С риском для сердца

София кивнула. Ее раздражало, что она оказалась неумехой. Судя по всему, Томаса это тоже немного напрягало.

– Я никогда… – начала девушка.

Ее воспитывала мать, у которой были свои представления о том, что нужно делать, а что – нет. Нанимать людей для каких-либо работ, будь то покраска или ремонт, для нее было совершенно естественно. Особенно когда отец ушел от них. Это произошло после того, как мать Софии начала делать карьеру.

– Мне не приходилось заниматься такого рода работой. – Это все, что она смогла сказать.

Томас подошел к ней, положил свою руку на ее и объяснил:

– На вашей кисти слишком много краски. Нужно слегка окунуть кисть и начинать красить. Вот так.

София прикусила губу. Его рука была такой сильной, а сам он стоял так близко… Ее плечо касалось его груди, когда он стряхивал лишнюю краску в банку.

– Ну вот. Теперь, если вы будете держать кисть вот так, краска легко и быстро будет ложиться на поверхность. Видите?

– Угу. – Больше она не могла ничего сказать.

София была вынуждена признать, что, как школьница, теряется в его присутствии. Интересно, каково это – оказаться в объятиях Томаса?

Она взяла кисть, ругая себя за столь глупые мысли. Цель ее путешествия – доказать свою независимость и научиться жить для себя.

«Я не позволю какому-то ворчливому пастуху завоевать мое сердце», – подумала она.

У Софии было время осмотреться. Утро было безоблачным, а воздух – чистым и свежим. София заметила шесть лошадей, которые прятались от солнца в загоне. Птички весело щебетали.

Никаких машин, клаксонов, пробок. Никто не толкается. Нет ни магазинов, ни ресторанов. Удивительное ощущение.

– Вы давно живете на ранчо? – спросила София.

– Три года.

– И все это время вы работаете у Родригесов? – Она наклонилась, стряхивая лишнюю краску с кисти, а сама тем временем покосилась на Томаса.

– Да.

М-да… Этот разговор не складывается, как и все остальные.

– Тут очень красиво и просторно. А воздух-то какой чистый! – София все же пыталась наладить контакт.

– Я рад, что вам тут хоть немного нравится, – ответил он.

София продолжала покрывать краской стену. Что сказал бы Энтони, если бы увидел сейчас свою идеальную невесту? Она улыбнулась. Работа казалась Софии легкой и приятной.

– Скажите, пожалуйста, утренний завтрак Марии помогают готовить девушки?

– Конечно, но не обязательно девушки. Здесь все помогают друг другу чем смогут. До пожара один мужчина каждое утро в течение целой недели пек кукурузный хлеб. Он просто таял во рту даже без добавления масла. Это был рецепт его бабушки. А его жена, наоборот, совсем не умела готовить. Зато она прекрасно ухаживала за скотом.

София хихикнула. Наконец-то ей удалось хоть немного разговорить Томаса.

«Надо запомнить, что он охотно говорит о кукурузном хлебе», – решила она. Томас бросил на нее испепеляющий взгляд, в котором София уловила что-то язвительное.

– А что умеете делать вы? – поинтересовался он.

Вопрос застал девушку врасплох. Она растерялась:

– Я не знаю.

– Не знаете?!

Ее гордость была ущемлена. Она работала помощницей Энтони, и это получалось у нее отлично.

– Я прекрасно справляюсь с работой секретаря – отвечаю на звонки и сообщения. Могу набирать семьдесят пять слов в минуту.

Софию охватило чувство обиды. Как посмел Энтони пользоваться ею в своих интересах, пренебрегая ее чувствами?!

– Со мной не стыдно появиться в обществе. Я всегда превосходно выгляжу и говорю то, что от меня требуют, – выпалила София. Она понимала, что это звучит глупо. – Как видите, я мало что умею.

– Все хорошо на своем месте, – заметил Томас, и ей стало намного легче. – Но эти навыки не требуются на ранчо.

– Я начинаю это понимать, – ответила она.

– Неужели вы сдаетесь? – мягко поинтересовался он.

Она взяла кисть и начала красить оконную раму:

– Вы только этого и ждете. Может быть, пришло время научиться чему-то новому. У меня получается?

Это замечательно – простить обиды и начать жизнь с чистого листа. Вернувшись в Оттаву, она обязательно продолжит начатое. С работы она уже уволилась и теперь будет заниматься тем, что ей действительно нравится. Девушка нахмурилась и опустила кисть. Она вспомнила многочисленные светские приемы, рукопожатия и воздушные поцелуи. Все это не что иное, как фальшивка. В этой толпе любой человек был готов подставить другого в своих интересах. Затем София вспомнила, какие платья она носила. Они позволяли ей чувствовать себя женщиной, востребованной и нужной.

Но они обошлись ей слишком дорого. Вероятно, Энтони был не единственным человеком, который ей врал. Может быть, она врала сама себе, пытаясь заполнить пустоту в душе призрачной мишурой и блестками? Наверное, она похожа на свою мать. Годами мама таскала Софию по всяким мероприятиям. Когда все изменилось? Когда статус стал для нее так важен?

София прикусила губу и опустила кисть в банку.

Глава 3

София настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как крупная капля стекает по стене сарая.

– Посмотрите, что вы делаете, – сказал Томас. – Вы же не хотите потом все переделывать?

Софию раздражало, что он постоянно контролирует ее. Она схватила кисть и со всей силы ударила ею о сарай. Томас промолчал.

Девушка красила нижнюю часть стены, когда заметила в траве какое-то движение. Она так резко отскочила назад, что опрокинула банку с краской.

Томас, подбежав к ней, увидел, что она уставилась на траву, трясется и кричит:

– Убейте его! Убейте его немедленно, Томас!

Увидев причину истерики, он нахмурился: