духовки вроде не видно на кухне, может быть, спрятана за дверцами шкафов. Какое-то вино, два бокала, пачка сигарет «Vogue» с мундштуком. Такой вот классический набор для ужина. Полуобнаженная Адель ходит по кухне в поисках салфетки и столовых принадлежностей, диалог между ними отсутствует, все происходит при гробовом молчании.

– Давай присаживайся, будем трапезничать, – сказала Адель.

Ябицкий сел. Адель накидывает на голую грудь салфетку из льняного материала и повязывает сзади. Выглядело сие деяние просто волшебно! Ябицкому глаз крайне тяжело было оторвать. Эту салфетку могли сделать или доработать какие-нибудь кутюрье, именитые бренды как «Gucci» или «Versace», возьмите на заметку. Обеденную салфетку с элементами бренда придадут ошеломительный вид. Ябицкого в целом особо ничего не смущало. Он был счастлив. Вроде бы пришел на занятия, а тут шикарный ужин с госпожой модельной внешности, все это скрашивая бокалами вина. То ли Ябицкий был чертовским камнем без эмоций, то ли матушка Россия воспитала равнодушие, поэтому его ничто не удивило в этом занятии французским. Даже если НЛО прилетит, он просто пройдет мимо, посмотрев без удивления как на что-то необычное, и пойдет далее своей дорогой, главное, чтобы самокруточки были в кармане.

Ужин прошел без всяких прелюдий – поужинали, обсудили ход занятий, цену, кратность посещений в неделю, какую нужно докупить дополнительную литературу. После ужина вилки, ножи, ложки были сложены на тарелки. Адель взяла свои тоненькие «Vogue», нацепила на них мундштук, прикурив всю эту конструкцию спичками, убранными в ящик стола. Сняла с себя салфетку, тем самым снова озарив свою грудь взглядами Ябицкого. Ко всему этому и расстегнув ремень на юбке, видимо не захотела дальше терпеть точек сдавления юбки. Ябицкий достал свой портсигар и уподобился Адель – начал прикуривать самокрутки, поджигая их теми же спичками, что и репетитор.

– Хорошие занятия у Вас, Адель.

– Хорошие, прекрасные, Ябицкий. Сними с меня юбку, что-то мешает она мне, будь добр.

Ябицкий убрал самокрутку с рук в губы и нырнул под стол, стягивая ее длинную, серую, расклешенную юбку. Под юбкой были трусики-бразилианки, а в локации «Punani» был принт Наполеона с его легендарной «Petit chapeau»

– Символично – сказал Ябицкий.

– Да, шили под заказ в Москве. Это мои любимые и единственные трусы, больше мне не надо, лишних. Я обожаю оригинальность.

– А когда эти в стирке, то как Вы ходите?

– Легко и непринужденно: без них, – улыбнувшись, сказала Адель, – ладно, допивай, докуривай и через 10 минут жду тебя в комнате на занятии.

– Да, хорошо, сейчас.

«А какие будут у нас занятия: по французскому или по животному?» – в мыслях подумал Ябицкий.

Ябицкий заходит в комнату, госпожа Адель сидит на столе и расставляет книжки: Vocabularies progressif du francais, Phonetique, Grammaire du francais и другие. Ябицкий немного расстроен внутри, думая, что, войдя в комнату, Адель будет лежать без наполеоновских трусов, как в фильмах.

«Ну ладно, я же приехал изучать язык, а не заниматься плотскими утехами все-таки», – подумал про себя Ябицкий и начал доставать тетрадки, ручки и купленные книги из сумки.

Занятие длилось два часа. Оба заметно устали, откинулись на спинки стульев, будто разгружали вагон с картошкой. Устали ребятушечки.

– Включи-ка что-нибудь на французском, Адель. Дириюса Мийо или Гектора Берлиоза, какую-нибудь классичку, ты больше меня знаешь.

– Сейчас найду свое любимое.

Пока она подключала колонки к телефону, Ябицкий пытался смотреть за движениями ее груди.

– А ты была во Франции, наверное, уже сотни раз, да? И этот вопрос, наверное, задает тебе каждый человек, который знает, что ты знаешь французский язык.

– Представляешь, вроде знакома с Францией около 10 лет, но побывать там как-то судьба не подворачивалась.

– Ну вот научишь меня – и сразу же рванем туда! – с детской уверенностью произнес Ябицкий.

Адель детским нежным смехом поддержала его.

VII ЧАСТЬ

БАНАЛЬНОСТЬ

Учеба шла уже месяца два, прогресс был виден и слышен. Порядок не менялся: вечер, Адель в банопартовских трусах, иногда и без них, когда они были в стирке, ужин то был, то не был в зависимости от суточной загруженности Адель, и все это под приправой классической французской музыки. Заметно было, что Ябицкий и Адель уже больше чем ученик и репетитор. Не в плане романтическом, а в плане хорошем дружеском.

После очередного занятия Ябицкий заявил Адель:

– Надоели эти новости, в которых под Питером из багажника в следствии дтп выпал труп. 23-летний водитель машины, где был труп, является Ганнибалом.

– Да уж, Питер он такой, у него особый путь, в нем особенные люди, более подверженные психическим нарушениям.

– Можно тебя попросить кое о чем?

– Да, говори, конечно.

– Сходи-ка за сигаретками, мои кончились, а твои самокрутки мне тяжело курить, крепкие какие-то. Одеваться не хочу, устала, выручишь?

– Да, без проблем, тебе твои любимые «Vogue»?