Зов гордости

Таредд Сеаннмар оставался формальным главой Империи, но игра, по сути, велась уже без его учёта. Оставалось лишь устранить эту двойственность ситуации.

Он понял, что время настало, когда накануне получил официальное уведомление от секретаря Совета Олуэнн Линногрис о «намерении группы представителей встретиться с канцлером». Понял, потому что его не просили о встрече, а ставили о ней в известность. Потому что, если бы оставался хоть один шанс, Олуэнн пришла бы к нему одна, как прежде, а не в сопровождении «группы представителей».

Он провёл вечер и ночь в раздумьях. Смирился со своей участью. Сегодня его интересовали лишь детали процесса.

«Итак, один итог и два пути. Если я откажусь от добровольной отставки, меня снимут решением Совета. Это значит, что почти неизбежно будет назначено официальное расследование, и все двусмысленные политические сделки, все скользкие решения могут быть – и наверняка будут – истолкованы против меня. Последствия: тюрьма или ссылка. С одной стороны – смерть политической карьеры, с другой – призрачная возможность стать лидером будущей оппозиции. Правда, для этого должно пройти какое-то время, и новая власть должна наделать ошибок. Во втором случае, если я уйду добровольно, меня почти наверняка отпустят с миром, но на политике опять же придётся поставить крест. Потерпевший поражение лидер никому не интересен. И что тогда? Тихая, размеренная жизнь в поместье? Невинные радости вроде живописи и написания мемуаров? Без искры, без азарта, без ощущения пульса жизни, борьбы? Борьбы ради чего? Зачем я всё это делаю? Из эгоизма или ради каких-то убеждений? Кстати, об убеждениях. Есть ведь третий путь. Сопротивляться. Отказаться от сделки. Обратиться за поддержкой, объяснить, что путь, на который зовут эти реваншисты, почти наверняка закончится новой войной. Только имею ли я на это право? Что лучше – бои на внешних границах или потенциальная гражданская война внутри Империи? Как там у них сказано?».

Он снова повернулся к столу, скользнул взглядом по написанным на листах бумаги словам, нашёл древнюю формулу, содержавшую в себе символ государственной власти.

«Настоящим документом Совет объявляет о подготовке к выборам на императорскую должность, чтобы вручить право управления от лица народа, его изначальной свободы, власти над собой и местом, где он обитает, в руки того, кто наилучшим образом распорядится этой властью для процветания и счастья всех эльфов перед лицом Великой Богини».

«Всех эльфов. Народа. Изначальной свободы».

По крайней мере, ему не придётся нести ответственность за принятые решения.

«Волей свободного народа эльфов. Ну что же, если вы на этом настаиваете».

Он поднял голову. Встретился взглядом с Олуэнн Линногрис. Еле заметно кивнул, отодвинул в сторону тот документ, где его снимали с поста решением Совета. Вслух произнёс:

– Хорошо. Во имя всеобщего блага. Ради мира в стране. Я согласен. Полагаю, вы уже заготовили текст моего обращения с просьбой об отставке?

Олуэнн поднялась со стула, подошла к столу и протянула ему ещё одну папку.

– Мудрое решение, Таредд. Я не сомневалась, что ты его примешь.

Он ответил немного вымученной улыбкой, раскрыл папку и начал читать.

Глава 11. Вырезки

«Если ищете надёжное средство, чтобы избавиться от здравого смысла, эйфория подойдёт лучше всего».

Таредд Сеаннмар. «Сто лет на службе Империи. Мемуары».

Газета «Вестник Фэйрхаэля», из статьи «На пути к возрождению», автор Эллиа Гиддеан:

«…Один из величайших дней в истории, событие, свидетелями которого мы имеем счастье быть. Наконец-то наша страна вырывается из объятий безвременья, пробуждается от зачарованного сна, в который её погрузил не злой волшебник из сказок, а печаль, уныние и утрата ориентиров будущего. Не будет преувеличением сказать, что жители столицы, как и все граждане Империи, с огромным воодушевлением восприняли известие о назначении выборов на императорский пост. Лагерь на площади, ещё недавно бывший очагом противостояния, превратился в эпицентр народного праздника. Сами бывшие протестующие и присоединившиеся к ним горожане разбирают баррикады и вывозят мусор. Разбитые окна и витрины закрывают многочисленные флаги Империи. На сцене, с которой совсем недавно ораторы призывали не сдаваться и продолжать борьбу, теперь звучат песни в исполнении самых именитых артистов и слова благодарности тем, кто не побоялся бросить вызов государственной машине. Сейчас, когда всё закончилось, можно с уверенностью сказать, что этот протест был не вспышкой экстремизма, а проявлением лучших качеств эльфов, квинтэссенцией их древнего духа, высшей формой народовластия в действии.